Журнал «Авиация и космонавтика» - Авиация и космонавтика 2017 № 04

Вспоминает Александр Михайлович Мосеев, в 1984 году техник борта №51: «Перелет для нас начался в 16 часов 10 мин. 3 сентября 1984 года, когда наша передовая команда на Ан-12 вылетела из Тирасполя в Ростов-на-Дону (это по моим записям, кое-что я записывал в записную книжку). 4 сентября мы встретили наши самолеты, заправили и выпустили на Моздок, где их встретила вторая команда. А сами полетели в Ситал-Чай. Потом у нас были посадки в Карши и Чирчике (6 сентября). А вторая команда садилась в Мары, Чирчик. В Чирчике была «акклиматизация»: привыкали к особенностям местной жизни, летный состав работал на полигоне. Там же впервые столкнулись с реалиями войны. Погиб командир звена местного полка на Су-17. Они работали по территории ДРА с Союза, с аэр. Какайды. Его сбили в р-не Саланга. Подробности я узнал позже от м-ра Литвинюка, нач. ВОТП вертолетного полка из Кундуза (мы с ним вместе лежали в госпитале в Кабуле). Их полк обеспечивал поиск и поддержку. Самолет был сбит на выходе из атаки, летчик катапультировался и в перестрелке был ранен сначала в ногу, потом в живот в районе печени. Будучи уже без патронов и тяжело раненым, спрятал карту и пистолет под камни. Их потом нашли на месте боя. К нему прорывались десантники, но не смогли, были потери. Пилота добили судя по повреждениям, вероятно, прикладами. Потом тело обменяли или выкупили. Литвинюк мне рассказывал подробно, т.к. сам принимал участие в этой операции.

В Чирчике мы встретили техников из 200 ошаэ, они находились там в командиров-ке безнадежно долго на сдаче 4-х Су-25 в ремонт. Самолеты были первых серий и в ужасном состоянии. Как я помню, эта проблема (сдачи старой техники) по их словам была все время нахождения в ДРА. Потом мы сами сдавали все переданные нам самолеты, и некоторые техники и механики, по-моему «всю свою войну в ДРА» провели в Чирчике. Некоторые там даже женились!

19 сентября мы с передовой командой перелетели в Какайды. Там переночевали и 20 сентября выпустили самолеты на Баграм. Сколько же было самолетов? По-моему не меньше 10- ти Су-25 и две спарки Л-39. Самолеты (Су-25) уходили с полной заправкой и, по-моему, все с 6-тью блоками УБ-8(с ракетами). Чтобы порожняком топливо не жечь, заодно произвести доставку боеприпасов. Из Какайды до Баграма совсем небольшое расстояние, так, что посадку производили с превышением посадочного веса. Посадка на незнакомый аэродром Баграм по крутой глиссаде, превышение аэродрома 1500 метров, жара, воздух разряжен. Видимость была плохая, слепило солнце, Коляко на борту №49 не убрал тормоза перед выравниванием, потерял скорость и грохнулся на полосу с большой перегрузкой. Это он мне сам рассказывал, когда я его проведывал в Баграмском госпитале, где он лежал по болезни (заболел почти сразу - тиф, гепатит - в общем полный «букет», наверное, от переживаний и вообще от стресса). Я этот борт видел потом на стоянке, после прилета. Он был без видимых повреждений, только весь какой-то скособоченный. По сравнению с другими бортами (гордо нос кверху), он стоял, опустив нос и скривившись на одно крыло. Самолет восстановлению не подлежал, был списан и позже на Ил-76 отправлен с Союз, как говорили, в какое-то училище.

А мы после выпуска самолетов загрузились в Ан-12 и в 11:10 вылетели в Баграм. Эшелон был 7100 метров, народу много, все в гермокабине не помещались. Так что летели в кабине экипажа: трое или четверо в кабине штурмана и двое под ногами у пилотов. В 12:50 сели в Баграме необычно круто. Зарулили на площадку между ВПП и магистральной рулежкой. Выгрузились, осмотрелись. Аэродром Баграм находился в долине между двух горных хребтов, в одну сторону до гор 7 км, в другую (в сторону города Чарикар с его знаменитой чарикарской «зеленкой») - 12-17 км. На аэродроме размещалось множество советской и афганской авиатехники.

Стоянка 200 ошаэ находилась довольно далеко от всех остальных авиационных стоянок, с другой стороны ВПП. Самолеты размещались в хорошо оборудованных укрытиях из камня с грунтовым обвалованием, двумя встроенными помещениями на каждое укрытие, с газоотбойниками. Таких укрытий было десять, два из которых из-за некоторой отдаленности использовались под хранилища (в одной хранились АСП). А восемь приме-няли по прямому предназначению. Кроме этих укрытий для размещения самолетов были оборудованы площадки из «железки». Одноэтажное здание штаба эскадрильи находилось на небольшой площадке между укрытий. До 200 ошаэ на этой территории размещался десантный полк. Следы его пребывания, в основном за укрытиями, оставались в виде разрушенных сооружений, битой техники, гильз и разного хлама. Эскадрилья наших предшественников состояла из летчиков и техников, прибывших из Ситал-Чая. В январе 1984 года они потеряли своего командира - п/п-ка Рубана. Он погиб: был сбит, катапультировал-ся с креном в ущелье и ударился об скалу. Летел на самолете № 13. Колодки с этим номером стояли на пустой самолетной стоянке.

Первый, увиденный мною техник из тех, кого мы меняли, выглядел весьма колоритно. Худой, буквально весь высушенный со всклоченными, давно не стрижеными волосами (уставная прическа!), в офицерской рубашке с отрезанными, а точнее оторванными рукавами, и в солдатских бриджах. Его технические тапочки со стоптанными задниками на босу ногу, напоминали домашние тапочки типа «ни шагу назад». Он выпускал самолет в дымке микроскопической пыли, которая покрывала все вокруг. Эта Баграмская пыль еще будет воспета Розенбаумом. Мелкая, как пудра, они имела всепроникающую способность. Она была везде! Как бы мы не конопатили окна и двери в комнатах модулей, как бы мы ни старались поддерживать чистоту в помещениях, все было покрыто тонким слоем пыли. Пыль висела в воздухе и постоянно скрипела на зубах. Особенно это было неприятно во время приема пищи. Но и к этому быстро привыкли. Эта пыль негативно сказывалась и на работе техники. Где-то на первом этапе стали не вырабатываться крыльевые баки. Неисправность нашли быстро: засорение фильтров в линии командного давления струйных насосов крыльевых баков. Фильтры сняли, промыли. А пыль была в топливе. В батальоне обеспечения была проблема с топливными фильтрами, и топливо в расходных емкостях не фильтровалось. Потом это уже не повторялось.

Личный состав ошаэ размещался в трех модулях: летный модуль, технический и солдатский. В солдатском модуле с одной стороны была размещены солдаты (там же дежурный по части с ружкомнатой), а с другой стороны размещались прапорщики. Рядом была баня. Пока мы не построили свою баню на стоянке, то мылись в этой. Помню случай: как-то после помывки в бане тут же сидели на лавочке, ждали, когда выйдут остальные, заходит Ми-24 и прямо у нас над головами производит пуск НАРов. Рядом, в паре километров начиналась чарикарская «зеленка», а там было по кому стрелять. Надо сказать, тогда в Ваграме стрельба из автоматов, пулеметов, пушек, минометов шла постоянно. Все время кто-то стрелял, ночью стрельба усиливалась.