Инга Каретникова - Как смотреть и понимать произведения искусств

Подобную же задачу, правда, иными средствами, чем Сарьян, решал в своем портретном творчестве замечательный живописец Михаил Нестеров. Черты духовного облика советского человека, интеллигента нового качества, тесно связанного со всем народам, уверенного в своем деле, находящего в нем высший смысл жизни, вырисовываются в портретах Нестерова. Они проходят чередой — академик Павлов, хирург Юдин, живописцы братья Корины, скульптор Шадр, — и перед зрителем встают не только образы людей, встает эпоха, увиденная с не меньшей глубиной, чем если бы Нестеров писал сюжетные полотна.

Одна из последних и лучших работ Нестерова — портрет скульптора В. И. Мухиной. Художник представил Мухину в момент творчества, внимательно взглядывающейся в небольшую статуэтку бога северного ветра, как бы несущегося ей навстречу (это была часть эскиза к большой композиции, которую в тот период задумывала Вера Игнатьевна). Полны напряжения и волнения глаза скульптора, ее руки, движение, обращенное к ее новому творению, и само творение воспринимаются в неразрывной связи, их нельзя разделить в этот вдохновенный момент.

Издавна для портретистов представлял большой интерес жанр группового портрета. Выявление индивидуальных качеств каждого из портретируемых и нахождение связующего звена между ними — такова программа группового портрета.

Примером может быть работа художника Павла Корина «Портрет Кукрыниксов». Три знаменитых карикатуриста, составляющие коллектив «Кукрыниксы», изображены художником сидящими прямо перед зрителем. Они удивительно разные, и в каждом из них Корин подметил те отличительные черты, которые и позволили им, взаимно дополняя друг друга, долгие годы работать вместе. Проникнув в суть творческого метода этих художников, Корин изобразил их находящимися как бы на «линии огня», на «передовой» искусства. Не случайно он поместил за Кукрыниксами их плакаты военных лет, придающие всей картине напряженный, боевой характер.

Каждый крупный портретист приносит в искусство свой взгляд на человека, новое осмысление личности, живые варианты подхода к этому жанру. Художники знакомят нас с самыми разнообразными характерами, судьбами, темпераментами, заставляя пристальнее всматриваться в окружающих нас людей.

Живописцы-пейзажисты помогают нам глубже проникать в красоту природы. Вспомним всем известное большое полотно великого русского пейзажиста конца XIX века Исаака Ильича Левитана «Над вечным покоем».

Художник изобразил огромный по охвату пространства пейзаж с пасмурным, почти грозовым небом, свинцовой гладью мощной медлительной реки и небольшим мысом врезавшегося в воду полуострова, с одиноко стоящей на нем церковью.

Картина не имеет конкретного прообраза, хотя у Левитана есть напоминающие этот пейзаж этюды с натуры. «Над вечным покоем», несомненно, плод глубокого обобщения, стремление художника создать такой пейзаж, в котором сконцентрировалось бы представление Левитана о его родине, о русской земле, о ее красоте, поэтичности, особой, несказанной прелести.

Левитан редко вводил в свои пейзажи людей, их нет и здесь, в этом пейзаже. Вероятно, поэтому особенно остро чувствуем мы близость самого художника, его взгляд, охватывающий простор, необычайно сложную гамму волновавших его чувств. Великолепное знание родной природы, присущих ей красок, цветовых переходов, наиболее характерных для нее состояний, освещения, внесло в пейзаж Левитана, несмотря на его обобщенный характер, убедительность; мы верим в существование изображенной местности. Вместе с тем художнику удалось выразить в пейзаже и свои сложные размышления о судьбе России. Трудно передать в словах, указывая на конкретные части этого полотна, в чем эти мысли заключены, в чем они выражены, почему состояние тревоги, щемящей грусти и вместе с тем силы ощущается при взгляде на это замечательное произведение русской живописи. И пласты медленно идущих туч, и свинцовая мощная гладь реки, и силуэт темной церкви, и как бы смятая ветром листва деревьев — все элементы картины вместе воздействуют на зрителя, передавая ему настроение художника.

Левитан был мастером так называемой пленарной живописи, то есть живописи, выполненной непосредственно на природе (от французского en plein air — на открытом воздухе). Общение с природой постоянный контакт с ней в процессе работы обостряют взгляд живописцев-плейеристов, делают их чуткими к малейшим изменениям в цветовом состоянии окружающего мира. А главное — в этой непосредственной близости к природе художник вступает в теснейшее общение с ней. Картины пейзажистов, созданные на пленере, обладают той свежестью, той силой передачи мгновенного, переменчивого, мимолетного, которой нет у пейзажистов, работающих только в мастерской по этюдам, зарисовкам с натуры или по памяти.

Замечательными мастерами пейзажа, написанного непосредственно на плейере, были французские художники-импрессионисты (от французского слова impression — впечатление). Раскрыв секрет особого зрительного эффекта, который получается при наложении рядом друг с другом мазков чистого, несмешанного цвета [5] До импрессионистов моменту наложения красок на холст предшествовало смешение их на палитре. Например, для получения определенного «теплого» желтого цвета на палитру накладывались желтая, коричневая, красная краски и смешивались. Импрессионисты для получения того же цвета все составляющие его цвета накладывались чистыми мазками на холст. В результате с определенного, продиктованного художником расстояния они смешивались «в глазу» зрителя. Тем самым снималась условность ровного, среднего тона. , импрессионисты добились в своих пейзжах редкой солнечности, яркости, свежести.

Возьмем к примеру, пейзаж последователя импрессионистов Альбера Марке «Порт Гонфлер»*. Марке был великолепным маринистом — художником, любившим, и умевшим писать море, — его пейзаж полон жизни. В нем ощущение влажного морского воздуха, чистоты, как бы «умытого» неба, свежесть красок. Марке удалось в самой композиции этого небольшого полотна, в расположении бегущих парусников передать ту извечность движения, которая связывается в нашем представлении с морем. И плывущие по небу облака и трепещущие на канатах пестрые флажки передают безмятежное легкое движение. Сама поверхность воды, гладкая как стекло, отражающая лучи утреннего солнца, превращается в узор серовато-голубых, белых и желтых пятен, точно передающих цвет моря на рассвете. Пейзаж Марке не претендует на философские обобщения, но в нем есть обаяние самой жизни. Зритель перед картинами Марке чувствует себя как перед широко распахнутым окном. Пейзажисты, работающие у себя в мастерской по натурным, эскизам и по воспоминаниям о природе, передают нам свои представления о ней. У них меньше возможностей непосредственного, лирического контакта с природой (а через нее и со зрителем!), но они обладают преимуществом глубокого, философского ее осмысления.