Степан Жихарев - Записки современника

Вышло так, что Жихареву удалось шагнуть и стать довольно видным чиновником в тот самый момент, когда Александр I, по выражению В. И. Ленина, «спустил» на русский народ Аракчеева с его сворой. 129 129 Декабрист Н. И. Тургенев. Письма. Изд. АН СССР, 1936, стр. 234. 130 130 В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 28. Началась расправа с теми, кто был заражен духом либерализма или был хотя бы подозреваем в этом. Характерным и поучительным образцом такой расправы была трагическая история Т. Г. Бока, героя Отечественной войны. 7 апреля 1818 г. он подал С, К. Вязмйтинову особую «Записку» о положении дел в России — для передачи ее царю. В сопроводительном письме (сохранился лишь черновик) он писал: «Ложь и лесть задушили Россию, ее можно спасти только правдой». 9 мая царь, находившийся в Крыму, отдал распоряжение арестовать Бока и, как дерзкого сумасшедшего, посадить его в Шлиссельбургскую крепость. 131 131 8 А. В. Предтеченский. Современник декабристов Т. Г. Бок. Таллин, 1953. Нет сомнения, что Жихарев знал об этой истории (как знали о ней близкий друг Бока В. Жуковский, братья Тургеневы и многие другие), а она была не единственной. Весь государственный аппарат был подвергнут тщательному просмотру и обследованию. Кто мог, уходил со службы и старался уехать подальше, чтобы не попасть в лапы Аракчееву. Одни меняли службу военную на гражданскую, другие вовсе уходили со службы и забирались в поместья. «Железные кровавые когти Аракчеева сделались уже чувствительны повсюду, — вспоминал об этих годах декабрист В. Ф. Раевский. — Служба стала тяжела и оскорбительна». 132 132 П. Е. Щеголев. Декабристы. 1926, стр. 13.

При таком положении быстрая служебная карьера Жихарева, приведшая его в свиту государя, создавала серьезную опасность для его будущего: Аракчеев мог в любую минуту узнать о его дружеских связях с «либера ли стами». Вероятно поэтому Жихарев сразу после Аахенского конгресса подал в отставку (будто бы «по расстроенному здоровью») и уехал в Москву. Прямых документов, подтверждающих эту версию, нет (их и нельзя было бы ожидать), но все косвенные данные и аналогии ведут к такому пониманию этого, на первый взгляд, странного и неожиданного поступка. Будь его причина не столь секретной, она была бы где-нибудь высказана.

Примером для Жихарева (а может быть и прямым советчиком в этом деле) мог быть его двоюродный брат и близкий друг Степан Степанович Борятинский — тот самый, о котором он говорит в предисловии к дневникам. Пасынок С. С. Борятинского, доктор В. Н. Бензенгр, рассказывает: «Тотчас после нашествия французов князь записался в сформированный графом Мамоновым полк и с ним, прямо в чине офицера, отправился в поход за границу. Известно, что полк графа в 13-м же году был раскассирован, вследствие чего князь Степан Степанович перешел в гусарский принца Оранского полк и с ним вступил в пределы Франции». 133 133 Кн. Степан Степанович Борятинский. (Биографический очерк). Из воспоминаний В. Н. Бензенгра. Рязань, 1888. В словах Бензенгра есть неточность: в 1813 г. «Гусарский принца Оранского полк» еще не существовал, а был «Белорусский гусарский 7-й полк», который участвовал в боях под Люце-ном, Бауценом и Лейпцигом. В 1816 г. шефом этого полка был назначен принц Оранский, вследствие чего полк был переименован. (А. И. Федотов. История белоруссцев, т. I. Варшава, 1903). После войны Борятинский сблизился с кругом передовых масонов (доктор М. Я. Мудров, известный ученик и последователь Новикова, был его приятелем) и «либералистов». В 1817 г. он вышел в отставку и поселился в своем имении, сельце Никольском Раненбургского уезда Рязанской губернии. «Там прожил он десять лет, занимаясь хозяйством и особенно улучшением состояния своих крестьян», — сообщает Бензенгр. Живя безвыездно в деревне, Борятинский вел обширную переписку с друзьями, причем всегда сам ездил на почту: «Особенно памятны мне, — прибавляет автор очерка, — так как я постоянно сопровождал его, зимой в санях, а летом в троичных дрожках, эти поездки на почту в декабре 1825-го и весь 1826-й год. Я же переписывал ему и доклад Верховной комиссии, которого один экземпляр прислал ему, кажется, Жихарев; участия в декабрьском деле он, конечно, никакого не принимал, равно как и Степан Петрович, но без сомнения многих из участвовавших знал и судьбою всех интересовался». Сообщенные здесь факты довольно многозначительны — особенно если обратить внимание на то, что автор выделил годы 1825—1826 и отметил знакомство Борятинского со многими участниками «декабрьского дела».

Жихарев прожил пять лет в деревне и в Москве без службы, частным человеком. Из письма А. Я. Булгакова к брату (от 14 июля 1822 г.) видно, что Жихарев приходил к нему советоваться, стоит ли соглашаться на предложение московского генерал-губернатора Д. В. Голицына: «Князь Дмитрий Володимирович за ним волочится и дает ему место председателя Уголовной палаты. Я советую служить с таким прекрасным начальником». 1Однако Жихарев не поступил на это место; он вернулся на службу только в 1823 г., приняв должность губернского прокурора. «Жить в деревне наскучило, а жить в Москве без места как-то мне кажется неприличным. В карты играть не охотник, а Арзамас рушился: сами посудите», — писал Жихарев А. И. Тургеневу. 134 134 «Русский архив», 1901, т. I, стр. 440. 135 135 См. в издании «Записок современника» под ред. С. Я. Штрайха (1934, т. И, стр. 397). Следует отметить, что он не оборвал своих прежних связей с «либералистами» : «Здесь Михайло Орлов, — сообщает он А. И. Тургеневу 2 ноября 1825 г., — и проживет целую зиму; часто бывает у меня». 136 136 Там же, стр. 399. Отношения с уехавшим за границу Н. И. Тургеневым тоже продолжались — не только в 1825, но и в 1826 году. «Дружба твоя до слез меня тронула, — писал Жихареву А. И. Тургенев в декабре 1826 г. из Дрездена, — да и не меня одного. Слова твои о друге молодости <���т. е. о Н. И. Тур-геневе> передал слово в слово в письме к нему. Оно утешит его хоть на минуту в его одиночестве». 1В этой связи существенно и то, о чем жандарм Бибиков сообщил в ноябре 1826 г. Бенкендорфу: «Я слежу за сочинителем Пушкиным, насколько это возможно. Дома, которые он наиболее часто посещает, суть дома кн. Зинаиды Волконской, кн. Вяземского, поэта, бывшего министра Дмитриева и прокурора Жихарева». 137 137 «Русская старина», 1882, № 2, стр. 479. 138 138 Б. Л. Модзалевский. Пушкин в донесениях агентов тайного надзора. «Былое», 1918, № 1, стр. 32.

После казни декабристов стало ясно, что никаких либеральных надежд на новое царствование возлагать нельзя. О положении и настроении людей того круга, к которому всем своим прошлым принадлежал Жихарев, можно судить по Вяземскому. 21 апреля 1830 г. Вяземский писал А. И. Тургеневу: «Ты знаешь, что все это время я был целью доносов, предубеждений и прочего <...>. Приходило так, что непременно должно было мне или в службу или вон из России». Вяземский выбрал первое — и вот в 1831 г. он уже «пожалован» камергер ством. «Очень радуюсь назначению Вяземского, — пишет брату тот же Булгаков. — У него прекрасная душа и способности, и когда отстанет от шайки либеральной, которая делается и жалка и смешна даже во Франции, да примется за службу как должно, то вррно пойдет в гору, будет полезен и себе и семейству своему». 139 139 «Русский архив», 1902, т. II, стр. 48. Пророчество опытного чиновника сбылось: отставший от либералов Вяземский дошел к пятидесяти годам до поста товарища министра народного просвещения.