Юрий Апенченко - Пути в незнаемое

— А что, если попробовать? — пришел Кирлис к Гуделису с вопросом. — Попробовать снова подсчитать Большой поток.

— Пробовать всегда полезно, — резонно ответил Гуделис. — Если, конечно, имеется возможность.

Возможность как раз появилась. Интересная возможность. В лаборатории Лонгинова был разработан новый способ теоретических расчетов вероятного движения наносов.

Кнапс вел нить своих вычислений от ветров, которые дуют на море. От ветров здесь все происходит — и волны, и течения, и передвижка наносов. От ветров начинал и Лонгинов. Сила ветров, направление ветров… Но дальше он выстраивал цепочку вычислений иначе, по-своему. И все приводил к величине энергии — энергии наносодвижущего потока. Киловатты на метр — вполне определенная, ощутимая величина, которая сейчас запросто гуляет чуть не по всей современной технике.

— Можно почти потрогать рукой, — говорил Кирлис, пробуя заразить нас своим увлечением новым методом.

Лонгинов сделал и другое. Подумал о тех, кто будет корпеть над такими вычислениями. Как облегчить им трудную процедуру? Перевел уравнения, которые нужно при этом решать, на язык чертежей-номограмм. Сетка построенных точек и линий между ними, по которым, прямо ведя кончиком карандаша, и приходишь к ответу. Куда и с какой интенсивностью на таком-то участке берега, при таких-то ветрах должны перемещаться наносы. Тоже своя привлекательность! Она еще больше зазывала Кирлиса пройтись вот таким образом карандашиком по берегам косы.

Итак, ветры. С них все начинается.

Он снова прогулялся в Ниду на метеостанцию — «попить чайку» у Кайриса. И вышел от него, унося под мышкой целую охапку ветров. Сводки всех ветров, дующих здесь над косой за последние десять лет. Все эти веяния и порывы, которые местные рыбаки именуют «юринис», «саксинис», «зиеминис»… А в сводках выражены метрами в секунду и углами румбов. Западный, юго-западный, северный…

Подсчитал их средние значения и увидел: сводки за шестьдесят третий год отражают наиболее типичный ветровой режим для района косы. Эти ветры шестьдесят третьего года и пустил он в мельницу вычислений по формулам и номограммам нового метода.

Когда месяц спустя Кирлис положил Гуделису на стол результаты своих подсчетов и составленную на их основании схему Большого потока, Витаутас Казимирович долго смотрел на нее, на эту схему, не произнося ни слова.

— Знаете, это надо переварить, — сказал он наконец.

Ему, вложившему в свое время тоже немалую долю в доказательства и признание Большого потока, все это показалось таким, что сразу и не воспримешь.

— А вы не ошиблись? — естественно вырвалось у него.

Кирлис забрал свои бумаги; пришел через две недели. Нет, повторный подсчет ничего не исправил. Опять те же цифры. А главное — опять та же расстановка знаков плюс и минус при них. Плюс — означающий вероятное движение наносов на север. Минус — движение на юг.

Так что же в этом особого, что могло произвести такое впечатление?

А получилось вот что. Цифры и знаки утверждали… Сначала все идет как по Кнапсу. От Самбийского полуострова, от основания косы, по ее берегам, примерно до середины всей дуги. Идет единый мощный поток наносов в общем направлении с юга на север. Знаки плюс в расчетах для этой части косы явно преобладают над минусами. С юга на север. Как привыкли давно уже так представлять.

Но вот дальше… Дальше, уже к оконечности косы, картина на бумаге расчетов складывалась совсем иная. Совсем не похожая на то, что можно считать продолжением того же единого потока. Напротив. Цифры и знаки показывали, что на этом отрезке вдоль берегов должен происходить как раз обратный процесс. Обратный! Преимущественное стремление наносов уже не с юга на север, как полагалось бы, а напротив — с севера на юг. Вот они, знаки минус, которые вылезают здесь на первый план. Значит, что же? Значит, в этом месте косы должен идти другой поток, навстречу первому. Пусть не такой мощный, как тот первый, но все же вполне определенный. Другой поток. Противоположный.

А между ними — прямо как на войне — нейтральная, ничейная полоса, где ни тот, ни другой поток не имеет явного преимущества. В подсчетах примерно столько же плюсов, сколько и минусов. Наносы должны мотаться в обе стороны вдоль берега, и туда и сюда, без заметного перевеса. Берег равновесия — по научной терминологии.

Итак… Его величество Большой поток, который покорял всегда их воображение, которому они невольно поклонялись как язычники, приписывая ему единую безраздельную власть, — Большой поток, выходит, должен вдруг уступить часть этой власти другому. Идущему против него.

Не один, а два Больших потока действуют вдоль косы! Таков вывод, упрямо вытекающий из того, что насчитал карандаш Кирлиса. Есть отчего смутиться!

Но позвольте, в их распоряжении есть еще и другой материал. Наблюдения в натуре, собранные здесь же, на берегах, за эти годы. А что они говорят? Можно вспомнить… И они вспоминали, как по-разному ведут себя подводные валы — в южной части косы и в северной. И как по-разному меняется в этих частях береговая линия, прихотливо изрезанная чередой малых бухточек и мысов. Все — от движения наносов. Все — от работы разных потоков.

И все это как будто не противоречит тому, что показывают сейчас значки на бумаге. Так по крайней мере осторожно резюмировал Гуделис.

— Не противоречит? — переспрашивал Кирлис. — Подтверждают! — уточнил с нажимом.

Он переписал свои расчеты, схему, приложил объяснительную записку и отправил в Москву Владимиру Витальевичу Лонгинову.

Лонгинов ответил без промедлений: «Не вижу в Ваших вычислениях никакой ошибки. А если сходится с наблюдениями в натуре, тем доказательнее».

Конечно, он был доволен, что его кандидат не спит, все время что-то ищет. Даже после того, как защитил диссертацию. А это далеко не со всеми бывает!

Кирлис отправил и другой пакет. В Ригу. Рудольфу Яновичу Кнапсу.

Рига довольно долго хранила молчание. Это что-то уже предвещало. Наконец пришел ответ. Целая тетрадь замечаний. Подробный разбор записки Кирлиса, по объему гораздо больший, чем сама эта записка. Пункт за пунктом о том, как надо понимать явление Большого потока. Контррасчеты и контрвыводы. И некоторые соображения — вернее, сомнения — по поводу нового метода вычислений. Когда дело касается проблем его родной Балтики, береговых исследований, Рудольф Янович не щадит ни времени, ни сил. А уж тем более когда кто-то берется что-либо опровергнуть.

…Квартиру Рудольфа Яновича Кнапса мы разыскали в неказистом доме на безлюдной окраинной улице, особенно тихой в такой воскресный день, когда вся Рига пребывает как бы в некотором оцепенении отдыха, а все, кто может, в такую хорошую погоду укатили в электричках на взморье.