Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

24 См.: О. Вениамин (Новик). Православие. Христианство. Демократия. СПб., 1999. С. 124—127.

Есть две точки зрения относительно исторической судьбы христианства. Согласно одной из них, христианство было дано человечеству в первые века н, э. в совершенном и законченном виде, и от нас требуется только одно: хранить этот дар в неприкосновенности, Вторая точка зрения в полемически заостренной форме сформулирована Альбертом Швейцером: «То, что в течение последних девятнадцати столетий считалось христианством — это только начало, полное слабостей и ошибок»25. Иными словами, развитие христианства не прекратилось, оно будет развиваться и впредь. Хотя его суть и остается неизменной, в каждую новую эпоху оно должно заново продумываться, чтобы вобрать в себя новый опыт и иметь возможность обращаться к миру на языке нового времени. Сторонники этой точки зрения исходят из того, что за полторы тысячи лет понимание, что именно богочеловечество Иисуса Христа составляет основу христианства, укоренилось настолько глубоко в прочно, что опасность утратить его, вполне реальная в эпоху тринитарных споров и даже позднее, сейчас христианству не грозит. Намного опаснее — не ответить на вызов времени.

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

25 А. Швейцер. Жизнь к мысли. М., 1996. С. 144.

Судя по всему, сторонники первой точки зрения» те, кто опасаются в первую очередь ересей и расколов, составляют подавляющее большинство. Зато сторонники развития в прошедшем столетии были представлены весьма заметными именами, причем это были не только протестанты. Например, о. Александр Мень, по своим богословским взглядам весьма далекий от Швейцера и занимавший, как мы видели, консервативную позицию в оценке выводов новозаветной библеистики, в своих взглядах на прошлое и будущее христианства настолько близок у Швейцеру что совпадает с ним почти текстуально. В своей последней лекции о христианстве (за день до гибели) он говорил: «Только близорукие люди могут воображать, что христианство уже было, что оно состоялось — в XIII ли веке, в IV ли веке или еще когда-то... история христианства только начинается, и то, что было раньше, то, что мы сейчас называем историей христианства, — это во многом еще неумелые и неудачные попытки реализовать его» 26. В XX веке свой вклад в развитие христианского богословия внесли религиозные философы и богословы всех конфессий: Семен Франк, Сергий Булгаков, Пьер Тейяр де Шарден, Рудольф Бультман и другие. Правда, каждый из них разрабатывал свое, достаточно узкое направление, так что их работу скорее можно расценить как разведку, нащупывание пути. И все же рискнем утверждать, что на этом пути был сделан и первый реальный шаг: появилась грандиозная богословская система Пауля Тиллиха 27.

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

26 А. Мень. Культура и духовное возрождение. М., 1992. С 15—16.

27 П. Тиллих. Систематическая теология. Т. 1,2. М.—СПб., 2000. Т. 3. М.—СПб., 2000.

Богочеловечество Христа Тиллих интерпретирует в онтологических терминах. Бог —это созидательное основание бытия и одновременно сила бытия, позволяющая ему преодолевать небытие. Человек по своей изначальной сущности — это конечное, но сохраняющее единство с Богом существо, наделенное, в отличие от остальных существ, конечной свободой 28. Грехопадение — это ставший возможным благодаря свободе отказ человека от своей сущности ради реализации себя в существовании. В существовании (экзистенции) человек отчужден от Бога и от собственной сущности. Иисус Христос — носитель Нового Бытия, сущностного бытия, которое проявило себя в условиях личного человеческого существования, но не подчинилось этим условиям, преодолев тем самым экзистенциальное отчуждение. Соучаствуя в Новом Бытии, мы тоже сможем преодолеть это отчуждение и восстановить наше единство с Богом. В этой онтологической интерпретации обретает новую жизнь великая идея апостола Павла о бытии во Христе.

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

28 Свобода человека конечна, потому что, по Тиллиху, она ограничена судьбой.

Преимущества предложенного Тиллихом языка раскрываются не сразу. Ведь тайна как была, так и осталась. Бог, находящийся «по ту сторону» или «выше» бытия и небытия, сущности и существования, пространства и времени, по-прежнему непостижим, переход человека от сущности к существованию — иррационален, а проявление Нового Бытия в конкретной человеческой личности — парадоксально (т.е. не укладывается в представления, основанные на человеческом опыте). Но по мере того как Тиллих шаг за шагом рассматривает многочисленные противоречия и конфликты, переживаемые человеком в условиях существования и накладывающие на его жизнь печать тотальной «порчи», лишающей ее внутреннего смысла; показывает невозможность самоспасения — устранения этой порчи человеческими силами; описывает ее преодоление силой Духа Божьего (предварительное и фрагментарное — в людях и человеческих сообществах в ходе исторического процесса, окончательное — в конце истории) — мы видим, что дело не сводится к замене одних терминов другими. Новый язык открывает и новые возможности для понимания.

Взглянем еще раз — но уже с позиции Тиллиха — на конфликт между христианским богословием и новозаветной библеистикой, о котором шла речь выше. В чем причина этого конфликта? В неадекватности понятия «природа» для описания единства божественного и человеческого во Христе. В греческой культуре это понятие было всеобъемлющим. Боги, как и люди, были частью природы. В нашей культуре Бог и даже человек на уровне своей духовной жизни в природу не включаются. Поэтому по отношению к Богу мы употребляем слово «природа» в значении «сущность». Но, говоря о Боге, нельзя говорить о сущности в отрыве от существования: ведь Бог соотносится не с каждым из этих понятий в отдельности, а с оппозицией «сущность-существование» как стоящий выше этой оппозиции. А словосочетание «природа человека» неоднозначно: человек в своем сущностном, идеальном состоянии — это одно, а человек в условиях существования — совсем другое.

По Тиллиху, единство божественного и человеческого во Христе обеспечивается не ипостасным соединением природ, а тем, что Христос, будучи полностью вовлечен в человеческое существование» сохраняет, тем не менее, изначальную человеческую сущность и, благодаря этому, свое единство с Богом. За время своей земной жизни он проходит через сомнения, искушения, бездомность, тревогу перед лицом предстоящей смерти, даже через чувство богооставленности. Все это — следствия конечности Христа как человека. К числу этих следствий относится и его способность заблуждаться, в частности — относительно будущих событий. Но у Христа соучастие в человеческом существовании не приводит к отчуждению, его единство с Богом сохраняется. Все перечисленные выше следствия конечности преодолеваются и не наносят ни малейшего ущерба ни его мессианскому самосознанию, ни его готовности до конца исполнить волю Бога, ни его огромной харизматической силе, которая ощущается в каждой строке евангельского повествования. Так во Христе преодолеваются разрыв между сущностью и существованием, или, в традиционных терминах, последствия грехопадения.