Владимир Лебедев - Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Рассматривая проблему нарушения самосознания, мы говорили, что одним из патофизиологических механизмов, обуславливающих утрату сознанием актуального «Я» или отчуждения представлений, мыслей и т. д., является развитие гипнотических фаз в коре полушарий головного мозга. Подтверждением тому может служить самонаблюдение философа Г. Спенсера, который принимал морфий при бессоннице: «Сновидения, возникающие под влиянием морфия, — пишет он, — отличаются от видений нормального сна. Они необыкновенно связаны, последовательны и осмыслены. Мысли вполне логично вытекают одна из другой, совершаемые действия вполне приспособлены к определенной цели... Иногда мне казалось, что независимо от моего обычного сознания во мне происходит процесс связанно текущих мыслей, будто моя личность раздваивается, и одна часть становится самостоятельным источником слов, мыслей и действий, над которыми я был совершенно безвластен, тогда как другая остается пассивным наблюдателем и слушателем, совершено не подготовленным к многому, что думает, говорит и делает первая половина» ( 94, с. 66—67).

Не совсем ясно, почему чаще всего при раздвоении экстериоризируется, выносится наружу все то, что чуждо больному, к чему он относится со страхом и отвращением, против чего протестует все его существо (черти, пираты, черные люди, обвиняющие, осуждающие, ругающие и т. д.). Многие психоневрологи и психопатологи склонны видеть в указанном явлении развитие ультрапарадоксальной фазы, когда сколько-нибудь сильное возбуждение одного представления производит его затормаживание, а через это индуцирует, т. е. вызывает возбуждение и усиление противоположного по ассоциации представления. Таким образом, раздвоенность основана на присущей всем людям способности экстериорезировать интериорезированные в процессе онтогенетического развития социальные взаимоотношения. Экстериоризационные механизмы при этом являются непременным условием процесса мышления, проявлением нормальной психической деятельности, не неся ничего самого по себе патологического. Особенно отчетливо эти реакции проявляются у человека, оставшегося наедине с собой. Экстериоризационное выделение «партнера» в своем сознании для общения в условиях изоляции создает своеобразные модели «раздвоения личности» для психопатологии.

Во многих автоматизированных системах «человек—машина» работает не один, а несколько человек, взаимодействующих между собой. Например, в управлении современным блюмингом, состоящим из многих различных механизмов и устройств, участвуют два человека. Им при прокатке металла надо работать так, чтобы механизмы взаимодействовали между собой с точностью до десятых долей секунды. Четыре ноги и четыре руки двух операторов беспрерывно нажимают и опускают педали и рукоятки манипуляторов с тем, чтобы включать, изменять скорость, реверсировать или останавливать прокатные двигатели, включать нажимное устройство, линейку манипулятора, кантователь, рольганг.

Жизненные ситуации довольно часто вынуждает людей не только взаимосвязано работать, но и длительное время совместно жить в экологически замкнутых системах. Каждая из этих проблем имеет свои специфические социально-психологические особенности. Вот почему каждая из них нуждается в отдельном рассмотрении.

Целый ряд маневров самолета (взлет, посадка, дозаправка топливом в воздухе и др.), космического корабля (стыковка на земной или лунной орбите, возвращение на Землю и др.) и подводной лодки (срочное погружение, выход в торпедную атаку и т. д.), ракетный залп установки (установок) и другие маневры и операции требуют от членов экипажей большого эмоционального напряжения и совместных слаженных действий. Так, во время стыковки космических аппаратов по ручному циклу у космонавтов частота пульса поднимается до 170—190 ударов в минуту, поскольку любая ошибка может привести к аварии. Случай тарана орбитальной станции «Мир» с разгерметизацией модуля имел место. Как показывают исследования, в момент дозаправки самолета в воздухе частота сердечных сокращений у летчиков возрастает до 160—186 ударов в минуту, превышая исходные величины в два-три раза; частота дыхательных движений — до 35—50 в мин, что в два с половиной — три раза выше нормы; температура тела при этом поднимается на 0,7—1,2 градуса. Резко возрастает адреналин в крови и «выброс» аскорбиновой кислоты с мочой (более чем в 20 и даже в 30 раз по сравнению с исходными данными). Помимо вегетативных реакций во время этих маневров у летчиков наблюдается эмоциональная напряженность, проявляющаяся в мимике, пантомимике, скованности, изменении голоса, зажиме рычагов управления, что в ряде случаев приводит к катастрофам.

Так, 17 января 1966 г. в воздухе над маленькой испанской деревушкой Паломарес столкнулись два американских самолета: заправщик «КС-135» и стратегический бомбардировщик «В-52» с четырьмя термоядерными бомбами на борту. «В кабине «В-52» капитан Уэндорф, чья левая рука судорожно сжимала штурвал, а правая лихорадочно передвигала регулятор подачи топлива, увидел вдруг, что скошенная плоскость хвоста заправщика стремительно рванулась прямо на окно пилотской кабины. Затем он почувствовал мощный толчок, корабль вздрогнул и затрещал. Огромный «В-52» — снаряд весом более 180 тонн, несущийся в пространстве со скоростью 275 миль в час, — столкнулся с «КС-135» и протаранил его носовой частью своего фюзеляжа. Раздался сильный, громовой звук взрыва, потрясший небо» ( 200, с. 32).

В авиации проблема взаимосвязанной деятельности встала сразу, как только экипаж летательных аппаратов стал состоять из нескольких специалистов. Наглядное представление групповой деятельности можно получить, побывав в кабине самолета, в танке или на центральном посту управления подводной лодкой. Проиллюстрируем взаимосвязанную деятельность на примере работы экипажа воздушного лайнера.