Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Огромное расхождение между концепциями показывает, что спорным является не только толкование нескольких неоднозначных отрывков, — вся совокупность исходных данных об эсхатологической вести Иисуса оценивается совершенно по-разному — и что поэтому правильное решение может быть получено только исследованием полного текста проповеди Иисуса*7.

Это мнение — что достаточно тщательное толкование материала речений приведет к "правильному решению» — завело многих исследователей Нового Завета в трясину, из которой невозможно выбраться. Трясина образуется, когда синоптические евангелия трактуются так, как если бы это были письма Павла (или работа какого-нибудь другого единственного автора, который пишет присущим ему языком): как будто при внимательном отношении к тому, что о них говорится, можно точно и со всеми нюансами установить, что думал Иисус. Теоретически это, конечно, возможно. Если бы можно было обнаружить отрывки, в которых сообщается в точности то, что говорил Иисус, если бы удалось установить, в какой связи он это говорил (одно из главных правил экзегезы заключается в том, что смысл зависит от контекста), и, если бы затем можно было соотнести высказывания на данную теку с другими высказываниями на ту же тему, но в несколько ином контексте, тогда, по-видимому. можно было бы установить основные мысли Иисуса об этом предмете и те нюансы, которые были им присущи. Это великая цель, и теоретическая возможность достигнуть ее путем исследований материала речений ведет к тому, что все больше усилий затрачивается на толкование, часто даже на сверхтолкование: бьются над каким-либо речением в надежде, что оно скажет нам о Иисусе больше того, что разумно ожидать от небольшой порции текста.

Надо прямо сказать, что реальная ситуация не такова. Мы редко когда можем установить первоначальный контекст, и поэтому добиться понимания нюансов и диапазона значений того или иного понятия очень трудно. Здесь нам поможет аналогия (вернее» контраст) между проблемами «Иисус и царство» и «Павел и закон». В случае Павла мм знаем, о каком законе он говорит» у нас есть его высказывания о законе в разных контекстах, которые довольно успешно реконструируются (например, ситуация полемики в Послании к галатам и ситуация увещевания в Рим. 13), и можно установить его фундаментальную позицию и ее вариации, вытекающие из изменений контекста. Именно так исследователи пытались подойти и к проблеме «Иисус и царство». Для начала у нас есть хорошая основа: мы знаем в главных чертах, о каком «царстве» он говорит. Но дальше возникает контраст. Депо обстоит так, как будто некий автор или авторы составили композицию под названием «Евангелие от Павла» и ввели в многообразный новый материал такие отрывки, как Рим. 2:13; Гал. 2:16; Рим. 3:21; Рим. 8:4; 2 Кор. 3:6; затем добавили свои собственные высказывания; приспособили материал для использования в проповеди и для обучения; и наконец, перевели его на другой язык, в котором он претерпел дальнейшую адаптацию и дальнейшие изменения. Если бы письма Павла были препарированы таким образом, имели бы мы хоть какие-то шансы понять его позицию в отношении закона? Будет ли у нас больше шансов понять взгляд Иисуса на царство, если мы ограничим всю нашу информацию материалом речений? Достаточно трудно будет определить даже основные его черты» не говоря уже о нюансах и о точности. Чтобы установить только самые главные моменты вести Иисуса о царстве, потребуется отделить речения, имеющие аутентичное ядро, от тех, которые целиком созданы позднее, — предприятие, исход которого отнюдь не гарантирован. Нюансы будут зависеть от реконструкции как аутентичных частей материала речений, так и первоначальных контекстов. Шансы на правильную реконструкцию, которая обеспечила бы точность понимания концепции царства у Иисуса со всеми ее нюансами, весьма малы, если не сказать больше. Но даже если бы кто-нибудь и решил эту задачу, остальные бы так и не узнали, правильно он это сделал или нет.

Хотя из-за трудности и неопределенности реконструкции некоторые исследователи пришли к использованию неисторических средств изучения евангелий, остальные настаивали на том, что экзегеза должна быть более тщательной. Так. Мартин Хенгель утверждал, что «прогресс в исследовании синоптических евангелий зависит от... детального анализа небольших элементов текста», приводя в качестве примера свою трактовку Мф. 8:21 сл.//Лк. 9:59 сл. 38. Каждый отрывок должен быть исследован отдельно, с использованием «методов истории редакций и форм, плюс Religionsgeschichte» 39, 31*. С мнением Хенгеля трудно спорить, ведь его применение дало блестящий результат. Я считаю книгу Хенгеля шедевром, возможно, лучшим из всех, что когда-либо делались, толкованием отдельно взятой синоптической пери копы. Он действительно помогает нам понять Иисуса, и его выводы убедительны. Почему же в таком случае я остаюсь скептиком в вопросе о возможности получения знаний о Иисусе путем точной экзегезы одного отрывка за другим? К сожалению, замечательный успех Хенгеля не доказывает, что его метод будет столь же эффективным при исследовании остальных синоптических текстов. Хенгель правильно выбрал отрывок. Другим это не удалось, и, на мой взгляд, они не смогли даже приблизиться к его результатам. История исследований, начиная с «History of the Synoptic Tradition» Бультмана, это доказывает. Отрывок за отрывком подвергались детальному анализу, но это не привело к быстрому увеличению знаний о Иисусе. Усилия не были потрачены впустую; действительно необходимо было исследовать каждый отрывок, чтобы понять, что можно выяснить, а что нельзя. Я считаю, что большая часть усилий экзегетов за последние десятилетия дала отрицательный результат: анализ материала речений не позволил создать портрет Иисуса, который был бы убедительным и давал ответы на исторически важные вопросы.

Обратимся для примера к одному из наиболее часто обсуждавшихся отрывков синоптических евангелий, Мф. 12:28 // Лк. 11:20. Этот стих в течение многих лет казался важным при рассмотрении вопроса о Иисусе и царстве. Текст Матфея гласит: «Если же я Духом Божиим изгоняю бесов, значит, достигло (ephthasen) до вас Царство Божие». Версия Луки идентична, за исключением того» что вместо «Духом Божиим» он дает «перстом Божиим». Додд вцепляется в слово ephthasen и доказывает, что оно означает, что «"Эсхатологическое" Царство Божье провозглашается фактом настоящего», и этот же смысл он распространяет на слово engiken (приблизилось) в Мк. 1:15 40. Бультман читает те же стихи и приходит к выводу, что царство — как рассвет, который дает о себе знать, но еще не наступил, или как поезд, который уже на станции, но еще не подошел к платформе 41. Перрин читает этот стих и с полной уверенностью заявляет: стих показывает, что Иисус полагал свои экзорцизмы «проявлением царства Божьего в настоящем» 42. Он идет дальше: стих показывает, что «опыт отдельного человека стал ареной эсхатологического конфликта » 43.