Сандерс Э.П. - Иисус и иудаизм

В начале главы мы сформулировали четыре вопроса, которые следует рассмотреть при исследовании чудес и того, что они говорят нам о Иисусе, о его целях и о значении его публичной деятельности. Резюмируем содержание главы в форме ответов на эти вопросы.

1. Мы не можем сказать с уверенностью, что думал о себе Иисус, хотя разумно предположить, что он, как и его последователи, смотрел на свои чудеса как на свидетельство того, что он является истинным посланцем Бога или его представителем.

2. Несомненно, что чудеса, согласно предположению Смита, в значительной мере объясняют способность Иисуса собирать толпы народа, и поэтому они помогают понять, почему он был казнен. Вызовом для властей были не сами по себе его слова, абстрактно рассматриваемые, а то, что он привлекал внимание и возбуждал народ.

3. «Внешние», вероятно, считали Иисуса шарлатаном, магом.

4. Иисуса нельзя рассматривать как просто учителя. Чудеса не обязывают нас считать его эсхатологическим пророком, но они совместимы с такой точкой зрения.

Ранее мы отметили предположение Смита о соответствии между чудесами Иисуса и тем, что его провозвестие адресовалось «бедным»**. В литературе явная связь прослежена не была, но евангелия склоняют нас видеть в его последователях в религиозном аспекте «грешников», а в социальном — увечных, путающихся и слепых, т.е. находящихся, по той или иной причине, на периферии общества. Это приводит нас к вопросу о Иисусе и «грешниках».

6 ГРЕШНИКИ

Одна отличительная особенность, несомненно характерная дня учения Иисуса о царстве, заключается в том, что это царство будет включать «грешников». Даже если допустить, что Иисус мог считать царство прорывающимся в его словах и делах (Мф. 11:2—6; 12:28), мы должны также заметить, что в дидактическом материале, который ему приписывается, такое представление найти очень трудно. Таким образом, наше исходное положение остается в силе: обещание спасения грешникам — бесспорно, отличительная черта вести Иисуса. Что это, по меньшей мере» одна из характерных черт, согласны все. Тем не менее, мы можем задать вопрос, как было достигнуто столь счастливое согласие. Есть три соображения. 1) Материал, передающий эту весть, велик по объему. 2) Он доходит до нас в весьма разнообразных формах: в притчах, других речениях, недвусмысленных заявлениях о цели» сообщениях о действиях Иисуса и выдвигаемых против него обвинениях 1, 3) Насколько мы можем знать, большая терпимость к грешникам не была характерна для ранней церкви. Согласно предположению Иеремиаса и других исследователей, характеристика группы Иисуса как «грешников» первоначально возникла как упрек 2. Что о группе Иисуса говорили как о состоящей из (или, по крайней мере как о включающей в себя) грешников, достоверно с той же вероятностью, что и обвинение в экзорцизме с помощью беса. Это один из примеров, когда обычный критерий аутентичности действительно работает.

Из материала, содержащего обещание спасения грешникам, я вместе с другими исследователями выделил бы «недвусмысленные заявления о цели» как менее всего претендующие на аутентичность 3. Возможно, Иисус говорил; «я пришел призвать не праведных, но грешных» (Мк. 2:17) и «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 15:24; то же ограничение накладывается на учеников в 10:6)» но в отношении отрывков со словами «я пришел», «я послан» есть подозрение, что они созданы более поздней церковью 4. Однако если и так, это означало бы, что церковь лишь расширила рамки аутентичного мотива.

Отрывки о грешниках еще раз показывают, как мало можно полагаться на аутентичность любого отдельно взятого речения, Я предполагаю следующее: 1) Характеристика провозвестия Иисуса как адресованного «грешникам» — это не церковное творчество. 2) Тем не менее некоторые из резюмирующих утверждений (особенно Мф. 9:11—13//Мк. 2:16 сл.//Лк. 5:30— 32, Иисус пришел призвать грешных» а не праведных), вероятно, были созданы в ранней церкви. Здесь, как и всюду, мы можем больше полагаться на общую вероятность, чем на анализ какого-либо отдельного отрывка 5. Невероятно, чтобы обвинение Иисуса в общении с грешниками церковь создала из ничего; но как только это обвинение было зафиксировано в предании. возможно, начали генерироваться новые речения. Речение в Мк. 2:16 сл. пар., видимо, имеет апологетическую цель, поскольку оно отчасти защищает праведных: с ними все в порядке, но особая миссия Иисуса — призвать грешников. Лука усиливает апологию, добавляя слова «к покаянию» (Як. 5:32). Кроме того, вполне возможно, что первое утверждение, «он ест с грешниками и мытарями» (Мк. 2:16а), является добавлением. Матфей и Лука нигде против этого не возражают. Аналогично Лк. 15:1 сл. (как мы увидим ниже) — это почти наверняка редакционное творчество; и я считаю, что притча о фарисее и мытаре (Лк. 18:9—24) с ее сильным акцентом на битье себя в грудь и раскаянии, создана Лукой (или кем-то до него) 6. История с Закхеем, который публично обещал возместить все, что несправедливо приобрел, тоже специфична для Луки (Лк. 19:1—10)7. Вызывает также сомнение заключение Луки к притче о потерянной овце (радость об одном грешнике кающемся, Лк. 15:7) — наставительное замечание, отсутствующее в пара л дельном тексте Матфея (Мф. 18:10—14)8. Лука таким же образом заканчивает притчу о потерянной монете (Лк. 15:10)9. Далее мы вернемся к вопросу о покаянии, а здесь ограничимся замечанием, что Лука хотел подчеркнуть: люди с дурной репутацией, с которыми общался Иисус, шли к покаянию и исправлению. Во всяком случае, мы видим, что тема заботы Иисуса о «грешниках», как только она внедрилась в синоптическое предание, могла быть расширена, особенно если из этого можно было извлечь мораль.

Аутентичный материал, который мы вкратце обсудим, окажется незначительным в сравнении с усложнениями и углублениями темы. Однако исключительность и важность темы, как и трудность помещении ее в осмысленный контекста требуют детального рассмотрения. Возникает вопрос, что мы можем узнать исходя из того факта, что Иисуса обвиняли в общении с «мытарями и грешниками». Мне кажется, что этот вопрос труднее, чем обычно думают, и мы потратим некоторое время на то, чтобы дать оценку преобладающей точки зрения.

Грешники, нечестивые, бедные и ам ха-арцы

В разделе «Кто такие "нищие"?» Иеремиас излагает свою позицию, согласно которой некоторые термины в евангелиях являются синонимами; точнее, они характеризуют одну и ту же группу |а. Он предполагает, что читатель евангелии видит эту группу с двух сторон: глазами противников Иисуса и глазами его самого. Противники Иисуса называют его приверженцев «мытарями и грешниками» или «грешниками», равно как и другими уничижительными именами — «малыми» (Мк. 9:42 и в других местах) или «простецами» (Мф. 11:25). О терминологии, используемой для группы Иисуса его противниками (здесь молчаливо предполагается, что это фарисеи), Иеремиас говорит: