Дан Хили - Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства

В то время как эти документы (главным образом приговоры и апелляции) почти не содержат пояснений относительно самих процессов, в них часто встречаются описания мужской гомосексуальной субкультуры, с которой боролось новое законодательство. Парадоксально, но эти краткие документы свидетельствуют о выживании этой субкультуры, а не о ее кончине. На более ранних процессах отмечалось, что продолжаются общение, шатания по улицам и публичный секс, особенно в окрестностях московского Бульварного кольца. В ноябре 1934 года Безбородов и Грибов («заводила», чья телефонная книжка попала в руки милиции), «желая распить вина», посетили квартиру некоего Петра «по кличке Баронесса, у которого был целый притон гомосексуалистов». Суд счел эту квартиру одним из самых значительных «мест встреч педерастов», при том что о судьбе Баронессы и его «притона» мы ничего не знаем 30. Другим местом встреч был парк «Эрмитаж». Близлежащее Бульварное кольцо связывало этот небольшой зеленый уголок с Трубной площадью и с общественным туалетом на ней, одним из наиболее посещаемых столичных «мест встреч». Судя по документам, это заведение располагалось под землей и имело округлую форму, кабинки располагались вдоль стены, по периметру, и были обращены фасадом внутрь. Кабинки без дверей имели лишь широкие проемы над полом 31. Все пользовавшиеся туалетом могли видеть друг друга, и, очевидно, благодаря такому извращенному наблюдению заинтересованные лица либо назначали встречи, либо отказывались от них. Левин, обвиненный в 1941 году в мужеложстве, описал, как он обнаружил этот туалет:

Однажды осенью 1940 года я шел из ресторана по Цветному бульвару к своей квартире на Неглинной ул. в д<���оме> N° 17. По пути я зашел в уборную на Трубной площади и там, помимо моего желания, со мной был совершен акт мужеложства. Ко мне подошел какой-то мужчина и стал онанировать, взяв за мой половой член. Я особенно не сопротивлялся. Месяц<���а> через полтора после этого случая я опять пошел в уборную на Трубной пл., но уже с определенной целью, меня потянуло туда для совершения акта мужеложства. Таким образом я раз пять или шесть совершал акты мужеложства 32.

Иногда Левин приглашал партнеров домой, чтобы провести с ними ночь, с другими занимался сексом на месте. Он утверждал, что одиночество толкало его на пьянство и что лишь алкоголь виноват в том, что он захаживал в этот туалет, а вовсе не желание найти компанию 33.

Никитский бульвар, начинающийся от площади Никитские ворота, где в 1937 году Терешков и Сергеев «были пойманы с поличным» в мужском туалете, фигурировал и в других признаниях. Один подсудимый объяснял допрашивавшим его следователям: «В 1936 году в квартиру, где жил я, переехал артист балета Афанасьев. <...> Он мне показал места, где встречаются педерасты: Никитский бульвар и Трубную площадь». Другой подсудимый утверждал, что в начале 1930-х годов ему «говорили, что основные места педерастов были Никитский бульвар, Трубная, бар на Арбате, Центральные бани». В то время бары и бани принадлежали городским властям. Некогда пропитанные духом коммерции, часто посещавшиеся представителями тогдашней субкультуры, в описываемое время такие места упоминались уже редко 34. Кроме того, Сретенский и Чистопрудный бульвары, упомянутые в 1927 году «мужчиной-проституткой» Т.П., продолжали и в середине 1930-х годов фигурировать в качестве места встреч. В 1935 году Анисимов и Бродский «случайно знакомились на Сретенском и других бульварах гор. Москвы с мужчинами-педерастами, вступали с ними в половое сношение в уборных, на квартирах и на бульварах...» 35

Бульварное кольцо в центре Москвы осталось не затронутым радикальной перестройкой в соответствии с планами первых пятилеток по реконструкции столицы. Оно счастливо избежало строительных завалов, царивших повсюду в центре. Список преступных деяний кинорежиссера Ивана Синякова позволяет предположить, что преобразование Москвы в образцовый социалистический город парадоксальным образом сказалось на появлении и новых «сексуализированных» территорий в сердце столицы. В 1936 году И. Синяков заводил знакомства с сексуально доступными солдатами и матросами на площади Свердлова, расположенной перед Большим театром, а в следующем году — неподалеку от Манежной площади. Это наиболее ранние упоминания о гомосексуальных контактах на этих площадях, располагающихся вблизи станции метро «Охотный ряд». Открытие метро в 1935 году и преобразование центральных транспортных артерий, которые вели к массивному зданию гостиницы «Москва» (в 1930-е годы улицы Моховая и Охотный ряд были переименованы в проспект Маркса), словно магнитом притягивали любопытствующих. Военнослужащие в увольнении и гражданские, посещавшие столицу в конце 1930-х годов, стекались толпами к метро, особенно к станциям в центре города. К 1950-м годам, по всей видимости, благодаря новым транспортным развязкам, площадь Свердлова с зеленой лужайкой перед Большим театром стала новым местом встреч, заменившим прежнее на Бульварном кольце 36.

Дело И. Синякова со всей определенностью говорит о том обстоятельстве, что при И.В. Сталине некоторые военные сохранили стародавнюю привычку оказывать сексуальные услуги мужчинам за скромное вознаграждение. В приговоре перечисляются акты мужеложства, совершенные И. Синяковым в Севастополе и Ленинграде, из чего следует, что моряки и И. Синяков следовали устоявшейся практике встреч в условленных местах, используя невинные на первый взгляд приглашения.

В 1929 году обвиняемый Синяков, познакомившись на бульваре в Севастополе с моряком А. [Голусовым], 25<-ти> лет, и встретившись впоследствии с ним в Ленинграде, склонил последнего к совершению сексуальных действий в извращенной форме, а год спустя, познакомившись с моряком Б. [Дроздовым], 24<-х> лет, и использовав положение Б. [Дроздова] как демобилизованного, пригласил его в Москву, поселив его у себя, стал склонять Б. [Дроздова] к половым извращениям и мужеложству. <...> В [1931 году] в Москве, встретив на улице моряка В. [Тарасова], с которым был знаком по Севастополю, по встречам на приморском бульваре, пригласил последнего для распития вина к себе на квартиру, где впоследствии и совершил с В. [Тарасовым] сексуальные действия, носящие характер мужеложства 37.

Набережные Севастополя были знаменитым местом, где матросы искали такого рода покровительство. В 1936 году на неизвестной ленинградской улице или на набережной И. Синяков познакомился с четырьмя матросами в возрасте от двадцати двух до двадцати шести лет. Пойдя с ним в гостиницу выпить, они остались на ночь и имели с ним секс. Позже, в том же году, в неустановленном московском театре он познакомился с моряком, который «во время спектакля допустил ряд сексуальных действий». Еще одного моряка И. Синяков повстречал в том же году в парке им. А.М. Горького. Находясь по делам в Курске (в 1931 году) и в Пензе (в 1934-м), кинорежиссер знакомился на улицах с молодыми мужчинами, которые соглашались (очевидно, на время) переехать в Москву, чтобы, живя у него, вступать с ним в половые отношения. Пензенскому восемнадцатилетнему юноше И. Синяков подыскал место для обучения в Москве. Мир развлечений предоставлял много возможностей для этого неутомимого коммуниста-аристократа. В конюшнях московского цирка он познакомился с восемнадцатилетним артистом и уговорил его позировать обнаженным для фотографий, а затем, в 1934 году, заманил в постель. По иронии судьбы в 1936 году во время встречи в Доме Союзов (бывшем Дворянском собрании, который в том году стал сценой для показательного суда над старыми большевиками Григорием Евсеевичем Зиновьевым (1883—1936) и Львом Борисовичем Каменевым (1883—1936)), И. Синяков познакомился с Сосо 38, участником «декады груз<���инского> искусства». Приведя знакомца домой, И. Синяков затащил его в постель. В том же году на студии «Мосфильм» он познакомился с морским юнгой и добился от него близости.