Книга, обманувшая мир

В сущности, не столь однозначна и позиция Вас. Гроссмана в повести «Все течет» (а также и в романе «Жизнь и судьба»). Эти произведения принадлежат к жанру философско-экзистенциальных, скорее ставящих острейшие вопросы бытия человека в XX в., нежели дающих на них ответы.

В. А. Медведев основывает свои оценки, с одной стороны, на публикациях журнала «Наш современник», с другой — журнала «Огонек». В первом случае позицию «патриотов» по отношению к Солженицыну ярче всего выражали В. Бондаренко и В. Кожинов, во втором — В. Лакшин, Б. Сарнов, В. Воздвиженский и др. — Прим. ред.

Письмо было опубликовано в «Правде» 31 августа 1973 г.

Участником обоих «исторических» заседаний секретариата Союза писателей СССР, 1958 и 1989 гг. являлся «гений конформизма» С. В. Михалков, в свое время, в 1974 г., с энтузиазмом приветствовавший изгнание Солженицына из СССР со словами: «Он нам надоел» (таков был заголовок его интервью журналу «Шпигель»), — Прим. ред.

Одна из статей Р. А. Медведева републикована в нашем сборнике. — Прим. ред.

Это интервью В. Н. Земскова см. на с. 249–253 сборника. — Прим. ред.

О «солженизации» см. предисловие к сборнику.

«Следует выслушать и другую (противоположную) сторону» {лат.) — один из постулатов римского права, а также философских споров и любого рода дискуссий.

Биограф писателя Л. Сараскина пишет по этому поводу: «С точки зрения здравого смысла, инстинкта выживания и той самой боязни этапа, которая сжимает сердце каждого 3/к, следовало держаться за Марфино всеми силами и средствами: ведь в 1949-м никто и мечтать не мог о близкой смерти вождя, аресте Берия, расстреле Абакумова и тому подобных нечаянных радостях. Рассудительные люди выбрали для себя именно этот путь — остаться и работать на секретную телефонию до конца срока. Так поступили Копелев, Виткевич и многие другие насельники полукруглой комнаты церковного надалтарья.

Но Солженицын добровольно выбирает этап: лишая себя первого круга, уходит на адское дно, — ив этом великая загадка его судьбы. Не его изгоняют из Рая, как некогда Господь изгнал непослушного Адама, обрекая Свое творение на земные тяготы, удел смертных. К тому же Адам, нарушив правила пребывания в райском саду, не знал, какой этап его ждет, не ведал, что такое проклятая Богом земля, не сознавал, что такое смерть, ибо никогда еще ее не видел, а если б знал, ведал и видел, так, может, и не ослушался бы» (Сараскина Л. ЖЗЛ. С. 42).

Причины перевода в Особлаг, между тем, могли состоять в том, что Солженицын, по его словам, в это время «казённую работу нагло перестал тянуть», увлекшись в сытой спецтюрьме № 16 своей литературной страстью (он писал тут и роман «Люби революцию», и стихотворную поэму, и многое другое). Есть и другая версия (тоже имеющая основания): он «нагло перестал» исполнять обязанности осведомителя «Ветрова» и за это был изгнан из «Рая»?.. Что касается Д. М. Панина, то тут все однозначно: он, по его собственному признанию, «демонстративно не желал работать, целые дни загорал на весеннем солнце», и отправка в Особлаг была закономерным наказанием за это. — Прим. ред.

Выражаю признательность за проведение этих исследований и за ряд ценных справок самарскому историку М. А. Ицковичу. — Прим. авт.

По воспоминаниям 3. А. Веселой (дочери писателя Артема Веселого, расстрелянного в 1937 г.), которая также проходила через куйбышевскую пересылку в это время, холм был виден из окна женского барака тюрьмы, не имевшего так называемого «намордника», т. е. плоской перекладины, закрывавшей небо. О виде из тюремного двора автор ничего не сообщает. (См. воспоминания 3. А. Веселой на портале http?// www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=book&num=870.) — Прим. ред.

О заимствованиях Солженицына у Шаламова см. статью В. Есипова «В. Шаламов и “Архипелаг ГУЛАГ”» в данном сборнике. — Прим. ред.

Согласно современным документированным исследованиям, настроения ожидания «светлого праздника освобождения извне» (от США) были более всего распространены среди украинских националистов, в позиции и поведении которых в лагерях прослеживалось сочетание двух факторов — «ненависти к Советской власти» и ненависти «вообще к русской национальности» (см. Козлов В. А. Социум в неволе: конфликтная самоорганизация лагерного сообщества и кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х — начало 1950-х годов) // Общественные науки и современность. 2004. № 6). Следовательно, призывы «к Трумену» могли исходить только от них. Таким образом, очевидно, что Солженицын попросту заимствовал здесь лозунги украинских националистов, проецируя их на настроения всех заключенных, что само по себе является грубой исторической подтасовкой. Что же касается присоединения своего голоса к хору кричавших об «атомной бомбе» («мы кричали»), то тут комментарии излишни — можно лишь сослаться на М. А. Шолохова, который еще в 1967 г. писал о «болезненном бесстыдстве» Солженицына. Между прочим, с учетом того, что третий том «Архипелага» дописывался уже на Западе, не исключено, что фразу о Трумэне Солженицын добавил уже там, в месте своего пребывания, чтобы произвести наилучшее впечатление на своих заокеанских покровителей. Помочь разобраться в этом помогла бы столь необходимая публикация всех промежуточных редакций «Архипелага». — Прим. ред.

Зиновьев А. Идеологические заметки (Прогресс одурачивания) // Свободная мысль — XXI. 2005. № 2. С. 78–91.

История сталинского Гулага. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: собрание документов. В 7 т. Т. 6. Восстания, бунты и забастовки заключенных / отв. ред. и сост. В. А. Козлов. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. С. 31.

Из статьи Г. Белля, опубликованной в газете «Die Zeit» 11 января 1974 г.

Письма советских граждан в приемную Верховного Совета СССР по поводу высылки А. Солженицына // Звезда. 1994. № 6. С. 91–92. Характерно, что из 89 этих писем в 52 было выражено полное одобрение действий власти, а 37 содержали критику (в том числе пять были недовольны мягкостью мер). Это может служить своеобразным социологическим срезом умонастроений в СССР середины 1970-х гг.

Статья И. Бродского впервые увидела свет в американском журнале «Partisan Review» (1977, № 4 (Winter)). В России впервые напечатана в журнале «Литературное обозрение», 1999, № 4. (Во фразе об «умерщвленных» редакторами стыдливо было убрано лишь слово «насильственно» — оно явно расходилось со здравым смыслом.)