Элизабет Лукас - Свой путь направь к звезде. Душевное равновесие в трудное время

В последние десятилетия наряду с консультациями по вопросам брака широкое распространение получили консультации по вопросам развода. Не только психологи, но также юристы и финансисты ищут вместе с желающими развестись варианты переустройства их будущей жизни. Безусловно, эта деятельность сегодня нужна и полезна, но сама ее востребованность вряд ли свидетельствует о здоровом состоянии общества. По мнению Франкла, который всегда ратовал за сохранение семьи, целью такого посредничества в первую очередь должно быть позитивное урегулирование конфликта и радость супругов, наконец-то понявших друг друга. Им нужно помочь разобраться в системах ценностей – это заставит их забыть свои обвинения и упреки.

Это исследование о радости осталось бы неполным без упоминания самой высокой и совершенной ее формы – радости от радости другого человека. Правда, такая радость не дается нам просто так. Она требует отсутствия всякого недоброжелательства и всякой зависти – чувств, которые вырастают из вопроса о «справедливом распределении благ», иначе говоря, из желания уравнять всех со всеми: почему кому-то живется лучше, чем мне?

Представим себе, например, женщину, у которой недавно распался брак. К ней приходит бывшая школьная подруга и, сияя от счастья, рассказывает о своем новом замужестве – она просто «на седьмом небе». Как тяжело, должно быть, женщине, оплакивающей крушение своей любви, слушать восторженную болтовню приятельницы! Она, несомненно, знает, что счастливый брак подобен «седьмому небу». И знает даже лучше, чем прежде, так как сама только что низверглась с этой высоты. То есть она очень хорошо понимает, что у ее приятельницы есть все основания радоваться. Весь вопрос в том, не гложет ли ее при этом зависть? Но и простое отсутствие зависти – лишь нижняя ступень по сравнению с искренней радостью за другого.

Конечно, женщине из нашего примера было бы легче порадоваться счастью приятельницы, если бы ее собственный брак был здоровым и полноценным. Хотя в этом случае она наверняка не ощутила бы с такой силой всей глубины радости своей собеседницы. Из этого вытекает парадоксальное заключение: мы тем меньше склонны доброжелательно реагировать на радость другого человека, чем сильнее нам самим недостает причин для такой же радости и чем больше мы сами о ней знаем. Если коротко: разделять радость другого человека легче тому, кто и сам радуется, чем тому, кто лишен радости.

Есть ли выход из этого противоречия? Да, и он состоит в том, чтобы культивировать в себе радость за радующегося человека, даже если сам ты обделен радостью. Если бы женщина из нашего примера преодолела себя и вместе со своей приятельницей порадовалась ее счастью, это подействовало бы на ее собственное внутреннее состояние как бальзам. Она бы вырвалась из плена своей тоски, поднялась над своим горем, дистанцировалась, встала выше него, и ее душевные раны затянулись бы. Разве это не лекарство?

Радость от сознания, что кому-то или многим живется хорошо, заряжена потенциалом улучшения мира. Представьте себе целые народы, радующиеся тому, что их соседи живут в мире и довольстве. Как изменился бы облик планеты Земля! Страхи, недоверие, обособленность и все меры предосторожности сразу стали бы излишними!

Совсем не обязательно рисовать себе эту утопию во всех деталях, чтобы почувствовать, какими огромными возможностями обладает радость за другого. Поэкспериментируйте в своей семье и среди своих знакомых – и вы поймете, на что способна эта высшая форма радости. Нет такого тоскливого и безрадостного состояния, из которого она не смогла бы вывести человека.

Да, она не дается просто так. Чтобы усилить в себе чувство радости за другого, нам воистину понадобится все наше «упрямство духа» – та сила, которая делает нас способными противостоять даже самой безжалостной судьбе и в то же время посылать доброжелательную улыбку счастливой судьбе другого человека. Если эта улыбка будет от сердца, мы и сами почувствуем себя счастливыми. Поэтому на письмо пациента, отрывок из которого был помещен выше, я ответила следующим образом:

«Вы стараетесь взбодрить себя, боретесь со своим пессимизмом, знаете, что вам можно позавидовать, многое понимаете, стыдитесь своих жалоб, ничем не интересуетесь, обманываете самого себя, редко радуетесь и так далее. Ваша жизнь постоянно поворачивает и изгибается в сторону себя самого („как бы то ни было, я постоянно возвращаюсь на исходную позицию.“), как бумеранг, не попавший в цель, поворачивает обратно к запустившему его охотнику. Бросьте этот бумеранг еще раз – в прямо противоположном направлении. Попытайтесь ободрить кого-то другого. Поборитесь с его пессимизмом. Поделитесь с ним тем, что у вас есть, чтобы он больше не завидовал вам. Используйте свои знания ему на благо и не стыдитесь выслушивать его жалобы. Проявите интерес к его жизни и не обманите его ожиданий. И если у него постепенно все наладится, порадуйтесь вместе с ним. Такой бумеранг никогда не промажет и, поразив цель, для которой он и был создан, больше к вам не вернется. Тогда ваша изогнутая жизнь снова выпрямится и даст вам основания для истинной радости».

Ответа долго не было. Но однажды мой пациент все-таки позвонил, чтобы «доставить мне радость своей благодарностью», и я поняла – действительно с радостью! – что он чувствует себя счастливым.

Мы разобрали многие жизненные ситуации и явления, дающие повод для радости. Но я не могу завершить тему о радости – «дивной искре Божьей», умолчав о том, что в жизни хватает причин и для скорби. Порой жгучие искры страдания вспыхивают вокруг нас и проникают в наши души. Можно ли и эти искры считать Божьими? Трудно сказать. Кто знает?

Современная психология и психотерапия помогают смягчить страдание. Не напрасно специалистов-психологов привлекают к работе с людьми при каждой большой катастрофе. И хотя их помощь там, где ничего уже не поправишь, довольно бесполезна, все же участие к человеческому горю со стороны людей, лично не затронутых произошедшей трагедией, само по себе действует утешительно.

Но что, собственно, может сказать человек, которого страдание не коснулось, человеку страдающему? Лучше всего способны утешить друг друга люди, непосредственно пережившие трагедию. Уж они-то понимают друг друга. Они – «знающие», в отличие от «незнающих» посторонних, как бы искренне ни было их сочувствие. Пропасть между познавшим страдание и не познавшим его непреодолима. Поэтому у страдающего человека возникает ощущение тотального одиночества, он остается один на один со своей болью, в лучшем случае солидаризируется с товарищами по несчастью.