Максим Плохой - Философия преступника

Всё, что делает государство, оно делает от имени каждого гражданина, который уполномочивает власть своим законопослушанием, голосованием, покорностью. Уполномочивает псов Системы, в погонах и без, убивать, грабить, пытать, обворовывать. Что чувствовал добропорядочный гражданин Америки после того, как узнал о сброшенных бомбах на Хиросиму и Нагасаки, сброшенных от его имени тоже, и по его воле и совести. Гордость за свою страну. Но ведь он стал убийцей ни в чём не повинных, на нём крови больше, чем на армии раскольниковых. Почему как только он узнал, что государство сделало его убийцей - не разорвал свой паспорт и не заявил во всеуслышание: будь проклято моё государство, почему не взбунтовался? Почему этот убийца по совести и по закону не раскаивается, а гордится, не признаёт свою вину, не мучится угрызениями совести, а Раскольников должен мучится и лезть в петлю? Где взял себе право законопослушный

убийца, вор и грабитель заявлять, что совесть его чиста, где он взял право осуждать и наказывать меня. Кто из нас честнее? Патриотизм - так вы нарекли вашу ложь. И чем больше люди «вашего типа» совершают преступлений как «общая воля», тем богаче ваш общак - государственная казна, тем больше суммы ваших «честно заработанных» зарплат, пенсий и прочих выплат из законного общака. Если проследить историю каждого вашего честного заработанного рубля до конца, то окажется, что он добыт тем способом, которым вы назвали преступлением. Если бы обладатель чистой совести, привыкший совершать преступления общей волей, решился бы совершить его своей волей, то его «ценность» растворилась бы в страхе, вине и раскаянии, ибо была она не самоценность, цену ему назначала Система. Ницше спрашивает: «Снизилась бы наша ценность, если бы мы совершили пару преступлений?» И отвечает: «Наоборот». Он говорит о подлинной ценности. Ему следует верить, ибо был он в этом деле специалистом, отсюда и такой интерес к преступнику. Своим творчеством он спрашивает: «Так за что мы осуждаем и наказываем преступника?» И среди строк читаем ответ: «Хотим этим повысить свою «ценность», ценность рабов общих ценностей». «.каждый в состоянии совершить пару преступлений», -но не каждый совершавший - Преступник, ибо мало не испугавшихся своего Преступления. Преступниками рождаются, а не становятся. Ницше: «Общество, наше ручное, усреднённое, кастрированное общество, - является таким, в котором естественно выросший человек, спустившийся с гор или вернувшийся из морских приключений, необходимо вырождается в преступника». Не вырождается в Преступника, а возрождается в Преступнике - это остров посреди общества, на котором живёт всё естественное, это автономная зона подлинности. Ницше: «Однако преступник, который с известной угрюмой суровостью твёрдо несёт свою судьбу, а не клевещет на свой поступок после того, как он свершился, имеет больше душевного здоровья. Преступники, вместе с которыми Достоевский жил в Остроге, все без исключения были несломленными натурами, - не являются ли они в сотню раз больше ценными, чем «сокрушённый христианин?» У Ницше есть слова: «Что вызывает у меня самую большую досаду, видеть, что никто не имеет больше мужества додумать до конца». Страшно человеку додумать себя до конца - страшно становится Преступником. Что додумывал Ницше последние 11 лет своей жизни, когда весь мир считал его сумасшедшим? Что узнал?

Больше ста лет тому назад Чезаре Ломброзо определил преступление как следствие патологического состояния организма, в основе которого лежит нравственное помешательство. Нравственное помешательство? Это когда нравы общества мешают быть самим собою. И когда тот, кому такое быть важно, плюёт на эти нравы и заявляет своенравие, - все «нравственные» дружно возмущаются: «да ведь он нравственно помешан». Современные специалисты не так категоричны. В. Н. Кудрявцев: «Не решённой проблемой остаётся криминологическое и психологическое исследование (экспертиза) личности обвиняемого и осужденного, необходимое для решения нескольких вопросов: углубленное понимание причин совершённого преступления и соответствующий выбор меры наказания виновного; прогнозирование его поведения в местах отбывания наказания и после освобождения». Версия «нравственное помешательство» уже не устраивает, подавай «углубленное понимание» Преступника. Понимают лишь то, что выгодно понимать. Правдивое понимание причин Преступления и души Преступника не выгодно, ибо такое понимание раскрыло бы всю ложь Системы. Подлинное понимание уничтожило бы право судить и наказывать, и лишило куска хлеба и смысла жизни всех, чья жизнь построена на определении степени вины другого. Психологическое исследование личности обвиняемого нужно начинать с исследования не личностей обвиняющих, с того, что побудило их обвинять и, глядишь, дело до личности обвиняемого и вовсе не дошло бы. Озвученные Кудрявцевым вопросы не могут быть решены, они могут только «решаться», в зависимости от интереса власти, решаться так, как нужно Системе. Пока «невиновные» выбирают меру наказания «виновному», -последний уже выбрал им меру наказания - презрение. Э. Фромм в своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» заключил: «Я уверен, что жестокость и деструктивность появляются лишь. с возникновением государств с иерархической системой и элитарными группами». Выходит, что не обвиненные и осужденные плодят жестокость и деструктивность, а те, кто присвоил себе право обвинять и осуждать; выходит, что Преступник лишь козел отпущения грехов власти. И чего только не выходит, если называть вещи своими именами. Процентов девяносто лиц из числа названных властью преступниками не дотягивают до этого понятия. Если бы законопослушные и их добросовестные налогоплательщики увидели результат баснословно дорогого мероприятия «борьба с преступностью», увидели обитателей тюрем и лагерей, то первой их реакцией был бы вопрос: «И это на борьбу с ними уходят наши миллиарды, это и есть монстр «преступность», которым вы нас пугаете?» У меня на отряде отбывает наказание Шура К. с врожденной умственной отсталостью. Как-то раз он подходит ко мне и говорит: «Поздравь меня!» «С чем, Шура, поздравить?», -спрашиваю. «Сегодня всемирный день Дауна, - мой день», - отвечает Шура. «Откуда знаешь?», - интересуюсь. «По телевизору услышал». Короче, с тех пор мы с Шурой дружим. Такие, как он, совсем не умеют лгать, что думают, то и говорят; абсолютная искренность. А ещё он часто плачет, ни с того, ни с сего. Спрашиваю: «Ты чего, обидел кто?» Нет, сам не знаю, чего», -отвечает. Лицо у Шуры стрёмное, покажи в темноте ребёнку - заикой станет. С таким лицом и грабить никого не нужно, увидят, сами отдадут, ещё и просить будут, чтобы взял. Огромная яйцевидная голова, большой, никогда не закрывающийся рот, из которого торчат два больших, явно не белого цвета, клыка, которые являются единственными представителями его зубов и в довершение: взгляд, красноречиво убеждающий оппонента: «терять мне нечего». Я так думаю, что свой срок Шура получил чисто за внешность. «За что посадили, Шура?», - спрашиваю. «Не знаю», - отвечает. - «Ну, в деле что написано?» - «За гусей». «Расскажи, как было», - прошу. «Смутно помню, пьяным был, ночь, есть хотел, залез в чей-то хлев, а там гуси; нашел мешок и давай их туда складывать, они кипишь подняли, хозяева попросыпались и ко мне. Я текать, гуси с мешка выпадают, я им давай на ходу шеи откручивать и обратно в мешок. Бегу, темно, слышу, никто больше не гонится, где стоял - там лёг и уснул». Разбудили Шуру удары ног местного участкового. «Голова болит, ничего не помню, весь в гусином помёте и очень голодный». И сколько гусей обнаружили в твоем мешке?», -спрашиваю. «Два». «А сколько суд дал?» - «Пять». На Шуру повесили семь гусей, пять доплюсовали борцы с преступностью, тех гусей, которые сами съели на закуску, отмечая поимку особо опасного преступника. Вот и сидит теперь Шура 5 лет за то, что «даун», за то, что лицом не удался и за то, что жрать хотел. Какое из этих обстоятельств суд счёл наиболее отягчающим его вину, история умалчивает. Это я привёл не самый курьёзный случай, есть и похлеще; и эти случаи не исключения, а факты, отображающие истинное положение дел в сфере «борьбы с преступностью». Не на борьбу, а на содержание и обеспечение верных псов Системы, тех, чья «служба и опасна и трудна» уходят денежки; а врачи, учителя и прочие бюджетники последний хрен без соли доедают, ибо их служба не опасна и не трудна. Государство, в котором мент жирует, а учитель ходит полуголодный - ментовское государство. Государство, в котором грех не быть Преступником. «Если бы успех и удовольствие, богатство и признание, отказ от зла были бы легкодоступными через признаваемое законом поведение, кто пошёл бы по опасному уголовному пути...» (К. Л. Кунц). Добросовестная социология (наука о обществе) в действительности есть виктимология (наука о жертве, потерпевшем): каждый законопослушный член общества является жертвой беспредела власти, которая придумала «беспредел преступности», чтобы отвлечь внимание от своего беспредела.