Агата Кристи - Врата судьбы. Занавес. Забытое убийство. Рассказы

— И этот опрометчивый шаг решил и участь его жены, и его собственную участь. Доктор Кеннеди никак не мог допустить, чтобы Хелен куда-то уехала и жила бы там счастливо со своим мужем. Изначально, я полагаю, он просто намеревался с помощью наркотиков разрушить здоровье Хэллидея. Но узнав, что жертва — вместе с Хелен — вот-вот ускользнет от него, он совершенно потерял голову. Надев хирургические перчатки, он прямо из больницы проникает через сад в «Святую Екатерину», настигает в прихожей Хелен и душит ее. Считая, что его никто не видит (дома, как он полагает, никого нет), он произносит над бездыханным телом трагические — и поразительно уместные — строки.

Вздохнув, мисс Марпл горестно поцокала языком.

— И как же я могла так сплоховать? Впрочем, все мы хороши. Разгадка была на поверхности, и как мы сразу не догадались… В этих словах из «Герцогини Амальфи» — квинтэссенция всего преступления. Помните: их произносит брат, умертвивший свою сестру, когда та осмелилась выйти замуж за любимого человека. Да, все мы тут сплоховали…

— Ну, а дальше? — спросил Джайлз.

— А дальше он шаг за шагом осуществляет весь свой дьявольский план: уносит тело в спальню, кидает одежду в чемодан, пишет записку и бросает ее — якобы скомканную Хэллидеем — в корзину для бумаг…

— А разве, — перебила Гвенда, — ему не удобнее было бы все подстроить так, чтобы моего отца обвинили в убийстве?

Мисс Марпл покачала головой.

— О нет, слишком рискованно. В нем ведь, как вы и сами заметили, сильна шотландская рассудочность, и к полиции он наверняка относится с должным уважением. Полиции необходимо слишком много доказательств, прежде чем заявить окончательно, что такой-то или такой-то виновен в убийстве. Следователи начнут задавать вопросы, выяснять, кто, когда и где находился, — а это может оказаться совсем некстати. Нет, план доктора Кеннеди был проще и, я бы сказала, изощреннее. Ему нужно было убедить одного-единственного человека — Хэллидея. Во-первых, в том, что он убил свою жену. И во-вторых в том, что он сумасшедший. И хотя Кеннеди сам уговорил Хэллидея лечь в лечебницу и уверял его, что никакого убийства не было, на самом деле он вряд ли так уж старался его разубедить. Если ваш отец и согласился в конце концов списать все на галлюцинацию, — думаю, Гвенда, он сделал это только ради вас. В душе майор Хэллидей по-прежнему считал себя убийцей. С тем и умер.

— Боже, — пробормотала Хелен. — Какое чудовищное злодеяние!

— Да, это именно злодеяние, — согласилась мисс Марпл. — Иначе и не скажешь. Именно поэтому ваши детские впечатления оказались столь сильны. В тот вечер зло предстало перед вами в своем самом отвратительном виде.

— А как же письма? — спохватился Джайлз. — Письма Хелен? Они-то написаны ее рукой — значит, они не подделка?

— О, разумеется, подделка. Но вот тут как раз доктор Кеннеди и перестарался — очень уж ему хотелось заставить вас с Гвендой отступиться от начатого. Наверное, он мог бы вполне сносно воспроизвести почерк своей сестры — но ведь экспертов не проведешь, это он понимал. Так что образец ее почерка, присланный вместе с письмом, на самом деле вовсе не был ее почерком. Он также написан его рукой! Потому-то эксперты и подтвердили сходство.

— Надо же, — Джайлз явно был смущен. — Мне такое даже в голову не пришло.

— И не мудрено, — заметила мисс Марпл. — Вы ведь верили всему, что он вам говорил. А верить людям очень опасно… Я, например, уже много лет ко всему отношусь с сомнением.

— А что с бренди?

— Бренди он отравил еще тогда, когда привез в «Холмы» то злополучное письмо и беседовал со мной в саду. Ведь пока миссис Кокер отлучалась, чтобы сообщить мне о его приезде, он оставался в гостиной. А подсыпать отраву в графин — дело минутное.

— Боже правый! — ужаснулся Джайлз. — И он еще убеждал меня отвезти Гвенду домой и напоить ее бренди — тогда, после убийства Лили Кимбл… Одного не пойму: как он устроил, чтобы Лили приехала раньше?

— Очень просто. В настоящем письме, которое она получила, Кеннеди назначил ей встречу на Вудлейском Становище. Ей было велено сесть в Дилмуте на двухчасовой поезд и доехать до Мэтчингс-Холта — что она и сделала. Но как только она отошла немного от станции и выбралась на тропинку, он встретил ее — и задушил. Затем он совершил подмену. Вместо настоящего письма (он велел ей взять его с собой, дабы она паче чаяния не заблудилась) он подложил то, которое и было зачитано в участке, и поспешил домой — готовиться к встрече с вами и разыгрывать комедию под названием «ожидание Лили».

— Но чем Лили-то ему угрожала? В ее письме ничего такого нет. Наоборот, мне показалось, что она подозревает Эффлика.

— Возможно, так оно и было. Но Лили, как выяснилось, слышала кое-что от Леони — няни-швейцарки, — а в этом доктор Кеннеди мог усмотреть прямую опасность для себя. Леони, выглянув в ту ночь в окно, увидела, чем он занимался в саду. Утром он беседовал с ней и прямо сказал, что майор Хэллидей повредился рассудком и убил свою жену, он же, доктор Кеннеди, решил ради ребенка скрыть преступление. Конечно, если Леони считает своим долгом сообщить о случившемся в полицию, — пожалуйста. Но это сулит ей самой крупными неприятностями — ну, и так далее. Одного упоминания полиции оказалось достаточно, чтобы до смерти запугать молоденькую иностранку. К тому же, вас — малышку Гвенни — она просто обожала и вообще свято верила, что «мосье ле доктор» сам знает как устроить лучше. В итоге Кеннеди выплатил ей кругленькую сумму и поскорее спровадил обратно в Швейцарию. Но перед отъездом она все же успела проболтаться Лили, что ваш отец убил свою жену и что она видела, как закапывают труп. Все это полностью совпадало с подозрениями самой Лили, и она, естественно, решила, что труп закапывал сам Хэллидей и что именно его Леони видела из окна.

— Но Кеннеди этого не знал, — сказал Джайлз.

— Да, Кеннеди этого не знал. Две вещи в письме Лили должны были его напугать. Во-первых, как выяснилось, Леони рассказала Лили о том, что она видела из окна, и, во-вторых, Лили упоминает какое-то «авто»…

— Ну и что? Это же было «авто» Джеки Эффлика.

— А вот тут опять начинается путаница. У Лили забрезжило в памяти, что на улице перед домом стояло какое-то загадочное «авто» — скорее всего, она и правда имела в виду машину Джеки Эффлика. Ее просто распирало от любопытства: что за гость такой загадочный заезжал в тот вечер к ее хозяйке? Между тем машин на улице перед домом наверняка стояло множество — рядом ведь больница, — и среди этого множества была в тот вечер и машина самого доктора. Вот он, вероятно, и решил, что Лили намекает на его «авто». А слову «шикарное» доктор Кеннеди не придал значения, так как это любимое лилино словечко.