Бина Венкатараман - Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

Почти пятьсот человек погибли в этом огне, и сотни пострадавших от ожогов попали в городские больницы. Их открытые раны были уязвимы для стафилококковых инфекций, что означало для жертв ожогов смертный приговор. Это был ужаснейший пожар в истории Бостона и один из самых смертоносных в истории страны. В нем погибло на сотни больше людей, чем в Великом Чикагском пожаре 1871 года, который бушевал двое суток на территории в несколько километров.

Однако были и хорошие новости. Компания в Нью-Джерси получила известия о пожаре и отправила грузовик на север в Массачусетскую больницу общего профиля, где лечили многих жертв той ночи. Он вез малоизвестное лекарство, которое к тому моменту в Соединенных Штатах приняли менее ста человек. Оно называлось пенициллин. Врачи, лечившие пострадавших от пожара в «Кокосовой роще», считают, что благодаря пенициллину уровень выживаемости среди пациентов был высоким, а процесс пересадки кожи стал безопаснее.

Успех препарата на фоне трагедии в «Кокосовой роще» побудил правительство США поддержать производителей антибиотиков. Пенициллиновые напитки, жидкости для полоскания рта и мыло вскоре наводнили рынок. «Благодаря ПЕНИЦИЛЛИНУ… Он вернется домой!» – гласила реклама в журнале Life в 1944 году, называя лекарство лучшим лечащим средством Второй мировой войны. До середины 1950-х годов американцам, которые хотели принимать пенициллин, даже не требовался рецепт врача.

В начале XX века, до распространения антибиотиков, преждевременная смерть касалась каждого дома. Люди легко и привычно умирали от пневмонии, диареи и скарлатины. Новорожденные теряли матерей из-за септического шока. В некоторых городах 30 % детей не доживали до первого дня рождения из-за инфекций. В 1927 году австрийский врач получил Нобелевскую премию по медицине за лечение деменции у больных сифилисом через заражение их малярией, что было поразительно плохой идеей, которую возносили в отчаянную эпоху до появления антибиотиков.

С распространением пенициллина и других антибиотиков люди уже не так боялись укусов насекомых или родов. Кашель перестал считаться смертным приговором. Антибиотики были волшебным препаратом, позволяющим сделать пересадку органа или тройное шунтирование без смерти от инфекции. Даже секс стал безопаснее: американские солдаты во Вьетнаме, которые часто посещали бордели, регулярно получали порцию пенициллина для защиты от гонореи. Военные США даже любезно предоставляли его некоторым проституткам.

Всем нравится быстро избавляться от проблем, и антибиотики долго играли в этом не последнюю роль. Но сегодня их функция вышла за пределы лечения. Фермеры на всякий случай кормят антибиотиками здоровых цыплят. Врачи выписывают их при обычных вирусах, чтобы наш организм мог побороть их быстро и легко.

– Поскольку антибиотики спасли столько жизней, мы жили с уверенностью в их безвредности с середины 1940 годов до 2000 годов, – сказала мне Сара Косгроув. – Вопрос для врачей был не в том, когда их прописать, а почему бы их не прописать?

Люди не могли поверить, что антибиотики – панацея ХХ века – могут нанести вред: как что-то настолько чудесное может представлять опасность?

Сегодня большинство антибиотиков в США и Великобритании, которые прописывают от кашля и простуды, не подходят для лечения этих болезней. Лишние антибиотики представляют опасность, убивая в организме те микробы, которые помогают нам оставаться здоровыми. В то же время, это делает нас уязвимыми для смертельных инфекций.

Эти опасности давно были обозначены доктором, который начал революцию в мире антибиотиков. Александр Флеминг, в 1928 году открывший впечатляющую способность пенициллина убивать бактерии, в 1945 году предупреждал, что со временем злоупотребление антибиотиками подтолкнет бактерии стать устойчивыми к лекарствам. Однако в течение нескольких десятилетий люди не обращали внимание на это предупреждение, а старые препараты сменялись новыми.

Супербактерии могут быть менее опасны, если фармацевтические компании продолжат создавать новые антибиотики и замещать ими те, что перестают работать, словно меняя моторное масло в автомобиле. Но большинство из простых в разработке антибиотиков уже открыты, а изобретать новые – сложно и дорого. Фармацевтические компании получат намного больше прибыли от разработки статинов [52] Статины, или ингибиторы ГМГ-КоА-редуктазы – это лекарственные препараты, помогающие уменьшить заболеваемость и смертность от сердечно-сосудистых заболеваний у людей с повышенным риском их развития. – Прим. ред. или обезболивающих, которые пациенты будут принимать в течение многих лет жизни, чем от антибиотиков, которые понадобятся больным только на несколько дней. Мы проигрываем битву с агрессивно наступающими супербактериями и теряем запасы лекарств для обороны. Антибиотики стали дефицитным ресурсом, который люди используют слишком быстро без учета будущих последствий, как пресную воду или уголь в шахтах.

Сара Косгроув хочет сохранить оставшийся арсенал антибиотиков. Для этого, говорит она со смехом, «мы должны прекратить назначать антибиотики, когда это просто не имеет смысла». Однако врачи, которые прописывают ненужные антибиотики, далеко не всегда делают это из-за невежества. Часто они невольно предают собственные благие намерения.

В начале работы в больнице Джонса Хопкинса Косгроув и ее коллеги провели исследование, чтобы увидеть, соответствовали ли знания врачей их практике. Опросы молодых врачей и наблюдения за ними показали: те, кто на словах не собирался назначать антибиотики в гипотетических сценариях, в тех же ситуациях на практике прописывали их. Стремление обеспечивать долгосрочное благополучие своих пациентов и сохранить потенциал антибиотиков для общества не соответствовало их действиям в тот момент. И даже знание врачей о верном решении не помогло им сделать правильный выбор. Если бы это было практикой ритуала «если/то», то они бы потерпели неудачу.

Трудно представить, почему носители научного знания и наиболее тщательно подготовленные специалисты прописывают антибиотики, которые не нужны людям и могут быть опасны для общественного здравоохранения и отдельных пациентов. Но если подумать об условиях, при которых врачи их назначают, картина становится более ясной. В моменты взаимодействия с пациентами срочность часто преобладает над дальновидностью. Сигналы, которые они получают, поощряют их пренебрегать будущим.

Косгроув обнаружила, что страх заставляет врачей в больницах назначать антибиотики, даже когда они не нужны. Они боятся того, что может случиться с пациентом (и с их возможностью заниматься медициной), если они не используют каждый доступный им инструмент. При бездействии больной может заболеть еще больше или даже умереть. В воображении врачей уже разворачиваются потенциальные судебные процессы. Их преследуют случаи, когда состояние пациентов ухудшается, и врачи часто зацикливаются на том, что можно было сделать иначе. Они редко убеждаются, что сделали для пациента слишком много, будь то проведение дополнительных анализов крови и обследований или предложение лекарств, которые имеют свои последствия. Между тем, другие факторы не дают времени на проверку теорий, которые имеют больше смысла.