Юлий Медведев - Безмолвный фронт

Опровержений этого эксперимента в печати не встречалось.

…Западногерманские исследователи Гудериан и Плюгхан в числе прочих достоинств органических ядохимикатов называют их безопасность для людей. «Их сильное инсектицидное действие, — утверждают авторы, — большая широта действия в сочетании с незначительной (в общем) ядовитостью для человека и животных и, наконец, относительно небольшая стоимость производства создали предпосылки для их повсеместного применения».

Американец Д. Барнс, чья статья «Борьба с опасностями для здоровья, связанными с применением пестицидов» была переведена и опубликована у нас в книге «Успехи в области борьбы с вредителями растений» в 1960 году, не находит «никаких свидетельств, заставляющих предполагать, что все население в целом, которое может извлекать значительные выгоды от применения пестицидов, испытывает на себе вредное влияние, обусловленное токсическими свойствами последних». Более того, опасность для здоровья, связанная с применением наиболее современных пестицидов, не столь велика, считает Барнс, «чтобы послужить стимулом для безотлагательного выпуска препаратов, безопасных в обращении».

Есть ли о чем беспокоиться?

Стоит ли придавать значение тому, что в 1964 году остатки ДДТ превышали норму в 50 процентах проб силоса и корнеплодов, в 40 процентах проб соломы, особенно гороховой, в 12 процентах проб комбикорма; что в 1963 году 20 процентов проб молока содержали повышенные дозы химикатов, а в 1964 году — уже 24 процента, в масле соответственно — 40 и 43 процента.

Продукты растениеводства, судя по официальным данным наших токсикологов, загрязняются несколько меньше. В 1964 году, сообщает директор института токсикологии профессор Л. И. Медведь, ДДТ обнаружен в 27 процентах проб фруктов, в 13,7 — проб зерна, в 16 — проб овощей, в 6 — проб консервов, в 25 процентах проб джемов, а также в клубнике, малине и других садовых культурах.

Ну и наконец, в самих потребителях сельскохозяйственных продуктов тоже найдены эти вещества.

Стоит ли придавать значение всему этому?

Токсикологи, видимо, считают, что все же стоит. Эксперимент, проведенный в тюрьме, не сломил их подозрительности. Впрочем, это можно отнести к особенностям данной профессии. Медицина!..

Но прежде посмотрим, что ее беспокоит.

В первую очередь — то, что яды слишком приблизились ко всем нам. Лучше бы этого не было.

В ходе кампании против тли в штате Иллинойс погибло 90 процентов кошек. А в Центральной Яве цены на них удвоились после химической кампании против малярийного комара. В Венесуэле и Боливии от химикатов погибло столько кошек, что они оказались в числе редких животных. А кошка — это быт, дом, семейный очаг, это то, что совсем рядом.

Об отравлении химикатами скота много чего можно рассказать. За последние годы вдвое — втрое увеличилось число отравлений скота химическими препаратами в Казахстане, Армении, Грузии, Эстонии.

…Кошки и коровы, лошади и собаки, овцы и цыплята — самые близкие нам животные погибают от защитных препаратов. Естественно, это не может оставить равнодушными токсикологов. Подготовлены ли мы к веку сильнодействующих средств?

Теряя чувство меры, М. Бискайнд писал: «Был представлен новый принцип токсикологии, кажется, прочно укрепившийся в литературе: каким бы смертельным ядом ни было вещество для всех видов животных, если оно немедленно не убивает человека, то оно безвредно. Если же оно все же убивает человека, то это либо вина жертвы, либо у последней была повышенная чувствительность к веществу».

Судя по статистике, человек хорошо защищен от ядохимикатов. Три года назад «Медицинская газета» сообщала, что за все время в мировой литературе описано 15 тысяч отравлений людей сельскохозяйственными защитными препаратами. Это немного.

Прямому отравлению люди подвергаются только случайно или по незнанию. На предумышленном останавливаться вряд ли стоит (в Соединенных Штатах ежегодно травятся инсектицидами, особенно паратионом, около полутора сотен человек), потому что в этом вопросе существеннее мотивы, чем техника.

Большинство заболеваний и смертей от химикатов не преднамеренны. Кто — то остаток дуста хранил в бутылке из — под «Кагора», и ее распили подгулявшие гости… Кто — то положил под голову пустую канистру из — под чего — то и заснул на свежем воздухе, но не проснулся… Жарким полднем дети поливали друг друга чем — то из опрыскивателя…

Инциденты с ядами особенно часты в отсталых районах, где XX век со всем его научно — техническим прогрессом застал бог весть какой из предшествующих веков.

Бывает и иначе. Описываются, например, массовые отравления сезонных рабочих — мексиканцев на фермах Калифорнии. Рабочие не читали, что там, на этикетках, написано про порошки для насекомых, и бывало, целые бригады выходили из строя, временно или навсегда. Не читали же потому, что не знали чужого языка, либо вообще были неграмотны. И никто им не читал.

«…Мое личное мнение сводится к тому, — пишет Роберт Рад, — что допустимые остатки в пищевых продуктах не вызывают болезней потребителей — как правило… Тем не менее опасность от поглощения остатков ядохимикатов в течение длительных периодов должна быть признана. Коль скоро остатки будут возрастать, и опасность приумножится. Для подавляющей части населения в настоящее время от этих остатков нет спасения. Наших экспертов более чем смутит то обстоятельство, что это воздействие остатков химикатов окажется значительным через определенное время. Миллионы мыслящих «морских свинок» будут платить слишком дорого за свое доверие. Возникает серьезный моральный вопрос, на который должен быть дан ответ: имеем ли мы право настаивать на свободном выборе между продуктами, загрязненными и не загрязненными химикатами? Нынешнее законодательство решительно отвечает: «нет».

Каждый шестой ребенок рождается с дефектом, каждый семнадцатый — с расстройством нервной системы, говорят статистические данные зарубежных стран.

Отчего рождаются уроды?

Научный интерес и нездоровое любопытство к уродам проявляется с давних пор. Когда — то в них видели мрачную изобретательность кары божьей. Несчастных называли «игрой природы», которая якобы воздавала родителям за прегрешения против нравственности. Такое объяснение во все времена должно было устраивать моралистов среди писателей и общественных деятелей, ибо в любую эпоху ими наблюдалось «общее падение нравов». («О, этот век, воспитанный в крамолах, век без души, с озлобленным умом», — Тютчев.) Но науку оно не устраивает.

Пристальное внимание к тератогенезу — то есть происхождению уродств — вызвала в наше время «трагедия толидамида». Толидамид был изобретен и разрекламирован как средство для обезболивания родов. Его принимали женщины в Англии, ФРГ и некоторых других странах. Лекарство действительно уменьшало страдания рожениц, но какой ценой! На свет появлялись дети, лишенные одной, двух и даже вообще всех конечностей. Выражаясь в духе древних, то была «кара природы» за спекуляцию наукой.