Максим Плохой - Философия преступника

Ещё одна редкая мысль Бачинина, - редкая попытка добросовестно разобраться в философии преступления: «В особых случаях преступление может выступать как средство экзистенционального самопознания личности, как способ постижения ею предельных жизненных смыслов, недоступных пониманию иными путями. Если человека одолевает соблазн заглянуть за черту дозволенного, правомерного и тем самым прояснить для себя некие значимые, крайне важные смыслы, то эту криминальную мотивацию следует отнести к её трансгрессивно-экзистенциальной разновидности. Для экзистенциально ориентированного субъекта криминального сознания преступление необходимо, чтобы при испытании пределов своих сил и возможностей суметь заглянуть за метафизическую черту запретного... Преступление в качестве предельной экзистенциальной ситуации способно обнажить краеугольные противоречия бытия, приподнимать завесу над тайной человека и человеческого существования. Через него обнаруживается то, что никогда бы не обнаружилось, не шагни человек за черту закона». Браво, профессор. Эти слова впору мне брать за эпиграф к своей книге. Эти слова есть объяснение того, кто такой Абсолютный Преступник. Именно такие «особые случаи преступления» я имею в виду, когда говорю о Преступлении. Дальше Бачинин опять спохватился и заключил, что в любом случае преступление «заводит личность в итоге в экзистенциальный тупик, где вместо обретения смысла жизни обнаруживается его утрата». Я говорю о Преступнике, который «выносит свои шаги», кто не испугался греха своего. Что для преступника «экзистенциальный тупик», то для Преступника -обретение смысла. Откуда Бачинин знает, куда заводит преступление? Когда законопослушный гражданин заявляет о своём знании того, что есть Преступник, то тут речь может идти лишь о количестве лжи: солжёт много и мало. Хочешь знать, куда заводит Преступление? Соверши его. Хочешь знать, кто такой Преступник? Стань им. Тупики - особенность замкнутых пространств; замкнутых нормами, виною, законами, страхом - всем тем, что производит Система. Свобода - это невозможность тупиков. и если случилось так, что в итоге всё равно тупик, ну что ж, это тупик, в который пришёл добровольно и, значит, есть шанс встретить в нём самого себя. Тупик - это всегда страх. Всегда есть выход. вспомним Кириллова. Что касается смысла жизни, то Фрейд сказал, что болен всякий спрашивающий о смысле жизни. Я знаю название этой болезни - трусость. Нет готового смысла. Нужно Самому создавать Свой смысл. Нужно не бояться быть Преступником. Бачинин: «Предрасположенность к трансгрессии имеет врождённый характер. Она проявляется как тяга к запретному, страстное влечение к нарушению ограничений, воздвигнутых социальными нормами. Об этом свидетельствуют данные уже детских психологов. Способность к трансгрессии, присутствующая в социальных субъектах, - это их начинённость колоссальной энергией, которая может их подвигнуть на самые дерзкие деяния. человек рискует, проявляя трансгрессивность, но он ещё более рискует, если страшится её проявить, приобретая в наказание за нерешительность негативный итог в виде несостоявшейся судьбы, неосуществлённого предназначения, необретённого смысла жизни». Это правда. Речь идёт о врождённом Преступнике. Нравится мне это слово «трансгрессия». Всякое слово, начинающееся на «транс», сообщает нам о любви к свободе того, кого оно собою называет. Трансгрессия (греч. trans -сквозь, через; gress - движения) - выход за пределы явлений, состояний или объектов, всего того, что мешает свободному проявлению его подлинной сущности. Так объясняет значение этого слова наука. Хорошо объясняет, но можно короче: трансгрессия - это всегда Преступление. Фуко: «Трансгрессия - это жест, который обращён на предел». Имя этому жесту -Преступление; имя этому пределу - страх. Фуко: «Трансгрессия указывает единственный путь обретения святого в его непосредственном содержании. Она даёт имя темноте». Транс - это изменённое состояние сознания. Изменённое волей к свободе. Транс - это медитация свободой. Когда я говорю о Преступнике, - я говорю о вторжении в область сакрального, туда, где слова и понятия бессильны; туда, где нет разницы между святым и преступником; туда, где подлинность, заставляя лицезреть себя непосредственно и полно, отнимает у лжи дар речи. Батай, которого Хайдеггер назвал лучшей мыслящей головой Франции, утверждал, что сакральным становится всё то, что является предметом запрета, а характер трансгрессии - это характер греха. «Состояние трансгрессии вызывается желанием, требованием мира более глубокого, более богатого и невероятного, требованием, одним словом, мира святого». Абсолютный Преступник знает: требование мира святого - это требование Себя правдивого. Прохождением через грех, убийством страха обретается этот мир. Преступник - это непрерывная трансформация: превращение в самого себя. Бачинин: «Преступление, как это может быть не кощунственно звучит, благодатный материал для человековедения, для изучения человеческой природы. будучи исключительной экстремальной, «пороговой» ситуацией, преступление имеет свойство испытывать человека, заставляет его проявится и раскрыться полностью». Спасибо, профессор, за кощунство, - от того, кому очень важно проявится и раскрыться полностью.

Сегодня хоронят мою маму. Погибла в автоаварии. Ждала сына восемь лет и не дождалась два месяца. Тюрьма дарит своему узнику благо не видеть своих родных мёртвыми, не видеть, как закапывают в землю ту, что дала тебе жизнь. Через два месяца - свобода, но уже без матери. «Сам виноват», -слышу голос добропорядочного. Да, я виновен, но только перед ней, больше ни перед кем и никогда я не признаю свою вину, - только перед матерью. Это не та вина, что рождена страхом, это вина иной природы - нечеловеческой. Это единственная вина, которая делает сильнее. Смерть родного человека должна избавлять от страха перед смертью, - она убирает последнее препятствие между тобой и свободой. Смерть матери освобождает. мне не нужно бояться огорчить её своей смертью. Я знаю: главное - это научиться не бояться смерти, ибо от того, насколько я преуспею в этом, настолько я буду свободным. Система отнимает «свободу» у того, кто хочет больше Свободы; по отбыванию срока наказания ему возвращают свободу, но уже не ту, которую отнимали, в той свободе были и отец, и мать, и бабушка, а в этой уже нет. Осуждение: сколько всего скрыто в нём, сколько всего спрятано в обычном приговоре суда человеческого, сколько невидимых страданий скрывает наказание, не только твоих, но и тех, кому ты дорог. Мама всю жизнь проработала учителем в сельской школе, всю жизнь учила детей. Я знаю, ей доводилось слышать в спину: «Чему она может научить чужих детей, если не научила своего, воспитала преступника». Она страдала от этого. Как-то у неё вырвалось: «Мне стыдно людям в глаза смотреть». Тебе нечего было стыдится, родная, ты родила того, кто превыше всего ценит свободу, того, кто не захотел жить в страхе. Пусть стыдятся те, кто живёт рабами сами и воспитывают подобных себе. Пусть стыдится тот, кто стыдится самого себя. Заключённые часто бьют на теле наколку, изображающую Деву Марию с Иисусом на руках, изображают на теле Мать и Сына, - тех, кто при жизни были Матерью Преступника и Сыном-Преступником для мира. Матери Иисуса было легче. Её оповестили заранее, она знала: кем бы мир не объявил её сына, - он всегда Бог. Она знала: её сын невиновен, он не может быть виновным, он всегда прав. Она верила в своего сына. Миру не удалось пошатнуть эту веру ни осуждением как Преступника, ни мучительной казнью на кресте. Это была вера Матери в своего Сына. Ей было легче: она знала, что страдание необходимо, что это ступенька к его божественности и её святости. Тебе, моя родная, было труднее, тебе нужно было сохранить веру в сына-преступника просто так, без стимулов и наград. Всю силу своей веры тебе приходилось черпать из одного источника -Любви. Ни осуждения и презрение мира, ни годы страданий и лишений не смогли заставить твои уста произнести: мой сын плохой. Не нашлось во всей вселенной силы, способной отнять твою Веру в меня. Ты страдала. Почему мы столько зла причиняем тем, кто нас любит? Это испытание их любви. Любить нельзя легко, она ищет трудности, хочет быть испытанной всем! Любовь - это освобождение от зла. Зло - это страх. Твоя любовь, Мама, освободила меня от страха быть тем, кем я есть. Подлинная любовь безусловна, она не ставит условий: я буду любить тебя, только если ты будешь таким-то, если оправдаешь мои ожидания. Я не оправдал твоих ожиданий, но я знаю: в глубине души ты всегда гордилась мною. Я пишу и знаю, что не могу высказать главного, самое важное никогда не выскажешь словами. Главное, что я чувствую это главное, чувствую, что оно во мне и оно бессмертно. Мы все бессмертны этим главным. Человек назвал это «любовью», пусть так. Осужденные преступники изображают на теле символ этого главного, символ любви между Матерью и Сыном. Этой наколкой высказывается вина перед матерью. У меня нет наколок. Я свою вину перед тобой, Мама, буду искупать тем, что останусь таким, каким ты меня любила и не буду довольствоваться той «свободой», которою мне вернут через два месяца, свободой, где нет тебя. Твоя Вера в меня есть вечный источник Силы. Я пристыжу требовавших твоего стыда за меня, всех тех, кто требует от Матери стыдится своего Сына. Пристыжу тем, что буду всегда самим собою, что смогу полюбить себя. Я искуплю свою вину тем, что буду любить своего сына так, как любила меня ты. Я не смог сказать всего. я буду говорить это всей своей жизнью. Я люблю тебя, Мама. Я чувствую, что за эти два дня сильно повзрослел, нет - постарел. Видно, правду люди говорят: мы дети, пока живы родители. Но ты жива в моей душе, а это значит, что каждый раз, когда твой образ будет являться мне - я снова и снова буду уходить с тобой в детство - в наше с тобой счастье.