Юрий Апенченко - Пути в незнаемое

Поначалу кое-что из терминологии СФС просочилось в документацию. Потом в спецификацию. Потом даже мода такая возникла — говорить на языке сольфасоль. Свои питомники нового языка нашлись. Свои питомцы. Свои энтузиасты нашлись, свои комнаты, кабинеты и лестничные площадки, где этот язык прижился. Словом, язык сольфасоль стал живым разговорным языком. Или, может, лучше сказать так: живой разговорный язык стал языком сольфасоль. Идешь, бывало, по этажу и слышишь эдакое щебетанье:

— Соль соль.

— Ля соль.

— До ми. Фасоль. Ля-ля-ля-ля!

А тут еще новый отдел организовали — стандартизованно-унифицированной информации. Он-то и узаконил новую систему окончательно.

Служебную записку, само собой, я исправил, привел в полное соответствие с системой СФС. Но вот что любопытно отметить: Эдуард Игоревич Бледнов, который в свое время вместе с академиком Ризоположенским был противником системы, теперь ни одного документа, не соответствующего системе СФС, не пропускал.

Судя по заметкам Эдуарда Игоревича на полях служебной записки, могло сложиться впечатление, что он вовсе разучился воспринимать обычный, традиционный наш язык. Или он наложил свою резолюцию исключительно в воспитательных целях? Во всяком случае, даже они, эти заметки и резолюция, свидетельствуют о жизненности системы, а также о ее преимуществах перед другими известными системами.

Теперь во мне живут два человека. Я заметил: эти люди несовместимы, и один из них постоянно выпадает из системы сольфасоль. Именно этим, наверно, следует объяснить недостатки первого варианта служебной записки, тогда как выпадение из системы можно сравнить с выпадением зуба во сне. Всем известно,

КАКОЙ ЭТО ПЛОХОЙ СОН.

Бывает, проснешься утром со свежей головой, идешь на службу, ворошишь в памяти текущие дела, продумываешь, какие бумаги куда направить, с кем переговорить, кому позвонить, кому что сказать, и вдруг почувствуешь, что вроде бы соринка в глаз попала. Не то чтобы режущая боль, но замутнение взора какое-то, и улица, по которой идешь — весенняя, светлая улица, — погружается в туман. Потом возникает звук: что-то вроде «трик-трак» — будто кто-то поблизости старый будильник или послевоенную детскую заводную игрушку «стреляющий танк» заводит. Или таксист прокручивает ручку счетчика.

Если так начинается день, то даже на самом удачном плане текущих дел можно поставить крест. Или ноль. Кому что нравится.

ВЫПАДЕНИЕ ИЗ СИСТЕМЫ СОЛЬФАСОЛЬ

НЕ ПРИНОСИТ СЛУЖЕБНЫХ УДАЧ.

«Зато приносит новое понимание причин расхождения очередных кривых на очередной перфоленте», — скажете вы. Вот именно. А для человека, выпавшего из системы сольфасоль, понимание истинных причин важнее всего.

Коротко о сути изобретения. Или открытия, если угодно. Между тем и другим не поставишь китайской стены. Считается, что изобретение приносит практическую пользу, содержит полезные рекомендации, а открытие по природе своей ни полезно, ни бесполезно. Хотя, конечно, с какой стороны посмотреть. Скажем, установление того факта, что Земля вращается вокруг Солнца, — это открытие, тогда как рецепт превращения лягушачьей икры в кетовую — безусловно, изобретение.

Так вот, о сути. Порошки, которые я передал Сане Поздову, подобно чудотворной воде, исцеляющей больных и оживляющей мертвых, обладали свойством защищать некоторые материалы от порчи, гниения, горения, тления. Вопрос: считать ли обнаружение чудотворной воды изобретением или открытием?

ЗАГАДКОЙ ПРИРОДЫ

назвал удивительные порошки Эдуард Игоревич Бледнов, прочитав мою докладную записку.

— Явление солюбилизации, — сказал он при личной встрече, — очень интересует нас.

— Вы хотели сказать: стабилизации, — уточнил я.

— Вот именно, — поддержал меня Эдуард Игоревич. — Лично я давно подумывал о развитии в нашем отделе ряда направлений, связанных с сенсибилизацией [11] Приходится признать, что Эдуард Игоревич допускает здесь отдельные, частичные неточности. Эти термины ни в традиционной системе, ни в системе сольфасоль не имеют никакого отношения к термину «стабилизация». , и поэтому ваше предложение склонен рассматривать как продолжение и в некотором роде развитие моих идей.

Позже мне посоветовали включить Эдуарда Игоревича в соавторы, поскольку он проявил интерес к работе и склонен был ее поддержать. Я включил Эдуарда Игоревича в соавторы

БЕЗ КОЛЕБАНИЙ.

Столь необдуманно я поступил лишь потому, что в то время был выключен из системы сольфасоль. В другое время я поступил бы, наверно, так же, но при этом дал бы понять, что мои сознательность, признательность, простодушие, великодушие и прочее требуют понимания, великодушия и прочего со стороны Эдуарда Игоревича в других вопросах. А так получалось, что и одолжения в этом нет никакого. Получалось, что меня вроде бы облапошили. Что я сам себя надул. Ведь Эдуард Игоревич не настаивал на соавторстве. Но я-то знал, что не включить его в соавторы — обойдется себе дороже.

ВЫПАДЕНИЕ ИЗ СИСТЕМЫ СОЛЬФАСОЛЬ ЧРЕВАТО НЕПРИЯТНОСТЯМИ.

В этом все дело. Как говорится,

НЕ ВЫПАДАЙ!

Я обсуждал вопрос выпадения с Ясным. У него такие же симптомы. Перед тем как впасть или выпасть, человек чувствует сильное возбуждение, странные образы теснятся в его голове. Будто летит он сначала по воздуху, а потом неведомая сила долго влачит его по земле, как приземлившегося при сильном ветре парашютиста. То фантазии его одолевают, то воспоминания.

Мне, например, часто вспоминается один из первых моих институтских праздничных вечеров сразу после окончания вуза и распределения на работу. Руки совсем юной тогда Верочки робко и плавно опускаются мне на плечи. Она легка, послушна, улыбчива. Мы как бы изначально созданы для этого мудрого, ритуального, все объясняющего и соединяющего нас танца.

С годами моя бывшая партнерша по танцам, секретарша Верочка, как и я, в совершенстве овладела системой сольфасоль. И языком сольфасоль, разумеется. Может, в ней умерла Джоконда? Вера? Надежда? Любовь? А кто умер во мне? Кто умер или родился на том зеленом, душистом ромашковом лугу, под голубым, как на старинных итальянских картинах, небом?

В отдел поступил светокопировальный прибор «ксерокс». Чудо, а не прибор. Несколько тысяч копий в час. Можно копировать служебные записки, приказы, распоряжения, выписки, письма, рисунки, чертежи, статьи.

Мы с Саней Поздовым пошли на прибор взглянуть. От деревянной обшивки прибор освобожден, полиэтиленовый чехол снят, бумага сорвана, смята, из комнаты вынесена.

Костя Брагин, которому поручили прибор отладить, ходит вокруг него, точно конюх вокруг породистой лошади: остановится, погладит, дальше пойдет.