Сергей Лысенко - Как раскрывать экономические преступления

Для начала детективы попросили А. принести видеозапись с камеры соседей. Сами прошлись по местам, указанным А., и изучили детали дела у следователя. Выводы были очевидны, такую кражу мог совершить только человек, который точно знал о наличии денег под матрасом. Тем более что сама кража заняла примерно три минуты времени от срабатывания сигнализации до приезда экипажа охраны. То есть вор знал, где и что лежит. С первых моментов разбирательства с материалами дела у следователя все стало как-то складываться нелогично. Во-первых, следователь сообщил, что в квартире не было сильного нарушения порядка, был поднят только матрас. Во-вторых, А. заявил, что наряду с деньгами у него был похищен кроличий полушубок жены, а следователь сообщил, что в шкафу, в момент осмотра, осталась висеть норковая шуба, которую вор не взял, и на тумбе возле кровати на видном месте в вазе лежали золотые изделия, которые уважающий себя вор не мог не взять вместе с деньгами и кроличьим полушубком. В-третьих, сам А. вел себя подозрительно пассивно, не смог объяснить причину нахождения всех денег под матрасом в то время, когда на улице инфляция и все стараются конвертировать гривны в доллары. Одновременно А. сообщил о наличии видеокамеры у соседей, которая якобы запечатлела влезающего и вылезающего из окна вора. Но на просьбу детективов А. не смог взять видеозапись, так как она якобы к этому времени уже стерлась, и его этот факт нисколько не расстроил. В-четвертых, в результате опросов соседей никто из них не сообщил о краже и воре ничего, кроме того, что все видели приезд правоохранителей, хотя кража была совершена не очень поздно – в 19.00 часов, когда на улице было светло.

Некоторые сомнения стали выстраиваться в примерную логическую цепочку, когда детективы выяснили, что похищенные деньги не принадлежали А. Он их должен был отдать в ближайшее время тем людям, которые его привели к детективам, потому что они были спонсорами какого-то его проекта. После этого детективы решили поставить точки над “і” и предложили опросить А. с использованием полиграфа (детектора лжи) на предмет инсценировки им события преступления. Кредиторы А. провели с ним беседу и убедили его в этом. После подписания им письменного согласия на прохождение опроса детективы и полиграфолог составили несколько тестов вопросов относительно того, знает ли он, где сейчас деньги и инсценировал ли он кражу. Во время прохождения тестов А. все отрицал. Но результаты реакций на тесты показали, что А. врал при ответах, соответственно было выяснено, что никакой кражи не было и он все сам придумал. В послетестовой беседе А. под прессом неопровержимых аргументов во всем сознался и сообщил, что деньги сейчас находятся на счету в одной финансовой компании и их можно вернуть. Не веря словам А., детективы потребовали его подтвердить нахождение денег. Он при них вошел в Интернет и открыл свою страницу в клиент-банке финансовой компании, где было видно, что у него на счету лежат двести с лишним тысяч долларов США. Учитывая раскаяние А. и доброе к нему отношение со стороны уже настоящих потерпевших, дали ему возможность погасить ущерб и искупить вину. Так была восстановлена еще одна справедливость и не нарушена гармония мира. В заключение разговора о кражах хотим обратить внимание на важность хороших отношений с соседями и окружающими людьми. Потому что благодарный человек сослужит службу поважнее любой сигнализации и современного замка.

Хищение с использованием

служебного положения

Хищение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением – преступление корыстное. Речь идет об имуществе, которое было вверено должностному лицу или находилось в его ведении по роду службы. Исполнителями данного преступления являются заранее известные люди, так как всегда ведомо, кому доверялось управлять теми или иными ценностями. Такими лицами могут быть как должностные лица предприятия, которые управляют или имеют доступ к активам, так и обычные кладовщики, реализаторы в торговых точках и просто лица, которым было доверено какое-либо имущество. Характер этих преступников сродни мошенникам и ворам одновременно. Они тайно присваивают имущество, но для сокрытия преступления используют обман. Обман возможен благодаря занимаемому ими рабочему месту в организации. Без наличия доверия со стороны собственников на право доступа к имуществу преступление невозможно. В таком деянии, как правило, преступник руководствуется в основном собственными оправданиями и соображениями. Расхититель, например, нарушает всяческие организационные нормы, хотя он может оправдывать свое поведение почти так же, как это делает обычный преступник, находить самому себе возвышенную причину. Иными словами, расхититель может убеждать себя, что его деятельность в действительности не является преступлением, так как он просто временно заимствует деньги и намеревается потратить их на хорошее дело. Впоследствии он возместит компании убытки (разумеется, тайно). В иных случаях преступники оправдывают свои действия, считая, что берут положенное себе, недополученную выгоду за недооцененные руководством способности.

Одним из распространенных видов такого противоправного поведения, при котором жертвой становится предприятие или место работы, являются хищения, совершаемые работниками. Воруют обычно промышленные товары, расходные материалы, инструменты и оборудование. Существует множество объяснений воровства и контрпродуктивного поведения служащих, но большинство из них сводятся к возрасту, неудовлетворенности условиями работы и “нормальности” такого поведения на данном рабочем месте. Самые высокие уровни воровства и контрпродуктивного поведения характерны для молодых (от шестнадцати до двадцати пяти лет) неженатых работников-мужчин. Эти молодые работники, по-видимому, не чувствуют никаких обязательств или лояльности по отношению к организации, поскольку не намерены провести всю жизнь на этом месте. Многие из них – студенты, которые устроились работать на данное предприятие только на период обучения. Высокие уровни воровства и контрпродуктивного поведения выявлены также среди работников, выражающих неудовлетворенность какими-либо аспектами своей работы, особенно непосредственным начальством.

Другим компонентом неудовлетворенности является ощущение работниками плохого отношения к себе со стороны компании. Если работники чувствуют, что организация недостаточно о них заботится, это обычно приводит к росту неудовлетворенности работой и сопутствующих ей воровства и контрпродуктивного поведения. Вполне правдоподобным объяснением того факта, что возраст и неудовлетворенность работой высоко коррелируют с воровством и контрпродуктивным поведением, может служить общественное мнение коллектива, которое порой одобряет мелкие хищения на рабочем месте. Часто может употребляться лексика приспосабливания: “на этой работе так принято”, “компания рассчитывает на то, что можно немного тащить на сторону”. Другим примером является группа работников, которая своими рассуждениями нейтрализует социальные и организационные запреты воровства: “все так делают”, “никто и не спохватится, если мы кое-что возьмем”, “это и не воровство вовсе”. Считает ли группа приемлемым брать какие-то вещи и где должна проходить грань между приемлемым и недопустимым (“можете прихватить шариковую ручку, но степлеры – не трогать”), зависит от многих переменных. Независимо от объяснений, воровство на рабочем месте, очевидно, требует некоторого субъективного оправдания со стороны работника. Он не воспринимает свои действия как незаконные или даже неэтичные по той причине, что его поведение находится в соответствии с групповыми нормами, с внутренними стандартами или и с теми, и с другими.