Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Двенадцать учеников

Самое раннее свидетельство о предании, согласно которому существовала особая группа последователей Иисуса, называемая «двенадцать», — это 1 Кор. 15:5 «он явился Кифе, потом — двенадцати». Обычно это понимают так, что сначала он явился одному Кифе, а затем двенадцати как группе (включая Кифу) 26. В некоторых рукописях «двенадцать» исправлено на «одиннадцать», несомненно» с учетом предания о смерти Иуды 27, но это только подтверждает правильность чтения «двенадцать». Переписчики, которые хорошо знали предание, не исправляли «двенадцать» на «одиннадцать», так как понятие «двенадцать» — это фиксированная часть до-Павлова предания. Второе надежное свидетельство — это Мф. 19:28 «сядете и вы на двенадцати престолах и будете судить двенадцать колен Израилевыx".

Мы можем рассматривать слова о «двенадцати» в Мф. 19:28 как восходящие к самому Иисусу по той же причине, по которой судимо правильном чтении 1 Кор. 15:5: невероятно, чтобы после предательства Иуды церковь приписала Иисусу включение его в число тех» кто будет сидеть на престолах и судить Израиль. Если предательство — это исторический факт, невероятно» чтобы церковь перешла от «предательства ученика» (факт) к «явлению двенадцати» (1 Кор. 15:5), к «предательству одного из двенадцати» (все четыре евангелия и Деяния) и затем — к созданию слов Иисуса, «возводящих на престол» предателя. Таким образом, мы видим, что после того, как история предательства Иуды была закреплена в предании, число «двенадцать» не могло быть введено в Мф. 19:28, точно так же как церковь не могла выдумать явление двенадцати (1 Кор. 15:5).

Но разве нельзя предположить, что и число «двенадцать», и предательство одного из двенадцати — выдуманы, причем и редан не о двенадцати было создано первым? Следуя Фильхауэру, можно представить дело так: никакого кружка двенадцати около Иисуса не было. Какой-то ученик предал его. Церковь, переживая эсхатологические чаяния» вначале закрепила за учениками число «двенадцать» (1 Кор. 15:5), а впоследствии, исходя из других богословских мотивов, создала легенду о предательстве 28.

Как и большинство спекулятивных гипотез, такого рода мнение нельзя опровергнуть. Можно говорить только о вероятности. и в данном случае убедительность гипотезы зависит от силы богословской мотивации для создания легенды о предательстве одного из двенадцати. Предательство решительно убеждает в аутентичности двенадцати, разве что само предательство не аутентично, Фильхауэр предполагает, что создание церковью легенды о предательстве основывалось на Пс. 40:10 (Евр. текст 41:10, LXX 40:10), в котором упоминается предательство одного из сотрапезников. На этот стих намекает Мк. 14:18. 29 Действительно, «церковь», вообще говоря, была заинтересована в обнаружении связей между страданием Иисуса и библейскими «пророчествами» и могла создать какое-то предание о первом, чтобы увеличить количество перекличек с Писанием. Однако данный конкретный пример очень неубедителен. «Церковь», представленная Матфеем (26:20—25) и Лукой (22:21—23), у которых нет указания на Псалом, не кажется очень уж заинтересованной в создании этой связи. Особенно бросается в глаза, что ее оставляет без внимания Матфей, у которого сильнее всего представлена тенденция находить соответствия между жизнью и учением Иисуса и Библией. Марк тоже фактически оставляет ее без внимания, и мм не можем даже говорить о факте цитирования. Тем не менее, в целом в Мк. 14:17—21 пар. подчеркивается, в соответствии с Псалмом, что именно сотрапезник предает Иисуса, — во всяком случае, та кое утверждение кажется вполне разумным. Но даже допустив это, трудно представить, как желание соединить «еду» и «предательство» в соответствии с Псалмом ведет к утверждению, что Иисуса предал один из двенадцати, а не кто-нибудь из менее близких последователей. Предположение Фильхауэра требует, чтобы мы признали присутствие «двенадцати» на последней трапезе (Мк. 14:17 пар.) выдумкой, как и предательство одного из них. Однако эта двойная выдумка создавала бы затруднение для церкви и выглядит маловероятной. Далее, Фильхауэр не дает убедительного объяснения речения Мф. 19:28, Он считает его не аутентичным, но не говорит, зачем церкви понадобилось выдумать речение, которое предполагает продолжение существования двенадцати. Чтобы объяснить создание этого речения, необходимо найти третий богословский мотив, которого пока не видно.

Затруднение преодолевалось евангелистами по-разному. Христиане более позднего времени должны были объяснять, что Иисус с самого начала» или, по крайней мере, заблаговременно знал, что Иуда предаст его (Мф. 26.25; Ин. 6:64,71 и в других местах)*. Кроме того, Матфей ограничивает явление воскресшего одиннадцатью учениками (28:16), тогда как Лука объясняет включение Иуды в число двенадцати необходимостью ИСПОЛНИТЬ Писание (Деян. 1:16—20). В Мф. 26:15 акция Иуды согласуется с пророчеством Мф. 26:25 (цитируется Зах. 11:12), и реминисценция Псалма 40 в Мк. 14:18» вероятно, демонстрирует ту же тенденцию: факт «объясняется» цитированием Писания, но не придумывается на его основе. Вероятно также, что именно затруднение, связанное с предательством, побудило Л уху опустить слово «двенадцать » перед «престолами» в своем тексте, параллельном Мф. 19:28 («И сядете вы на престолах и будете судить двенадцать колен Израилевых», Лк. 22:30). Гогель считает это чтение, улучшающее мф, 19:28, сомнительным, и потому дающим повод возражать против использования слов о «двенадцати коленах» для подтверждения ранней традиции «двенадцати»*1, но естественнее приписать его редакторской работе Луки. Он и Матфей преодолевают затруднение, вызванное отступничеством Иуды, по-разному: Матфей приписывает Иисусу предвидение и ограничивает число тех, кто видел воскресение, Лука просто удаляет вредную часть одного речения, которая предполагает, что двенадцать по-прежнему находятся около Иисуса.

Таким образом, простейшее и самое правдоподобное объяснение предания о двенадцати и о Иуде заключается в том, что церковь столкнулась с двумя фактами: существованием двенадцати как группы (1 Кор. 15:5; Мф. 19:28) и предательством одного из них. Остальные упоминания об Иуде, включая отголосок Псалма 40 в Мк. 14:17—21, без труда объясняются попытками согласовать эти два факта и преодолеть затруднение, вызванное отступничеством Иуды. И если мы не должны думать, что приписывание Иоанну Крестителю подчиненной роли означает, что между Крестителем и Иисусом не было вообще никакой связи, то точно так же мы не должны думать, что богословское/библейское объяснение предательства Иуды означает, что никакого предательства одного из двенадцати не было 32.

Хотя я включил существование двенадцати в перечень (почти) неоспоримых фактов, свидетельствующих о Иисусе, его жизни и последствиях его деятельности, приходится признать, что это самый ненадежный элемент в перечне. До сих пор мы не касались того обстоятельства, которое порождает больше всего сомнений в призвании двенадцати Иисусом: списки имен не идентичны (Мф. 10:2—4; Мк. 3:16—19; Лк. 6:14—16, Деян. 1:13) 33. Немедленно возникает вопрос, действительно ли это были двенадцать опознаваемых особенных учеников? Однако сразу же надо заметить, что незначительные вариации в списках нельзя объяснить просто тем, что они были созданы позднее. Зачем было церкви выдумывать число «двенадцать» и затем составлять не согласующиеся списки? Расхождения (обратим внимание, что они появляются в конце списков) скорее указывают на тот факт, что концепция двенадцати закрепилась тверже, чем память о том, кто именно это был. Как указывают Гастон и Мейе, расхождение в именах некоторых наименее значительных фигур говорит скорее за, чем против существования группы, числом двенадцать, во время миссии Иисуса 34.