Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

Полезно будет привести здесь пространную цитату из книги Кюммеля, в которой он с помощью Мф. 11:5 сл. решает вопрос о смысле и главных отличительных чертах провозвестия Иисуса. В этом месте он дает понять, что мы знаем ответы на вопросы, которые я считаю не решенными.

Следовательно, в ответе Иисуса Крестителю утверждается, что дела и весть должны рассматриваться как свидетельство о начинающемся Царстве Божьем, и это видится таким образом» что начало имеет место исключительно в Иисусе и его деятельности. Это еще раз показывает, что провозглашение благой вести о будущем наступлении Царства Божьего, бывшее задачей Иисуса, приобретает свой конкретный и решающий характер благодаря тому факту, что Иисус как личность своими действиями осуществил то, чего ожидали от эсхатологического будущего, следовательно, действительный смысл эсхатологической проповеди заключается именно в том, что она указывает на реальное присутствие того, кто осуществит спасение в последние дни. Внимание снова переключается с вопросов «как?» я «когда?» (об эсхатологическом вмешательстве Бога) на присутствующего вестника этого эсхатологического конца 74.

Мы же здесь утверждаем, что не можем, анализируя материал речений, с уверенностью сказать, что отрывки, подобные ранее рассмотренным, раскрывают «конкретный и решающий характер» проповеди Иисуса о царстве или что «действительный смысл эсхатологической проповеди» заключается в том, что тот, кто принесет спасение в последние дни, уже присутствует здесь. Мы не знаем или, по крайней мере, еще не знаем, чего «ожидали от эсхатологического будущего», которое, как считает Кюммель, описано в Мф. 11:2—6. Этот последний вопрос мы отложим до следующей главы.

Я не отрицаю ни того, что Иисус придавал особое значение своей миссии, ни того, что можно доказать аутентичность Мф. 12:28; 11:2—6 и связанных с ними отрывков. Я даже не утверждаю, что Иисус не думал, что царство одержало победу в его словах и делах. Наша главная забота — оценить факты, отделить то. в чем можно не сомневаться, от того, что правдоподобно, и то, что правдоподобно, от того, что возможно. Из этого следует, что я не хочу настаивать на негативных ответах, — например, что Иисус не смотрел на свои чудеса как на знаки царства. Такого рода негативные утверждения редко удается доказать. Я лишь предлагаю признать, что мы не знаем вещи, о которых часто говорят как об известных. Я хотел бы систематизировать то, что выше говорилось, в виде следующих выводов:

Можно не сомневаться, что Иисус провозгласил царство. Мы знаем это не как результат анализа одного или группы речений, а из того, что тема «царства» вездесуща. Особо следует отметить. что (как будет установлено в этой главе) в материале приписываемых Иисусу речений слово «царство» употребляется в связи с множеством самых разных представлений. Мысль часто не нова, а слово «царство» используется по-новому. Выражения, в которых сообщается, что царство близко, — это именно такой пример 75. Что «день» или «конец» близко — такое речение не было бы необычным. Материал, приписываемый Иисусу, выделяется на фоне современного ему еврейского и последующего христианского словоупотребления отчасти благодаря самому слову «царство». Представить себе выдающееся место этого слова результатом чьей-то выдумки — для этого требуется слишком сильное воображение. Наличию темы «царство» следует приписать самый высокий рейтинг: вне сомнений.

Несомненно также и то, что Иисус придавал особое значение своей миссии и считал ее тесно связанной с царством Божьим. Это показывают демонстративная акция в храме и призвание двенадцати. Достаточно добавить к двум этим фактам простой факт присутствия темы «царство», чтобы прийти к указанному выводу.

Возможно — не более того — что Иисус считал, что царство

«прорывается в мир» в его словах и делах.

Можно себе представить — это слабее, чем «возможно» — что слова Мф. 12:28//Лк. 11:20 дают нам точное представление о его собственной интерпретации смей деятельности.

Недавно этот последний пункт приобрел статус одного из самых надежных научных результатов, и исследователи вновь и вновь повторяли: Иисус считал, что его экзорцизмы свидетельствуют о присутствии царства Божьего (Мф. 12:28)'6, так же, как его исцеления и проповедь в целом (Мф. 11:2—6). Чтобы завершить обсуждение, я резюмирую причины» по которым считаю необходимым понизить эту оценку до «можно себе представить». Однако третья и четвертая из приведенных ниже причин не могут быть полностью обоснованы до тех пор, пока мы не рассмотрим материал о царстве в большем объеме.

1. Основные речении, подкрепляющие мнение, что царство присутствовало в деятельности Иисуса, не являются абсолютно надежными ни в отношении их первоначального контекста, ни в отношении их точного смысла. А именно эти два момента существенны для аргументации, которая на них строится. Невозможно знать точный смысл чего-либо сказанного Иисусом с уверенностью» достаточной для придания его словам того веса» который в последнее время придавался слову ephthasen в Мф. 12 28//Лк. 11:20.

2. Даже если предположить, что Иисус придерживался мнения, о котором говорилось выше, мы не могли бы утверждать, что это мнение было его отличительной особенностью» поскольку мы не знаем всего, что думал о своей миссии Иоанн Креститель, и ничего» что думали о себе другие пророки до первого восстания. Однако тот факт, что Февда и Египтянин полагали, что могут произвести мощные знамения (река расступится, стены Иерусалима падут), говорит о том, что они приписывали себе важные роли в божественном плане.

3. Легко предложить гипотезы, в которых другие аспекты деятельности и слов Иисуса представляются «центральными» и «определяющими» и в которых мотив начинающегося уже сейчас царства играет вторичную роль (см. заключение к этой главе и гл. 8).

4. Исход миссии Иисуса не очень-то подтверждает точку зрения на Мф. 12:28 и связанные с ним отрывки как центральные относительно понимания Иисусом царства и своей роли в нем (см. ниже, с. 199, пункт 2).

Проблема многообразия смыслов

Проводя аналогию между проблемами «Павел и закон» и «Иисус и царство» '1, мы подразумевали, что приписываемые Иисусу речения о царстве не образуют единого целого. Это действительно так, и этого следовало ожидать, раз он так много о нем говорил^*. Есть разные способы классификации речений о «царстве». Наиболее полезным представляется их распределение по следующим шести классам, или категориям 79:

1. «Царство» в смысле «завет, договор», словоупотребление, хорошо известное из еврейской литературы 80. Я рассматриваю это значение первым отчасти из-за того, что оно играет незначительную роль в дискуссиях о том отличительном значении, которое придавал этому слову Иисус *1, отчасти из-за того, что я сам однажды допустил ошибку, сведя обсуждение этой возможности на уровень примечания 82. Это значение следует избавить от некоторой неясности. Приведем хороший пример этого словоупотребления в раввинистической литературе: