Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

Майор Эрскин снова задумался, как будто что-то вспоминая…

— Мы приехали, — продолжал он, — и остановились в отеле «Ройял Кларенс». Это было ошибкой. Встреча с Хелен оказалась для меня тягчайшим испытанием… Надо сказать, что выглядела она вполне счастливой — не знаю уж, как оно там было на самом деле. Но наедине со мной она не оставалась — видимо, избегала. Не знаю, чувствовала ли она что-то ко мне или уже нет… Очень возможно, что все уже прошло. Но моя жена все равно как будто что-то заподозрила. Ну да она у меня всегда была подозрительна… Вот и все, — лаконично подытожил он. — И мы уехали из Дилмута…

— Семнадцатого августа, — подсказала Гвенда.

— Да? Возможно, теперь я уже не помню.

— Была суббота, — подсказала Гвенда.

— Ах да, верно. Помню, Дженит еще говорила, что в поезде наверняка будут толпы несметные, — но никаких толп как будто не было…

— Пожалуйста, майор Эрскин, постарайтесь вспомнить: когда вы в последний раз видели Хелен — мою мачеху?

Легкая усмешка тронула его губы.

— Мне и стараться не нужно. Я видел ее вечером накануне отъезда, на пляже. После ужина я без особой цели спустился к морю — Хелен оказалась там. Больше на пляже никого не было. Я проводил ее до дома. Мы вошли в сад…

— В котором часу?

— Не знаю… Вероятно, около девяти.

— И там попрощались?

— И там попрощались. — Он снова усмехнулся. — Нет, не так, как вы сейчас подумали. Без всяких нежностей, даже, пожалуй, не слишком вежливо. Хелен сказала мне: «Уходи. И, пожалуйста, поскорее. Я не хочу, чтобы…» Она не договорила, и тогда я… я повернулся и ушел.

— К себе в отель?

— Д-да, хотя и не сразу. До этого я еще долго бродил… по окрестностям.

— Трудно после стольких лет утверждать наверняка, — сказала Хелен. — Но, думаю, это было в тот самый вечер, когда она уехала… и больше не вернулась.

— Понятно. А поскольку мы с женой тоже уехали на следующий день, люди начали судачить: а не сбежала ли она, часом, со мной? Да, народ у нас с воображением.

— Послушайте, а она правда не сбежала с вами? — уже без обиняков спросила Гвенда.

— Да нет же, Господи! Даже и речи об этом не было!

— Так, может, она и не уехала вовсе?

Эрскин нахмурился, потом в глазах его мелькнула какая-то мысль.

— Вот, значит, в чем проблема, — усмехнулся он. — Она не оставила никакого объяснения?

Гвенда на миг задумалась, после чего ответила так, как ей подсказывал собственный здравый смысл.

— Нет, скорее всего, никакого. Как по-вашему, не могла она уехать с кем-нибудь другим?

— Разумеется, нет.

— Вы так в этом уверены?

— Совершенно уверен.

— Тогда почему она уехала?

— Если она уехала так… внезапно, то я могу предположить только одну причину. Она бежала от меня — а не со мной.

— От вас?

— Да. Она могла бояться, что я опять начну искать встречи с ней, начну преследовать. Видимо, почувствовала, что я все еще схожу по ней с ума. Да, вероятно, так.

— Но почему она не вернулась после вашего отъезда? — спросила Гвенда. — Скажите, Хелен говорила вам что-нибудь о моем отце? Например, что беспокоится о нем… или боится его? Говорила?

— А с какой стати ей, собственно, его бояться? А, понял, вы имеете в виду ревность. Он что, был очень ревнив?

— Не знаю. Он умер, когда я была еще маленькая.

— Ясно. Да нет, как мне сейчас вспоминается, он производил приятное и совершенно… нормальное впечатление.

Хелен же он любил, гордился ею, и больше ничего. Наоборот, это я ревновал ее — к нему.

— То есть вам показалось, что они более или менее счастливы?

— Безусловно. Я был рад — и в то же время видеть ее счастье было так больно… Но о муже она мне ничего не говорила. Впрочем, я уже сказал, мы ведь практически не бывали вдвоем и уж точно не вели никаких задушевных бесед. И все-таки было у меня чувство, что ее что-то тревожит — я вспомнил, когда вы спросили насчет ее беспокойства.

— Как вам показалось, что могло ее тревожить?

— Я думал тогда, присутствие моей жены. — Эрскин помолчал. — Но, видно, было что-то еще. — Он снова перевел задумчивый взгляд на Гвенду. — Вы спрашиваете, боялась ли она своего мужа? И ревновал ли он ее к другим мужчинам?

— Судя по всему, вы так не думаете.

— Видите ли, ревность — странная штука. Порой она так глубоко сидит, что кажется, ее нет… — Он болезненно поморщился. — Но она бывает страшна, ох как страшна..

— Я хотела бы задать вам еще один вопрос, — начала Гвенда, но договорить ей не довелось, потому что с противоположной стороны дома в этот момент остановился автомобиль.

— А вот и моя жена с покупками, — проговорил майор Эрскин — и в мгновение ока сделался совсем другим человеком: голос по-прежнему приветливый, но суховатый, лицо без всякого выражения. Лишь легкая дрожь выдавала его беспокойство.

Миссис Эрскин уже обогнула дом и размашистым шагом приближалась к ним.

Супруг поднялся ей навстречу.

— Миссис Рид вчера обронила в саду кольцо, — объяснил он.

— Неужели? — холодно осведомилась миссис Эрскин.

— Доброе утро, — сказала Гвенда. — Оно случайно соскользнуло у меня с пальца. Но, к счастью, нашлось.

— Какая удача.

— Да, повезло. Иначе бы я ужасно расстроилась. Ну, мне пора.

Миссис Эрскин ничего не ответила.

Майор сказал:

— Я провожу вас к машине, — и уже шагнул вслед за Гвендой, но властный голос жены остановил его:

— Ричард! Думаю, миссис Рид нас извинит: тебя ждет один очень срочный звонок.

— Ничего-ничего, — заторопилась Гвенда. — Пожалуйста, не беспокойтесь, я дойду сама.

Она почти бегом проследовала по террасе до угла дома и оттуда к машине, оставленной у крыльца.

Тут ей пришлось замедлить шаг. Миссис Эрскин поставила свой «остин» таким образом, что Гвенда засомневалась, удастся ли ей вообще отсюда выехать.

Поколебавшись немного, она повернулась и нехотя двинулась по террасе в обратную сторону.

За пару шагов от двери гостиной она остановилась как вкопанная.

— Меня не интересуют твои объяснения, — долетел до нее низкий звучный голос миссис Эрскин. — Ты нарочно это подстроил — еще вчера! Договорился, чтобы она приехала, пока я буду в Дейте! И вечно одно и то же — не пропустишь ни одной юбки… Нет, я не желаю больше этого выносить, слышишь, не желаю!

Потом до Гвенды донесся голос Эрскина — тихий, тоскливый.

— Дженит, иногда я начинаю думать, что ты просто ненормальная.

— Нет, это ты просто ненормальный! Ты, а не я! Ты помешался на женщинах!..

— Дженит, ты же знаешь, что это не так.

— Это так! Как тогда — в этом треклятом Дилмуте!.. И ты еще смеешь говорить мне, что не крутил любовь с той желтоволосой развратницей — как ее там?

— Дженит, неужто ты будешь помнить о ней вечно? Ну, сколько можно твердить одно и то же? Ты сама себя изводишь…