Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Здесь следует вспомнить, что Павел, цитируя устоявшееся предание, использует число «двенадцать», когда (если предательство исторически достоверно) двенадцати там быть не могло. Фильхауэр считает упоминание двенадцати в 1 Кор. 15:5 и историю предательства одного из двенадцати прямо противоречащими друг другу. Он, как мы видели, находит решение в сложной теории христианской изобретательности: церковь создала «двенадцать» в виде списка явлений воскресения и затем легенду о предательстве одного из них. Он, без сомнения, был прав в том, что видел за числом, упомянутом в 1 Кор. 15, важный символ. Однако этот символ, вероятно, был важен для Иисуса и не возник впервые после воскресения. Об этом говорят и вариации в именах. Именно Иисус говорил о «двенадцати», и церковь впоследствии пыталась их перечислить.

Мы сталкиваемся здесь с необычной историчностью: историчностью символа. В самый ранний период (засвидетельствованный в 1 Кор. 15:5) подсчет лиц не производился. Из списков имен ясно, что это начал л делать лишь какое-то время спустя. «Двенадцать» — это фиксированное число, означающее некоторую группу, и именно это число запомнилось, независимо от того, насколько точно оно соответствовало действительности, и несмотря на то, что оно создавало определенные трудности. Было s группе двенадцать человек или нет, она проходила под этим названием.

Все говорит за то, что и сам Иисус пользовался символическим числом. Обе трудности, с которыми мы столкнулись, — очевидное противоречие между 1 Кор. 15:5 и предательством и вариации в списках имен — объясняются, если сам Иисус использован «двенадцать» символически. Ни это число, ни предательство тоге, кто в любом случае принадлежал к внутреннему кругу, не были созданы впоследствии. Говоря о «двенадцати», церковь следовала Иисусу даже тогда, когда двенадцати там быть не могло (1 Кор. 15:5). Одна из ее ветвей сохранила речение, в котором предсказывалась будущая судьба двенадцати (Мф. 19:28). Она старалась разными способами навести порядок с этим числом (изменение двенадцати на одиннадцать в некоторых рукописях в 1 Кор. 15:5; списки имен; детально разработанный рассказ Луки об избрании нового двенадцатого члена группы. Деян. 1:21—26), и думала, как избежать затруднений, созданных предательством (оно было предсказано Иисусом; оно должна было произойти, чтобы исполнилось Писание; ср. также опускание слова «двенадцать» Лукой в 22:30). Все это говорит об усилиях церкви уладить трудности с числом, удалить которое было невозможно.

Мне представляется вполне разумным считать, что Иисус использовал число «двенадцать» символически, хотя ни тогда, ни тем более позднее никто учеников не пересчитывал. Символические числа должны были быть кем-то задуманы, и они не обязательно основывались на точном перечислении (ср. Мф. 1:1—17). Я считаю более вероятным, что Иисус пользовался этим числом, а не то, что церковь сначала выдумала его, а затем должна была преодолевать все связанные с ним трудности, включая именование двенадцати. Двенадцать учеников — это как семь холмов Рима: их не так легко найти, хотя идея очень древняя. В случае семи холмов мы не можем сказать, что эта идея принадлежит основателям Рима, поскольку основание Рима» видимо, не было одномоментным историческим событием; а если и было, оно неразличимо в тумане времени и легенды. В этом отношении Иисус и двенадцать отличны от Рима и его семи холмов. Группа вокруг Иисуса не столь отдаленное прошлое, и ее убежденность в том, что царство близко и что разворачивается эсхатологическая драма, вполне ощутима. Эту общую идею они откуда-то получили, и такая деталь, как ««двенадцать», видимо, указывает на ее источник: на Иисуса.

Две причины, заставляют нас так подробно останавливаться на вопросе, по которому имеется всеобщее согласие. Во-первых, нужно показать, что этот и некоторые другие факты, лежащие в основе нашего исследования, находятся «вне разумного сомнения». Во-вторых, все свидетельства нужно поставить под сомнение ввиду усиливающейся тенденции признавать исторически достоверным материал, который некогда считался проблематичным, — тенденции, не имеющей под собой твердого основания. Во Введении я говорил о росте уверенности ученых в правильности их утверждений о Иисусе, и, возможно, пришло время напомнить самим себе, что эта уверенность не основана ни на новых фактах, ни на новых методах установления аутентичности. Суровый скептицизм 1920-х и 1930-х годов ушел в прошлое, но это не может служить оправданием того, что вещи, которые лет пятьдесят тому назад считались сомнительными, в наше время рассматриваются как твердо установленные результаты научных исследований.

Предание о двенадцати — повторим еще раз — это наименее достоверный из фактов, на которых основывается настоящее исследование. Но даже в этом случае мы можем сказать, что число здесь указывает на очень древнюю идею, которая, вероятно, восходит к Иисусу. Остальную информацию об учениках — их призвание, истории их прошлой жизни 35, точный список имен (если когда-либо, даже при жизни Иисуса, существовала постоянная группа из двенадцати человек) и их деятельность в качестве последователей Иисуса — по моему мнению, восстановить невозможно. Почти все говорят, что они не были замкнутой общиной 36, а это означает, что аргументы более ранних исследователей, таких как Гогель и Гигнебер, направленные, главным образом, против идеи апостольства 37, не совсем уж беспомощны. Имеющиеся у нас свидетельства не позволяют утверждать, что среди двенадцати можно найти представителей разных направлений в иудаизме (строгих фарисеев, «зелотов», сборщиков податей, эллинистических галилеян и т.п.) 38. Мы не знаем, в чем заключалась их деятельность. Апостолы впоследствии и проповедовали, и совершали «чудеса» 59, но этого нельзя с уверенностью сказать об учениках в го время, когда Иисус был еще жив 40. В частности, если не считать того, о чем мы догадываемся исходя из символической природы числа «двенадцать», мы не знаем, какую цепь преследовал Иисус, призывая их. Согласно Мк. 3:14, он сделал это для того, чтобы они «были с ним», и недавно это было расценено как очевидный факт 41. Но Марк не мог знать, что было в мыслях Иисуса. Призыв первых учеников, столь убедительно представленный у синоптиков (Мф. 4:18—22//Мк. 2:16— 20; ЛЕС 5:1—И), предназначен для назидания церкви 42 и не дает нам никакой информации о том, как Иисус собрал около себя небольшую группу последователей, по крайней мере некоторые из которых посвятили себя его делу после его смерти.

Вопрос о той, что имел в виду Иисус, собирая особую группу из двенадцати учеников, еще раз иллюстрирует трудности получения достоверной исторической информации на основе строгого толкования отдельных отрывков в синоптических евангелиях. Только что я сказал, что считаю текст Мф. 19:28 в целом аутентичным. Если он аутентичен, он подтверждает мнение, что Иисус ожидал возрождения Израиля. Мы можем также понять, что возрождение включает суд. Но что, если он не аутентичен? Траутман подробно обсуждает этот текст и параллельное место у Луки 41 и в конце предлагает реконструированное речение (р. 196), которое ока, однако, не считает принадлежащим Иисусу (р. 197—199). Она обосновывает это так: (1) учреждение Иисусом двенадцати для того, чтобы они судили свой же народ в конце времен, было бы — ввиду того, что Иисус действовал от лица Израиля — «внутренним противоречием». (2) Далее, нельзя согласиться с тем, что круг последователей Иисуса был ограничен двенадцатью, а это предполагается в Мф. 19:28 (р. 199). Траутман, однако, считает, что посылание двенадцати к Израилю (Мф. 10) исторически достоверно (р. 200—225), и утверждает аутентичность речения Мф. 10:6, «идите ... к овцам погибшим дома Израилева», которое, по ее мнению, не могло прийти ни из иудаизма того времени, ни из ранней церкви (р. 224 f.). «Погибшие овцы» относится ко всему Израилю, поэтому призвание и посылание двенадцати Иисусом символизирует желание Бога включить весь Израиль в эсхатологическое царство (р. 228).