Юлий Медведев - Безмолвный фронт

Бурный рост промышленности городов сказывается на гидросфере и в нашей стране. Не отвечает санитарным условиям, пишет Покровский, состояние рек в районах Урала, Донбасса, Кузнецкого бассейна, начинает ощущаться недостаток в водных ресурсах в Пермской, Свердловской областях, Алтайском, Красноярском краях и других районах. Зона загрязнения на 17 реках Советского Союза колеблется от 15 до 110 километров. Днепр освобождается от бактериальных загрязнений, вносимых киевскими стоками канализации, лишь в районе города Черкассы, то есть через 200 километров после трехчетырехсуточного движения воды.

Склады чистой воды есть и под землей. Именно они могли бы сохранить людям память об одном из феноменов нашей планеты — чистой натуральной воде, когда большинство будет уже пить искусственно приготовленную. Склады эти велики. Однако есть сведения, что и туда проникает загрязнение. В частности — нефтепродукты. В Западной Европе и США подземные воды избраны как резервуар для захоронения радиоактивных отходов…

Загрязнение мирового океана менее заметно. Но следы цивилизации обнаруживаются и здесь. Прибой частично возвращает на побережье спущенные в морские воды нечистоты. Большая же часть отбросов остается в океане, путешествует по маршрутам океанских течений.

В 1961 году морскими путями было перевезено 500 миллионов тонн нефти. Какая — то часть этого огромного количества — пусть процент или десятая доля процента — оставляется в море. Гигантские темные пятна все чаще встречаются на поверхности вод.

Но главная угроза морям и океанам — в радиоактивном загрязнении. Морским пучинам доверяется хранить «урны» со страшными останками. За десять лет у берегов Калифорнии в море сброшено 16 288 двухсотлитровых бочек с отходами низкой и средней радиоактивности. 10 тысяч бочек лежат на дне около Сан — Франциско. Бочки эти крепки. Но ничто ненадежно, когда испытание ведут вода и время.

По морям плавают атомоходы, а где транспорт, там аварии. Любознательные физики подсчитали, что в случае аварии такой атомной субмарины, как американская «Си вульф», пятнадцатиметровый слой воды на площади 60 квадратных километров оказался бы радиоактивным.

«Необходимо очистить и восстановить в правах одну из стихий — воду… Народ страдает от болезней потому, что заражена природа», — к такому заключению пришел писатель П. Гаспар, объездивший ряд стран по специальному заданию Всемирной организации здравоохранения.

Гигиенистов оно не устраивает. А сами вещи, окружившие человека? — спросят они. А этот волшебный синтетический мир? Разве мы знаем, подходит ли он для нас?

Мир оделся, обулся, обставился, украсился вещами химического происхождения. Это был взрыв доступного великолепия, фейерверк разнообразия. Успехи химии в ее соперничестве с природой восторженно оценены. С 1938 по 1960 год производство пластмасс на душу населения возросло: в США — с 0,54 до 15,8 килограмма, во Франции — с 0,24 до 6,7, в Японии за десятилетие — с 0,21 до 5,9 килограмма. «Но на вопрос, в какой мере опасны для здоровья человека синтетические материалы, даются различные, даже прямо противоположные ответы», — пишет советский исследователь С. Л. Данишевский. Выпускаются пластмассовые настилы для полов, пластмассовые раковины, ванны, строятся гигантские пластмассовые суда, железнодорожные вагоны, а ответы — прямо противоположные… Опасения гигиенистов на сей счет могут быть преувеличены. А могут оказаться и преуменьшенными. Авторы книги «Вредные газы в промышленности», испытывая сомнения такого рода, писали: «Физиологические исследования с целью определения опасности этих (новых) веществ должны бы производиться до их введения. Это требование должно ограждаться силою закона. Физиологическая информация, основанная главным образом на экспериментах на жизотных, была бы и много дешевле, и много гуманнее, чем информация, получаемая в настоящее время на людях с помощью статистики заболеваний, инвалидности и смертей в промышленности».

Правда, не кто иной, как химия, изготовляет и средства против болезней. Для лекарств фармацевтия использует 350 тысяч соединений! Никогда раньше население планеты не глотало такого обилия таблеток, порошков, микстур, не втирало в себя столько мазей, как сейчас. Наш организм все больше зависит от химических «варягов», без которых он не в силах себя отстоять и которых он все чаще и по все более мелким поводам вынужден призывать на помощь.

Но может быть, это и ничего? Может быть, искусственное здоровье окажется таким же доступным, надежным и долговечным, какой стала женская красота, поддерживаемая косметикой?..

Врачеватели душ, например, надеются, что при нынешних успехах синтеза психотропных средств в будущем начнут даже характеры исправлять химическим путем. Быть может, в самом деле, не воспитанием, столь мучительным и долгим, а пилюлями удастся «перековывать» властолюбцев, мизантропов, истериков…

Возможно. Только, по — видимому, если это и случится, то не скоро. Важно, чтобы до того времени люди успели дотянуть, полагаясь в основном на силы своего организма. Чтобы среда обитания не изменилась слишком скоро и слишком сильно, к чему человек не приспособлен, как приспособлена муха.

И насколько не приспособлен! Известны, например, биогеохимические провинции — районы, обладающие некоторыми особенностями обитания; скажем, состав почвы или воды обеднен либо обогащен некоторыми элементами против допустимых «стандартов». Поколения людей живут на этих территориях, но привыкнуть к отклонениям их организм не может. Где почва бедна кальцием, фосфором, йодом, но богата стронцием, люди часто болеют уровской болезнью, где избыток фтора — распространен флюороз. Причем фтор и стронций для нас с вами совсем не чужие. Современное же производство — промышленное и сельскохозяйственное — загрязняет биосферу веществами, совершенно не знакомыми живым организмам, потому что их нет в природе. Биологически активные, сложные молекулярные конструкции, как большинство пестицидов, попадают к нам внутрь или тонкой пылью садятся на кожу. Но наш организм не был подготовлен к этой встрече, как не были подготовлены уэллсовские марсиане к встрече с земными микроорганизмами. Весь прошлый исторический опыт не выработал у нас защитных механизмов против непривычных, словно привезенных с иной планеты химикатов. Потому — то даже ничтожные концентрации потрясают, а порой разрушают основы жизнедеятельности.

Мы пока не имеем возможности ни предвидеть отдаленные последствия быстрого прогресса химии, ни своевременно предупредить нежелательные изменения биосферы, признает профессор Дашевский.

Между тем теперь уже «сохранение характеристик, от которых зависит пригодность биосферы для обитания человечества, возможно только как следствие сознательной, направленной к данной цели, деятельности людей. Такая деятельность предполагает прежде всего тщательное и непрерывное изучение не только сдвигов в биосфере, вызываемых человечеством, но даже (нужно смотреть в будущее!) еще начальных тенденций к таким сдвигам». Это одна из отправных мыслей, на которых построено «Введение в геогигиену». Она высказана профессором Н. В. Лазаревым.