Авиация и космонавтика 1996 07

Упрощенно это можно выразить так: необходимо «обкатать» лодку с полностью снаряженными ракетами на борту при длительном плавании в различных условиях, да еще чтобы Р-11ФМ летела до заданной цели после хранения в столь жестких условиях. Несколько месяцев похода, а потом - пуски ракет. Королев, как известно, всегда непосредственно участвовал в испытаниях своих «изделий». А произошла наша встреча на флотском полигоне, куда я приехал обговорить план испытаний и вопросы доставки ракет на Б-67. Характер главного конструктора узнал на совещании у главнокомандующего ВМФ адмирала С. Г. Горшкова перед первым длительным плаванием Б-67. Мне поручили сделать доклад. Главком часто перебивал, задавал много вопросов, хотя доклад (в 14 экземплярах!) предварительно раздали участникам совещания, а там излагались ответы почти на все его вопросы. Видимо, Горшков не читал доклад. Вот тут меня и выручил Королев: «Сергей Георгиевич, есть предложение вначале заслушать командира, а потом задавать ему вопросы».

Стало спокойнее. Видимо, слова Королева подействовали. Кроме «писаного» текста у меня самого были вопросы, особенно к довольствующим органам. По ракетному оружию тогда не существовало норм снабжения, никто не хотел этим заниматься. Многие участники совещания считали это мелочевкой, а главком почему-то недовольно спросил: «Может, вам, товарищ Гуляев, наждачной бумаги не хватает?» Я-то понимал свое положение, но все же не выдержал и ответил, что будь у меня фабрика снабжения, то не ставил бы эти вопросы. Сказал - и жду реакции. Но тут поднимается Королев, оглядел присутствующих и резко бросил: «Командира нужно поддержать, он не для себя ведь просит». После такого поворота на любую мою просьбу следовало «да». Все знали, каким авторитетом пользовался Королев у Хрущева. Через командующего флотом Чабаненко даже удалось выбить несколько комнат для офицеров и сверхсрочников, чьи семьи с малыми детьми ютились кто где.

Тогда же главком по просьбе Королева дал «добро» проводить испытания при любой погоде. Главный конструктор прилетел в Молотовск провожать корабль. А с нами в море ушел заместитель Королева Попков Иван Васильевич.

Нас сопровождал тральщик под командованием Г. А. Аммона (напомню, впоследствии он стал известным историком флота, доктором исторических наук). На тральщике располагалась походная лаборатория для исследований состава воздуха в ракетных шахтах. Пробы воздуха пока беспокойства не вызывали. Но сами операции (они проводились ежедневно) по передаче проб на ТЩ принесли много хлопот, особенно когда шторм, а такая погода была почти весь месяц.

Приходилось пробы помещать в резиновый мешок, крепить его к спасательному кругу и на спасательном конце передавать на тральщик. Я старался прикрывать тральщик от волны корпусом лодки. Это было весьма сложно, оба корабля подвергаются опасности, в таких ситуациях возможно столкновение. Но беды удавалось избегать… А личный состав ракетной боевой части под командованием Семена Бондина и офицеры стартовой команды полигона, которые находились на борту, контролировали состояние ракетного комплекса. Представьте себе такую картину. Шторм, а к двум нашим Р-11ФМ приходится добираться через лаз шахты, расположенный на уровне стабилизаторов ракеты. Случись авария, человека уже не спасти.

Через месяц мы вернулись в базу, проверили комплекс - и сразу на стрельбу. На борту находились Королев, который, кстати, являлся председателем госкомиссии и техническим руководителем стрельб, и комфлотом Чабаненко. Старт был успешным, а это значит, что ракета, «пережившая» в течение месяца динамические нагрузки и температурные перепады, не потеряла своих боевых качеств.

Буквально через сутки, загрузив ракету в освободившуюся шахту, Б-67 опять вышла в поход. На этот раз программа испытаний предусматривала двухмесячное плавание в арктических морях, а для увеличения динамических нагрузок на ракеты приходилось даже в шторм выполнять резкие маневрирования, срочное погружение на глубину до 200 метров и обратное быстрое всплытие.

Пошли в Карское море, а потом обогнули Новую Землю вокруг мыса Желания (кстати, именно в этом районе моя первая лодка, в качестве командира, Краснознаменная С-101, потопила в годы войны новейшую немецкую U-639, пиратствующую в арктических водах), а потом плавание проходило в Баренцевом море, вплоть до Гренландского. За два дня до прихода в базу легли на грунт для спокойной проверки ракетного комплекса и всего корабельного оборудования. Два дня на грунте - лучшего отдыха не придумаешь после штормового похода.

После короткого захода в Молотовск мы вышли опять в море, теперь - на стрельбу. Предполагалось запустить сначала одну ракету, а еще через сутки - другую. Но за несколько минут до первого пуска сгорел трансформатор в системе, вырабатывающей данные для ориентации ракеты на цель. Я и Сергей Павлович (он отправился с нами на стрельбу) были в это время в боевой рубке. Королев приказал остановить предстартовую подготовку, возвращаться в базу. На одном из кораблей обеспечения находился замглавкома ВМФ вице-адмирал В. Н. Иванов (очень суровый человек!), и я должен был получить у него такое разрешение. Королев согласился, но связь на УКВ оказалась неустойчивой, а зрительная связь прожектором забивалась яркими лучами солнца. Пришлось просить главного конструктора самому записать свои указания в вахтенный журнал, что Сергей Павлович и сделал. Это пример того, как главный конструктор умел брать ответственность на себя… Словом, вернулись на 402-й завод, Королев быстро связался с разработчиками, к следующему утру сгоревший трансформатор заменили. И почти сразу же отправились на стрельбу. Ракеты - одна, «прошедшая» двухмесячный поход, а другая -трехмесячный (ее запустили через день после первой), - не только успешно стартовали, но и попали в заданный район на боевом поле. Вот так и завершились транспортные испытания. Мы с Королевым крепко обнялись. И ничего не говорили. А потом, немного придя в себя, поздравили экипаж.

Уже возвращаясь домой, пригласил Сергея Павловича к себе в каюту и предложил отметить итог трехмесячного труда стопкой разведенного спирта. Но Королев сказал: «Я ведь не пою, а спирт - тем более…»

Иногда жена присылала ему бутылочку хорошего сухого вина,

он очень гордился такими подарками. У меня вина не было, начал просить прощение за предложенный спирт. Но Сергей Павлович, видимо, решил не портить командирское настроение своим отказом и поднял стопку. А выпив, неожиданно сказал: «Ты знаешь, Иван Иванович, ничего. Так, пожалуй, и пить начнешь…»

Еще один участник событий, о которых мы рассказываем впервые - Коробов В. К. Службу он начал в 1943 г. юнгой на Северном флоте, затем поступил в Высшее ВМУ им. М. В. Фрунзе. В 1954 г. назначен старшим помощником командира ПЛ Б-67, участвовал во всех первых пусках Р-11ФМ. Затем стал командиром лодки С-146, провел первые в нашей стране пуски крылатых ракет морского базирования. Вернулся на Б-67 уже в качестве командира. После учебы в Военно-морской академии был назначен командиром атомного подводного ракетоносца К-33. Служил начальником штаба дивизии и комдивом, начальником штаба 11-й флотилии атомных подводных лодок, затем был ее командующим. Несколько раз руководил подледными походами атомоходов на Северный полюс. В начале 1976 г. командовал тактической группой из двух кораблей (в состав ее входили ракетный подводный крейсер стратегического назначения и торпедная ПЛА) во время их 80-суточного перехода с Северного флота на Камчатку вокруг Южной Америки через Атлантический и Тихий океаны. За этот поход ему присвоено звание Героя Советского Союза.