Сергей Лысенко - Как раскрывать тяжкие преступления

На первый план здесь выступает уязвленное самолюбие, раздраженное ложное тщеславие. Иногда утверждается, что опасна не ревность сама по себе, а те негативные формы, в которых она проявляется. Страдать от неразделенной любви, от сомнения в своем совершенстве – горько, но и прекрасно. Расправляться с тем, кто тебя не любит, мстить за свои муки, за неуверенность в себе, за свои несбывшиеся надежды – преступно и мерзко. Следовательно, ревность тем и знаменита, что она не просто свидетельствует о страданиях от неразделенной любви (в этом случае вообще нет ревности), а выражает стремление удержать “неразделенную любовь”, и не только с помощью мелкой тирании, как это чаще всего бывает, но и любыми средствами, в том числе и такими, которые связаны с тяжкими преступлениями. Иными словами, ревность, поскольку она выражается вовне, всегда сопровождается какими-то претензиями к объекту ревности, ограничением прав и свобод другого лица. Ревность, с которой имеет дело уголовное право, именно тем и отличается, что она всегда связана с дикими формами ее проявления. Отметим, что форма ее проявления, как и основания возникновения, могут быть разными, и, следовательно, неодинаковой может быть степень низменного содержания ревности. Достаточно сравнить ревность Отелло из одноименной трагедии Шекспира и ревность Дмитрия Карамазова из романа Ф. М. Достоевского “Братья Карамазовы”. “Отелло не ревнив, но доверчив, – заметил Пушкин. И уже одно это замечание свидетельствует о необычайной глубине великого поэта. – У Отелло просто разожжена душа, и помутилось все мировоззрение его, потому что погиб его идеал. Но Отелло не станет прятаться, шпионить, подглядывать, он доверчив… Не таков истинный ревнивец. Невозможно даже представить себе всего позора и нравственного падения, с которыми способен ужиться ревнивец без всяких угрызений совести. Отелло не мог бы ни за что примириться с изменой – не простить не мог бы, а примириться – хотя душа его незлобива и невинна… Не то с настоящим ревнивцем: трудно представить себе, с чем может ужиться и примириться и что может простить иной ревнивец. Ревнивцы-то скорее всех и прощают, и это знают все женщины”.

Большое значение в оценке ревности имеет поведение человека, вызвавшего это чувство. Ревность в какой-то мере может быть извиняема поведением потерпевшего, особенно если поведение последнего носит глубоко аморальный характер, существенно затрагивает интересы лица, его честь и достоинство. Практика свидетельствует, что в тех случаях, когда ревность вызвана действительными основаниями, например, изменой одного из супругов, она служит непосредственной причиной возникновения сильного душевного волнения (аффекта), в состоянии которого человек совершает тяжкое преступление – убийство, телесное повреждение и т. д. Тот факт, что ревность может у отдельных лиц вызвать состояние сильного душевного волнения настолько очевиден, что он никем не оспаривается. Систематическое нарастание интенсивности напряжения в определенных условиях, особенно когда имеются обстоятельства, подтверждающие сомнение (например из-мена), может привести в состояние исключительно сильного нервного возбуждения, при котором лицо не только утрачивает контроль над своими действиями, но и не всегда отчетливо сознает характер своих действий. Особую сложность в практике представляют те случаи совершения преступления из ревности, когда состояние сильного душевного волнения (аффект ревности) вызывается аморальным поведением потерпевшего.

Например, муж решается на убийство жены, застигнутой им в ситуации, не вызывающей сомнений. Или в ответ на вызывающее аморальное поведение одного из супругов другой из них причиняет ему тяжкие телесные повреждения. Квалификация подобных случаев зависит от оценки поведения потерпевшего, послужившего основанием для возникновения состояния сильного душевного волнения. Разумеется, в определении морально-этической оценки со-вершенного общественно опасного деяния мы не можем не брать во внимание морально-этическую оценку мотива, который вы-звал это деяние к жизни. К числу таких мотивов относится, в частности, месть и ревность. Чем выше степень аморального и противоправного поведения потерпевшего, явившегося основанием для возникновения ревности и мести, тем, соответственно, ниже степень низменного содержания этих мотивов. С этой точки зрения измена одного из супругов, несомненно, является обстоятельством, которое не может не учитываться при оценке мотива ревности и совершенного под его влиянием преступления.

У был признан виновным в умышленном убийстве своей жены и покушении на убийство Ч., совершенных на почве ревности при следующих обстоятельствах. У. застал свою жену и гр-на Ч. в бане в момент нахождения их в интимных отношениях. Ч. убежал, а жена отказалась идти домой, так как находилась в нетрезвом состоянии. У. несколько раз при-ходил в баню, звал жену домой, но та отказывалась идти. Около полуночи У. вновь вернулся в баню и, увидев, что в помещении вместе с женой опять находится Ч., нанес ему столовым ножом два удара в грудь, а затем тем же ножом нанес три удара в грудь жене, которая от полученных повреждений сразу же скончалась. Жизнь Ч. благодаря свое временной медицинской помощи удалось спасти.

Коллегия по уголовным делам Верховного Суда переквалифицировала действия У. Она отметила, что вывод суда о том, что У. в период совершения преступления не находился состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, был сделан без надлежащей оценки обстоятельств, пред-шествовавших преступлению. На суде У. показал, что был возмущен, застав жену с Ч. В течение вечера он неоднократно приходил за женой, но она отказывалась идти домой. Застав жену вторично с Ч., он не помнит, как выхватил нож и ударил им Ч., а затем жену. При этих условиях, отмечает коллегия, следует признать, что У. совершил убийство жены и покушение на убийство Ч. “в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного поведением потерпевших, тяжко оскорбивших достоинство виновного”. Как уже отмечалось, для признания ревности мотивом совершения преступления не имеет значения, вызвана ли она действительными или ложными основаниями. Ревность, не имеющая оснований в действительности, так называемая без-мотивная ревность, бывает не менее значительна, чем ревность, вызванная действительными основаниями. Однако данное обстоятельство нельзя игнорировать. Оно может иметь определенное криминологическое значение. Отсутствие оснований для ревности нередко вызывает верное основание для вмешательства врача-психиатра. Средой пропитывания ревности всегда являются сомнения в любви и дружбе. В ней выражается боязнь потерять расположение другого лица и стремление удержать это расположение. Такая специфика ревности накладывает свой отпечаток и на поведение лица, особенно до совершения им преступления. В данном случае, желая сохранить достигнутое во взаимоотношениях, лицо стремится изменить свое поведение. Наряду с другими обстоятельствами немаловажное значение в решении этого вопроса могут иметь характер взаимоотношений между виновным и потерпевшим (потерпевшей), продолжительность их взаимоотношений, непосредственный повод, послуживший основанием для возникновения намерения совершить преступление. Только всесторонний учет всех обстоятельств совершения преступления даст возможность сделать правильный вывод о действительных мотивах, которыми руководствовался виновный в своем поведении. Рассмотренные мотивы, разумеется, далеко не исчерпывают всех побуждений, с которыми сталкивается практика. Большое сходство с местью имеют такие мотивы, как зависть и ненависть. Как и месть, зависть также питается непомерным эгоизмом и также стремится причинить зло другому лицу. Но, в отличие от мести, она не связана с какими-то конкретными действиями потерпевшего, ущемляющими интересы виновного, т. е. обидой.