Роберт Дилц - Динамическое обучение

Осмысление чтения

Р.Д.: Подобно всем формам языкового осмысления, чте ние — это результат наличия букв, запускающих референт ные переживания. Чтение — это друг ая форма связи струк туры поверхностной с глубинной структурой. Использу ются те же самые принципы. Чем богаче, полнее и приятнее ассоциации, которые я в состоянии извлечь, тем больше я буду читать и тем лучше будет понимание прочи- тайного. Для многих ока зывается сюрпризом, что при чте нии для понимания вовсе не обязательна субвокализация.

Другими словами, когда вы подходите к знаку «СТОП», вам не нужно тратить какое-то время, чтобы озвучить «ссс-т-о-п» для того, чтобы понять, что делать.

Т.Э.: Испустил зв ук, поставь ножку... и на всякий случай заполни форму страховки.

Р.Д.: Вместо этого у вас непосредственные ассоциации, что вовсе необязательно слышать слово у себя в голове, чтобы знать, что делать.

Сью: Когда я читаю книгу или что-то еще, я не понимаю зна чения слов, пока не прочту это вслух, после этого я по нимаю.

Т.Э.: Вы читаете это громко вслух или проговариваете ти хонько в голове?

Сью: Сначала проговариваю про себя, но если это не помо гает, особенно в напряженных ситуациях, я читаю вслух. К примеру, когда я сдавала на права и мне пришлось отве чать на все эти вопросы, времени ушло уйма. Это было два года назад. Я на самом деле ничего не понимала, поэтому пришлось читать вслух, а затем я поняла.

Р.Д.: Я уверен, что есть много других людей, кто разделя ет ваши переживания. Есть некоторые люди, которые могут читать быстро и легко, в то время как другие испытывают трудности. Мы полагаем, что люди, которые могут читать быстро и эффективно, не нуждаются в вербализации слов, чтобы знать их значение. Одна из п роблем, наблюдаемых у людей с затруднениями в чтении, состоит в том, что они путают звук слова с его значением. Даже при том, что они могут видеть все слова на странице, они считают, что, если они не проговаривают слова, они не будут их понимать.

Причина, что многие используют прежде всего слухо вую стратегию для чтения, состоит в том, что они сначала изучают разговорную речь. Как ранее говорил Тодд, можно указать на что-то, например, на ящик с крупами, и произ нести его название одновременно, чтобы ребенок был спо собен ассоциировать зрительный образ или ощущение с его уникальным набором звуков. Часто ребенку до двух или трех лет не показывают письменные репрезентации языка как формы коммуникации. Но это не означает, что

письменный язык обязательно требует преобразования в разговорную речь для понимания.

Как мы выяснили в предыдущем разделе, так же просто получить значение от визуальной репрезентации слова, как и от слуховой формы. Письменные слова могут быть прямо связаны с переживанием точно таким же образ ом, как и устные слова. Необязательно ассоциировать пись менные слова только с их устными дубликатами. Но пока люди учатся узнавать письменные выражения слов, для них часто проще получить значения этих письменных слов из устной формы. Именно поэтому они чу вствуют потреб ность говорить слова. Поскольку большинство людей учит словарь родного языка на слух, устные формы слов более знакомы.

Научившись читать, вы начинаете сталкиваться с мно жеством слов, которые узнаете сначала в письменной фор ме. Необязательн о озвучивать эти слова, чтобы понимать их значение, если вы никогда даже не слышали их прежде. На самом деле преобразование письменных слов в устные слова иногда излишне по разным причинам. Если можно уже видеть слово, зачем еще произносить его? Повторяю, я полагаю, что это происходит оттого, что люди считают, что, если они не распознают слово -визуально, они, воз можно, смогут распознать его на слух. Другая причина в том, что поскольку сначала изучается слуховая репрезен тация слова, часто есть более глубо кие и богатые ассоциа ции, прилагаемые к устной форме слова. Эти ассоциации могут далее усиливаться и обогащаться с прибавлением не вербальных качеств, например, звукового тона и акцента. Таким образом, люди (и особенно ориентируемые на слух) могут иметь б олее полные ассоциации с устной формой слова, чем с его зрительной формой.

У тех, кто изучает второй язык способом, которым меня учили, зачастую есть противоположная проблема. Когда я учил французский в средней школе, все выполнялось по книге. Мой учитель не был носителем языка и побывал во Франции лишь однажды пару недель. В результате, я могу хорошо читать по-французски, но если кто-то говорит на нем со мной, понять бывает очень трудно. Я понимаю луч ше, если мне слова записывают. Забавный парадокс нашей образовательной системы. Ученики в Соединенных Шта тах зачастую больше страдают от письменного английско

го, чем от устного, а с иностранным наоборот - легче им дается письменный, а труднее — устный.

Т.Э.: Когда я учился читать в начальной школе, учитель чи тал вслух, и мы все читали вслух с учителем, или один из нас читал вслух, а затем учитель исправлял его произноше ние. Затем учитель говор ил: «Хорошо, теперь каждый чи тает про себя». И если вслушаться, то можно было услы шать дружное бормотание многих — многие дети читали про себя вслух.

Комичность ситуации состоит в том, что и теперь нема ло тех, кто читает про себя уже во взрослом состоян ии вслух, поскольку такую стратегию использовали в детстве, когда учились читать. В результате они не могут читать быстрее, чем когда учились в третьем классе.

Р.Д.: На самом деле любой, которому нужно прочесть что-то быстро, но он использует стратегию про говарива- ния слов, знает, что это замедляет его скорость. Гораздо медленнее проговорить каждое слово, чем посмотреть на целый абзац и знать его содержание.

Одна из причин, почему дети могут читать компьютер ные тексты так быстро, заключается в том, что их не учат проговаривать эти тексты вслух. Они просто видят их. Я знаю успешного программиста компьютерных игр, у ко торого были проблемы с обучением, в частности, со спел лингом, но он может взглянуть на огромный компьютер ный код, пробегающий по экрану, и тут же найти ошибку. Этот человек не мог найти ошибки в спеллинге, но немед ленно реагирует на ошибки в программе, поскольку в ма шинном языке у него совсем другая стратегия, чем в языке человеческом. Он не пытался озвучивать машинный язык так, как это был о при изучении английского языка.