Инга Каретникова - Как смотреть и понимать произведения искусств

Не только сам по себе цвет, но и то, как он положен, каким движением руки, какой кистью, каким узором, определяет во многом воздействие картины. Манера, способ наложения красок в большей мере наряду с цветом создают внутреннюю связь между художником и зрителем, делают зрителя причастным к процессу создания художественного произведения. Так же как цвет, «фактура» живописи обнажает перед нами заложенные в произведении чувства. Своеобразная художественная техника Рембрандта, фактура его произведения — то мягкая, скользящая, как легкое прикосновение ладони, то почти скульптурно-рельефная, отражала своеобразие предметов и освещения и различные состояния самого художника.

Великолепный пример использования выразительных свойств, заключенных в фактуре, — работы замечательных русских живописцев конца XIX — начала XX века Валентина Александровича Серова и Михаила Александровича Врубеля.

В одной из своих самых поэтичных картин, в «Царевне-лебеде»*, Врубель изобразил героиню пушкинской сказки, возникающую перед молодым царевичем Гвидоном. Одухотворенная в своем волнении, она выступает, вырастает из облаков белого платья-оперения, как какой-то редкостный цветок. Она сияет фантастическим светом. Сверкание ее глаз, перьев, камней на диадеме и кольцах ошеломляет зрителя.

Чувство волнения, вызванное сиянием и мерцанием света, связано и с особой манерой письма, резко сменяющими друг друга перламутровыми плоскостями радужно-белых мазков.

В произведениях другого живописца, Серова, фактура живописи имеет особенно важное значение. Она служит характеристике изображаемого человека и выражает разную гамму чувств художника. То аналитичная, необычайно трезвая, то темпераментная, размашистая, небрежная, фактура раскрывает душевное состояние самого художника, выдает его отношение к модели.

Манера лепки образа людей, близких художнику, и людей, внутренне чуждых, резко отлична у Серова. «Беспощадной» часто называют его кисть. В этом убеждает, например, портрет графини Орловой*. Но какой мягкой, какой задушевной становилась обрисовка характера, какой ласковой его кисть, если человек был ему дорог!

Каковы же границы жанрового деления? Эти границы определяются характером темы произведений. Тема картины может быть посвящена историческому прошлому, современному быту, сказочным и мифологическим легендам, революционным событиям. В зависимости от этого различают в живописи исторический, бытовой, мифологический, батальный и историко-революционный жанры. Люди в таких картинах изображаются во взаимодействии друг с другом и окружением, характеры их раскрываются в определенном сюжете.

Отражение природы, отдельной личности, мира вещей дало жизнь самостоятельным жанрам живописи: пейзажу, портрету и натюрморту. Эти жанры требуют от зрителя повышенной активности.

Один из старейших жанров живописи — портрет. Не только воспроизвести человека, показать его внешность, но выразить внутренний строй его души — задача, волновавшая художников самых различных эпох.

Глубокие психологи и знатоки человеческой души Рембрандт, Веласкес, Гольбейн, Гейнсборо, Ван-Дейк, Репин, Серов оставили живой образ своей эпохи, своей страны в портретной галерее современников. По произведениям великих портретистов мы можем судить о духовном мире людей, о жизненных вопросах, волновавших их и художника. Именно в портрете в первую очередь находил отражение свойственный каждому времени эстетический и этический идеал человека.

В разные эпохи художники по-своему подходили к раскрытию человеческих характеров в портрете. Большой парадный «Портрет графа Оливареса», фаворита короля Филиппа IV, — один из шедевров великого испанского художника XVII века Диего Веласкеса. Веласкес — пример внешне бесстрастного мастера. Достоверность, правда лежат в основе его портретов. Оливарес не красив, но величествен. Общий темный колорит картины, глубокий черный цвет одежды придворного и парадная поза — все это создает ощущение сдержанности, этикета, строгости. Но что-то беспокойное, что есть в этом, портрете, заставляет дрогнуть наше сердце. Вглядевшись в лицо и фигуру всесильного вельможи, мы начинаем угадывать сложные и противоречивые черты его натуры. Скрытая грусть в глазах и скептическая усмешка циника. Устойчивость тела и странная неопределенность жеста. Человек внешне спокоен, художник не польстил ему и, казалось бы, не ввел в портрет ничего специально разоблачающего. И тем не менее этот портрет — разоблачение. Маска Оливареса уловлена настолько точно, что изображение ее одновременно как бы срывает маску с человека.

Портреты, внешне кажущиеся просто обликом человека, запечатленным на полотне, часто содержат рассказ о человеческих переживаниях, о биографии, о прожитой жизни, которая «читается» по лицу героя. Такими предстают перед нами многие полотна знаменитых русских живописцев XIX века Брюллова, Кипренского, Перова.

Бывают и иные подходы к портретному жанру. Присмотримся к творчеству нашего современника, выдающегося советского живописца Мартироса Сарьяна. Люди в его портретах изображаются не в раздумье, не в том «биографическом» жанре, когда перед зрителем раскрывается жизнь человека. У Сарьяна поражает умение раскрыть основные черты характера, ведущие, действенные начала натуры. Сарьян как бы «возводит в степень» самое яркое в характере, подчеркивает неповторимое отличие данного человека.

Один из портретных героев Сарьяна, архитектор Александр Таманян* [4] Допущена ошибка либо в тексте, либо в подписи к репродукции. В тексте фамилия — Таманян, в подписи к репродукции — Гаманян — V_E. , изображен на фоне грандиозного городского пейзажа. Архитектор как бы сближается в представлении художника с гигантской птицей, с зорким орлом. Обостренные черты лица, огромные глаза — образ большой, впечатляющей силы. В нем нет многогранности психологической характеристики, это одно «сечение» человеческого характера, но главное, ведущее, наиболее интересное.

Несомненно, многие из свойств Сарьяна могут быть объяснены принадлежностью художника к советской школе изобразительного искусства: он ставит перед собой задачу раскрыть внутренний мир человека нашей эпохи, показать новый человеческий характер, сформировавшийся после Великой Октябрьской революции.