Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Повышению объективности исследований способствовало и то, что наряду с выдвижением все новых и новых гипотез не прекращалась разработка научного инструментария для их обоснования и проверки 7: метода истории форм (позволяющего на основе анализа письменных вариаций предания делать выводы о его развитии на этапе устной передачи, см. прим. 54* на с. 539); метода истории редакций (нацеленного на выявление в новозаветных текстах следов собственных богословских взглядов евангелистов); методов решения синоптической проблемы (объяснение сложной системы совпадений и различий текстов синоптических евангелий); филологических методов (выявление характерных стилистических особенностей речи Иисуса и арамейской подосновы греческого текста).

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

7 Обзор соответствующих работ на русском языке см.: С. Лезов. История и герменевтика в изучении Нового Завета // С. Лезов. Попытка понимания. М., 1998.

3. Со временем выяснилось, что в изобилии гипотез нет ничего страшного: многие из них не выдерживают проверки текстом. Например, гипотеза либеральной теологии о Иисусе как проповеднике Царства Божьего, созидаемого в ходе этического прогресса» опровергается его высказываниями, в которых предвещается наступление этого Царства в результате скорого эсхатологического переворота. На первых порах казалось, что противоречие можно устранить, объявив эти эсхатологические высказывания более поздними вставками. Однако впоследствии, когда для проверки аутентичности речений Иисуса стали использовать «критерий несводимости» 8, выяснилось, что его эсхатологические высказывания аутентичны.

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

8 Согласно этому критерию, те или иные слова действительно принадлежат Иисусу, если их содержание не сводится к представлениям, обычным для иудаизма того времени или ранней Церкви, и поэтому они не могли проникнуть в устное предание из среды, в которой оно первое время распространялось. Например, безусловное запрещение развода (Мк. 10:9) не могло возникнуть в еврейской среде помимо Иисуса: это ужесточение закона Моисея, которое ни до, ни после этого в иудаизме не встречается. Для ранней Церкви оно тоже оказалось слишком строгим, и она смягчила его разными оговорками (например, 1 Кор. 7:10 сл.; Мф. 5:32; 19:9).

Исходя из сказанного выше, перевод dissimilarity test как «критерий несводимости», на наш взгляд, лучше отражает смысл критерия, чем буквальный перевод «критерий несходства».

На самом деле критерием несводимости пользовался уже Швейцер (хотя сам термин был предложен позднее).

Некоторые гипотезы опровергаются другими древними источниками. Например, как показывает Сандерс, гипотеза о том» что главной причиной казни Иисуса был его конфликт с фарисеями на религиозной почве, опровергается тем, что 1) те действия Иисуса, которые представлены евангелистами как нарушения еврейского закона, с точки зрения иудаизма нарушениями не являются; 2) в то время фарисеи не имели ни достаточной власти» ни такого влияния в обществе» чтобы добиться чьей-либо казни.

Сандерс в своей книге подчеркивает важность еще одного критерия, позволяющего отсеивать неправдоподобные гипотезы, С точки зрения исторической науки наибольшую ценность представляют гипотезы, в которых между целями Иисуса, его представлениями о себе и своей миссии, его казнью и характером возникшего после его смерти христианского движения прослеживается тесная связь. Отсутствие такой связи (по существу означающее, что возникновение христианства объясняется случайными обстоятельствами) подрывает доверие к гипотезе. Возвращаясь к нашему примеру — гипотезе либеральной теологии — мы видим отсутствие связи между чисто этической проповедью Иисуса и ярко выраженным эсхатологическим характером первоначального христианского движения. Объяснение, что ученики не поняли Иисуса (т.е. он был плохим учителем!) выглядит весьма неправдоподобно.

4. Тем не менее оказалось, что многие факторы неопределенности устранить невозможно. Это касается прежде всего вопроса об аутентичности речений Иисуса. Дело в том, что упомянутый выше критерий несводимости дает только достаточное условие аутентичности. Иными словами, если речение удовлетворяет критерию несводимости, оно аутентично. Но обратное неверно: если оно не удовлетворяет критерию несводимости, то это еще не значит, что оно не аутентично. Далее, смысл даже аутентичных речений часто очень сильно зависит от контекста. А вопрос о том, не изменился ли контекст того или иного речения в процессе устной передачи и письменной фиксации, — один из наименее исследованных. Эта неопределенность создает некий «зазор», в котором сохраняется возможность существования разных гипотез, исходящих из разных богословских предпосылок. Именно поэтому по ряду вопросов ученые так и не пришли к согласию.

Но важно отметить, что этот зазор не столь велик, как обычно думают. Причем по первым двум вопросам новозаветной библеистики (о целях Иисуса и причинах его казни) достигнута заметно более высокая степень согласия, чем по третьему и четвертому вопросам. Можно сказать даже больше: по сути дела только одна эсхатологическая гипотеза прошла проверку временем и текстами, и все реально конкурирующие гипотезы суть разные варианты и интерпретации эсхатологической гипотезы.

Проиллюстрируем это утверждение, сравнив выводы Э. Сандерса с выводами другого крупнейшего ученого-новозаветника, И. Иеремиаса, с которым Сандерс в своей книге часто полемизирует 9.

- - - - - -- - - - - -- - - - - -

9 Итоговая работа Иеремиаса, на которую часто ссылается Сандерс, тоже есть в русском переводе (см. Список литературы).

По счастью, и Сандерс, и Иеремиас сообщают нам кое-что о своих богословских предпосылках.

По Иеремиасу, «провозвестие Иисуса и веросвидетельство Церкви... соотносятся друг с другом как призыв и ответ», но «призыв выше ответа, ибо Иисус — Господь, а Господь выше своих вестников. Он один — начало и конец, средоточие и мерило всей христианской теологии*10. Сандерс же говорит о своей богословской позиции так: «Я — либеральный, современный, секуляризованный протестанте. И поясняет, что в Церкви, к которой он принадлежит, доминируют «невысокая христология и социальное евангелие», причем с провозвестием Иисуса это связано лишь частично 11. В религиозной традиции, к которой принадлежит Иеремиас, слово «Господь» означает, что верующий отдает себя во власть Христа, и эта власть оказывается для него спасительной. Иными словами, для Иеремиаса Иисус — это Христос, Спаситель; для Сандерса же Иисус — великая историческая личность, изменившая ход мировой истории. Различие богословских предпосылок огромное. Как же оно проявляется в исследовательской работе?