Михаил Пиотровский - Коранические сказания

Почтительное и доброе общее отношение Корана к Марии соответствует все нараставшей христианской тенденции. Мария является главным персонажем многих «иисусовых» сюжетов Корана. Сами сюжеты восходят к кругу преданий, отразившихся в апокрифических евангелиях рождества и детства, одной из внутренних задач которых было — оправдать и восславить Марию, защитить ее образ от нападок иудеев.

Существует вполне правомерное, хотя и не безусловно справедливое мнение, что Коран критикует не вообще христианство, но еретические воззрения с точки зрения ортодоксальных христиан ( Bell. Introduction, с. 158). Однако порой кажется, что еретические взгляды представлялись Мухаммаду более древним, неискаженным христианством (см. след. примеч.).

Parrinder. Jesus, с. 109-111. Вполне докетически, казалось бы, звучит кораническое выражение (о распятии и смерти): «…но это только представилось им…» (4:157/156). Однако докетическое отрицание человеческой материальности Иисуса оказывается в противоречии с общей концепцией Корана об ‘Исе как о человеке и пророке ( Bell. Origin, с. 154; Gerock. Versuch, с. 58). Основной смысл коранического аята — подчеркнуть, что пророк избежал смерти. Бог обманул иудеев и спас этого пророка, как спасал до него всех остальных.

Поэтому представляется, что Коран отразил более конкретную идею, тоже близкую докетам,— идею о замене Иисуса на кресте другим человеком. Именно она отразилась в мнении, которого, согласно Иринею (IV в.), придерживался знаменитый гностик Василид (середина II в.). Впрочем, принадлежность Василиду идеи о замене Иисуса Симоном из Кирены оспаривается. Сам Василид собственно докетом не считается ( Fortescue . Docetism, с. 832-833), но несомненно примыкает к кругу докетически мысливших христианских гностиков.

Средневековые комментаторы тоже склонны были именно к такому объяснению. Человеком, заменившим Иисуса, они обычно называют кого-либо из апостолов, чаще всего — Иуду. См., например: ат-Табари. Тафсир, т. 6, с. 9-13; Мукатил. Тафсир, т. 1, с. 420.

См.: Коран (Крачковский), с. 537; Parrinder . Jesus, с. 110-111; Gerock. Versuch, с. 58, примеч. 1; ср.: Rudolph . Die Abhängigkeit, c. 82.

Манихейство, возможно, само восприняло докетические взгляды. Оно же могло послужить их передатчиком в мир, окружавший Мухаммада. Надо заметить, что место манихейства в этом мире и его отражение в Коране изучено еще очень мало, хотя именно тут видятся весьма многообещающие перспективы.

Honigmann. Evêques, с. 131; Пиотровский . Южная Аравия, с. 166.

Протоевангелие Иакова, или «История Иакова о рождении Марии», повествует о годах детства Марии, рождении Иисуса и избиении младенцев. Оно является одним из произведений, условно объединяемых в цикл евангелий рождества. Именно в нем рассказывается о посвящении Марии в храм по обету родителей, о том, что пищу девочке, пока она жила в храме, приносили ангелы. Этот мотив чудесного появления пищи отразился в Коране. В Коране Закария участвует в жеребьевке с помощью «письменных тростей» и, выиграв, становится опекуном Марйам. В Протоевангелии Иакова рассказано, что, когда Марии исполнилось 12 лет, в храме собрали всех вдовцов народа. Каждый из них должен был явиться с посохом. Из посоха Иосифа вылетел голубь. Это было сочтено знамением от бога, и девочку передали ему на воспитание. В доме Иосифа Мария и ткала пурпурную завесу для храма. Она всплывает в Коране в виде не очень ясного мотива: «Вот она удалилась от своей семьи в место восточное и устроила себе перед ними завесу» (19:16-17). См.: Жебелев. Евангелия, с. 87-90; Los Evangelios, с. 126-176, гл. 1-5, 8-10; Апокрифы, с. 101-129; Parrinder. Jesus, с. 65; Paret. Kommentar, с. 67. Существует довольно старый (самая старая рукопись — X в.) арабский вариант Протоевангелия Иакова, что может служить, хотя и косвенным, свидетельством его бытования на арабском языке и до ислама. См.: Garitte. Protoevangelii Iacobi.

Ребенок Иисус нарушил субботу, слепив из глины фигурки воробьев. Когда призванный благочестивым прохожим Иосиф стал ругать мальчика, Иисус захлопал в ладоши, крикнул воробьям: «Летите!», и они полетели. См.: Жебелев. Евангелия, с. 91-92; Los Evangelios, с. 285-286, гл. 2:1-5; Апокрифы, с. 130-150; Parrinder. Jesus, с. 84; Paret. Kommentar, с. 69.

Арабское Евангелие детства, видимо переведенное с сирийского, сохранилось в нескольких вариантах (одна рукопись иллюстрирована). В нем рассказано, как мальчик Иисус делал фигурки животных, которые заставлял ходить и прыгать. Он делал также глиняные фигурки птиц, которые заставлял летать. См.: Los Evangelios, с. 333, гл. 36; см. также: Редин. Миниатюры.

Об оживлении глиняных фигурок рассказывается также в средневековом еврейском жизнеописании Иисуса — «Толдот Йешу». См.: Parrinder. Jesus, с. 84. Есть мусульманское предание, что об оживлении Иисусом глиняных фигурок птиц рассказывали в Медине приехавшие из Наджрана (Южная Аравия) христиане. См.: Ибн Хишам. Сира, с. 414.

Приписка в одной из рукописей арабского Евангелия детства содержит еще один отраженный Кораном мотив. Там сказано, что Иисус заговорил, будучи еще в колыбели. Он сказал матери: «Я Иисус, сын Божий, слово, которое ты родила, как объявил тебе ангел Гавриил». См.: Parrinder. Jesus, с. 78.

Евангелие от псевдо-Матфея сохранилось в латинском варианте, возможно VII в. Там есть эпизод, как во время бегства в Египет Мария и Иосиф сели отдохнуть под пальмой. Иисус приказал пальме наклониться и накормить своими плодами его мать и Иосифа. Затем по приказу младенца из-под пальмы забил источник (Los Evangelios, с. 177-242, гл. 20:1-2; Parrinder . Jesus, с. 19-65; Paret. Kommentar, с. 323). В арабском Евангелии детства сохранился рассказ об отдыхе Марии с младенцем под деревом (сикомором-платаном) в Матарии в Египте (Los Evangelios, с. 323, гл. 24).

Тут нет оснований говорить о каких-либо прямых заимствованиях. Латинский апокриф указывает лишь на существование мотива пальмы в циклах сказаний о детстве Иисуса, Коран — на возможность существования апокрифического рассказа о рождестве под пальмой. Ведь есть же неканонический рассказ о рождестве в пещере (Протоевангелие Иакова, гл. 18-19). Коранический рассказ не восходит к каким-либо конкретным текстам, а черпает из того же моря устных и письменных преданий, из которого выплеснулись тексты евангелий рождества и евангелий детства.

Paret. Kommentar, с. 314.

Harding. Index, с. 658-659. Созвучие с сирийской и еврейской формой имени Елисей — Элиша — возникает, если считать определенный артикль аль- неверно понятой начальной частью имени. Что же касается имени Йаса‘, то для устной передачи в Аравии переход с̱ в с допустим, хотя чаще встречается переход с̱ в т .