Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Эти наблюдения, касающиеся численности, в целом подтверждаются свидетельствами из Нового Завета. Общее впечатление, создаваемое евангелиями, — что у Иисуса была небольшая группа действительных приверженцев. Вспомним, что следовать за ним он призывал не весь Израиль, а небольшое число избранных, и что его весть, как правило, была обращена к отдельным людям и не выражалась в терминах национального покаяния и возрождения Израиля. В противном случае она, возможно, привлекла бы много последователей из числа тех, кто ожидал драматических результатов (гл. 8). Вспомним, далее, что Иоанн Креститель привлек, по-видимому, большее общественное внимание, и что он был убит тетрархом Иродом без настояний со стороны священников, о заметном числе последователей Иисуса говорит одно место в Новом Завете: Павел упоминает, что воскресшего Господа видели пятьсот человек (1 Кор. 15.6). На древних авторов нельзя полагаться в том, что касается точных оценок численности толпы. Формулировка Павла — лучшее, что у нас есть. Мы не можем принять на веру, что «весь народ» действительно приветствовал Иисуса как царя или удивлялся его учению, или что все население Иерусалима впоследствии поддерживало Петра и других (см. Мф. 21:8; Мк. 11:18; Деян. 5:26). Едва ли народная поддержка Иисуса была столь велика, что священники и римляне боялись предпринимать против него какие-либо действия (см., например, Мк. 12:12). Эти данные говорят о другом: если бы поддержка была столь массовой, Иисус был бы убит немедленно. Я не обвиняю христианских авторов в неосведомленности или в нечестности. Они описывают события так, как было принято в то время. Точно так же нельзя принимать на веру что большинство народа последовало за Февдой, и другие упоминания Иосифа Флавия о «народе» и «множестве людей» не более точны, чем аналогичные упоминания в евангелиях и Деяниях. В оправдание древних авторов можно сказать, что научные методы оценки численности толпы появились совсем недавно, пока еще не слишком надежны и» в частности, зависят от возможности фотографировать сверху.

Это обсуждение вопроса о численности заставляет меня еще раз подчеркнуть ранее сказанное: никто не ошибался в оценке той угрозы, которую представлял Иисус. Ни священники, ни римляне не думали, что толпа даже в пятьсот человек может реально привести к потере контроля над ситуацией. Они предприняли действия против лидера, чтобы предотвратить широкое возмущение, но лидеры иудаизма не чувствовали, что земля дрожит у них под ногами. Мы можем уточнить это предположение, обратившись к соответствующим предположениям Смита и Трокме. Согласно Смиту, казнь Иисуса была вызвана главным образом тем, что некоторая часть пароле, примеченная чудеса ми, видела в Иисусе Мессию 37. Трокме полагает, что Иисус стал общественно значимой фигурой только в результате его акции против храма 38. Истина лежит где-то посередине. Число последователей было не столь большим, в противном случае это вызвало бы реакцию римлян без настояния священников. Но это не было и небольшим возмущением в храме. Именно сочетание физических действий и заметного числа сторонников явилось причиной и незамедлительно привело к смерти Иисуса. Благодаря этому еврейские лидеры могли разумно и убедительно объяснить Пилату, что Иисус должен быть казнен, Пилат согласился. Вероятно, он и не считал и, что сторонники Иисуса будут представлять какую-либо угрозу после того, как будет устранен их лидер. Но если бы и считали, они не смогли бы убедить в этом Пилата.

Могут возразить, что слишком много сюжетов отделяет выпад против храма от казни, чтобы первое было достаточной причиной второго. Однако мы не можем знать, действительно ли большие блоки материала между этими событиями находятся на правильных местах. Иеремиас, в числе других, предложил «вынести за скобки» Мк. 12,13 и параллельные места, и это предложение кажется разумным 39. Многие считают, что вопрос о власти первоначально следовал сразу же за рассказом о событиях в храме, и возможно, что это правильно*1. Однако нет никаких причин думать, что притча о винограднике (Мк. 12:1—12 пар.), последующие споры с фарисеями и саддукеями (Мк. 12:13—34), вопрос о сыне Давида (Мк. 12:35—40), история о лепте вдовы (Мк. 12:41—44) или «малый апокалипсис»» (Мк. 13 пар.), — что это изложение учения и эти споры действительно имели место в промежутке между событиями, о которых рассказывается в Мк. 11 и Мк. 14. Мы настолько мало знаем о связи между событиями и расположением материала в евангелиях, что материал, который теперь находится между выпадом против храма и «судом», не должен препятствовать тому, чтобы смотреть на конфликт в храме как на последнее событие, предшествовавшее казни Иисуса, и, вероятно, ее непосредственную причину.

Я не хочу утверждать, что акция Иисуса и его слова против храма — это единственное, что оскорбляло многих его современников. Ранее мы видели, что самонадеянное притязание Иисуса говорить от имени Бога вызывало негодование. Негодование вызывал даже пророк-одиночка, провозглашавший горе. Далее, число приверженцев Иисуса как целителя было достаточно большим, чтобы дать основание обвинять его в исцелениях с помощью злого духа. Эти вещи вполне могли породить у еврейских лидеров настороженность и подозрительность. Кроме того, если иерусалимские лидеры думали, что Иисус может привлечь враждебное внимание Рима, они могли быстро приклеить ему ярлык нежелательного смутьяна 41. Иоанн приписывает Каиафе слова: «...лучше для вас, чтобы один человек умер за народ, а не весь народ погиб» (Ин. 11:50). Иоанн имеет в виду спасительную смерть Иисуса, но сами по себе эти слова, несомненно, схватывают образ мысли еврейского руководства. Следует также вспомнить, что на Пасху римляне предпринимали специальные подготовительные меры, чтобы подавить любые волнения 42. Множество факторов — чрезвычайно высокая самооценка Иисуса; привлекаемые им скопления народа; нервозность еврейских лидеров, которые боялись дать римлянам повод для наказания всего народа; собственная обеспокоенность римлян по поводу пророков и толп во время праздников — несомненно помогает объяснить факт распятия Иисуса. Но он не был распят, пока не решил, что настало время для демонстративной акции против храма, и это, по-видимому, было последним, что он сделал (не считая его последней трапезы с учениками) перед казнью. Курок уже был взведен, но именно демонстрация в храме сыграла роль спускового крючка.

Даже если считать это доказанным, остаются важные вопросы: почему Иисус был казнен как царь? Можно ли точно установить роль еврейских лидеров? Хотя мы уже затрагивали эти вопросы» они требуют дальнейшею изучения, и далее мы этим займемся.