Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

Гвенда вздрогнула.

— Он сумасшедший. Сумасшедший.

— Да, — согласилась мисс Марпл. — Он обожал свою единокровную сестру, и эта его привязанность с годами превратилась в болезненную страсть. Такое встречается в жизни гораздо чаще, чем вы думаете. Бывают, например, отцы, которые не позволяют своим дочерям выходить замуж и даже встречаться с молодыми людьми, — как мистер Барретт.

Я, кстати, сразу о нем вспомнила, как только услышала про теннисную сетку…

— При чем тут сетка?

— Видите ли, этот эпизод показался мне весьма и весьма примечательным. Представьте: юная Хелен возвращается после окончания школы домой, мечтая обо всем, о чем только может мечтать нормальная молодая девушка. Ей хочется встречаться с молодыми людьми, кокетничать…

— Да, она ведь была падкой до мужчин.

— О нет! — неожиданно твердо возразила мисс Марпл. — И в этом я вижу особую гнусность совершенного преступления. Доктор Кеннеди убил ее не только физически. Стоит нам хорошенько припомнить, что и от кого мы слышали, и мы убедимся: все уверения, что Хелен была якобы «падкой до мужчин» и… как это вы говорили, милочка?., ах да, чересчур легкомысленной особой!.. Так вот, все они исходили от самого доктора Кеннеди и только от него. Я лично твердо убеждена, что Хелен была совершенно нормальная девушка. Ей хотелось отдыхать, радоваться жизни, немного флиртовать и в конце концов выбрать себе спутника жизни по своему вкусу — и все. Какие же шаги предпринимает ее брат? Во-первых, будучи человеком «строгих нравов», он ей это запрещает. Затем, когда она решила устроить теннисный корт у себя дома — вполне естественное желание, не правда ли? — он делает вид, что соглашается, а под покровом ночи пробирается на корт и кромсает злополучную сетку. Показательно, не правда ли? Какое-то извращенное сознание! Но Хелен все еще может играть в теннис на чужих кортах, может бегать на танцы. И тогда он, воспользовавшись тем, что она случайно повредила ногу, под видом «лечения» заносит ей инфекцию, так что рана долгое время не заживает. Да, думаю, что это его рук дело… точнее говоря, я в этом совершенно уверена.

— Заметьте, сама Хелен обо всем этом даже не догадывается. Она просто знает, что брат очень к ней привязан, и ей даже в голову не приходит, отчего это она чувствует себя такой несчастной. Но смутное ощущение тревоги не проходит и даже усиливается, и в конце концов она отправляется в Индию. Она готова выйти замуж за нелюбимого Фейна, — только бы вырваться. Почему вырваться, откуда? Этого она не понимает. Она еще слишком молода и наивна, чтобы разбираться в подобных вещах. На пароходе она знакомится с Ричардом Эрскином и впервые познает радость и муки любви. Но и тут она ведет себя совсем не как «чересчур легкомысленная особа», а как достойная, порядочная девушка, — не требует от него, чтобы он бросил семью, наоборот! Она уговаривает его этого не делать. Только теперь уже, добравшись до Индии, она понимает, что не может стать женою Фейна, и — не найдя другого выхода — шлет брату телеграмму с просьбой выслать ей денег на обратную дорогу.

— По пути домой она встречает майора Хэллидея — и ей предоставляется еще один шанс вырваться из замкнутого круга. Более того, на сей раз брак вполне может оказаться счастливым.

— Мы с вами знаем, Гвенда, что, выходя замуж за вашего отца, Хелен не прикидывалась влюбленной. Сам майор в то время тяжело переживал смерть любимой жены, Хелен еще не пришла в себя после неудачного романа — но они все же надеялись помочь друг другу. Хочу отметить немаловажную деталь: они зарегистрировали свой брак в Лондоне и только после этого отправились в Дилмут, где сообщили эту новость доктору Кеннеди. Чутье, видимо, подсказывало Хелен, что лучше ехать домой уже замужней женщиной, — хотя было бы гораздо естественнее прежде познакомить брата со своим будущим мужем. Не думаю, повторяю, что она осознавала глубинную подоплеку своих действий, но ей было не по себе, и она сочла за лучшее поставить брата перед свершившимся фактом.

— Келвин Хэллидей явился к своему шурину, что называется, с открытой душой. Кеннеди, со своей стороны, так натурально изображал радость по поводу счастливого события, что в итоге молодожены сняли неподалеку меблированный дом и осели в Дилмуте.

— Сейчас мы подходим к необычайно важному месту в этой истории, а именно к тому, что Хелен якобы одурманивала своего мужа. Здесь существует только два возможных объяснения: ведь только два человека могли каким-то образом давать Келвину наркотики. Либо Хелен действительно подмешивала их ему в пищу, но, спрашивается, зачем? Либо же наркотики входили в состав какого-то снадобья, прописанного ему доктором Кеннеди. Мы ведь с вами знаем, что Келвин консультировался с Кеннеди как с врачом и, стало быть, всецело ему доверял. Думаю, Кеннеди сумел внушить своему пациенту, что на его здоровье посягает, скорее всего, его собственная жена.

— Но разве какой-нибудь наркотик способен вызывать у человека одну единственную галлюцинацию — что он душит свою жену? — усомнился Джайлз. — Каким бы там ни было снадобье, не может же оно обладать таким узким воздействием!

— Увы, мой юный друг, вы снова попались в ловушку: поверили кому-то на слово. Припомните, от кого вам известно, что такая галлюцинация вообще посещала Хэллидея? От доктора Кеннеди. Сам майор в своем дневнике ничего подобного не пишет. Галлюцинации были, это верно, но какие — об этом в черной тетрадке нет ни слова. Впрочем, рискну предположить, что доктор Кеннеди неоднократно внушал своему пациенту, что, когда мужей доводят до такого состояния, в каком вы, Келвин, находитесь сейчас, бывает, что они душат своих жен.

— Доктор Кеннеди просто чудовище, — пробормотала Гвенда.

— Думаю, — отозвалась мисс Марпл, — что к тому времени он уже перешагнул роковую черту, отделявшую его от безумия. И Хелен, бедняжка, это понимала. И в тот день, когда Лили подслушала разговор своей хозяйки с каким-то мужчиной, этим мужчиной был, скорее всего, ее брат, а не кто-то другой. «Я всегда тебя боялась», — вот что она ему сказала. И это «всегда» очень важно для понимания всей ситуации. Итак, Хелен решает уехать из Дилмута. Она уговаривает мужа купить дом в Норфолке — причем просит его никому об этом не говорить. Последнее обстоятельство само по себе весьма любопытно: казалось бы, к чему такая секретность? Она явно боится, что «кое-кто» узнает о ее планах, — а это не вяжется ни с Уолтером Фейном, ни с Джеки Эффликом и уж тем более с Ричардом Эрскином. Нет, этот «кое-кто» должен быть гораздо ближе к ней.

— В конце концов Келвин Хэллидей, которому безусловно претит такая таинственность — он ведь считает ее бессмысленной, — сообщает об этом шурину.