Герда Грау - Марахси

— На пару недель вы пересекаете границу Урсулы, — напомнил Хиотис.

— Они нас не трогают, — отмахнулся Ромул. — Что такое две недели из ста сорока четырех месяцев? Три года назад во время прохождения викторианской территории мною лично был получен грант на некоторые исследования в области… области…

Он запнулся, не зная, какое слово лучше употребить, и Хиотис предупредительно поднял руку.

— Опустим этические подробности, — предложил он. — Придумайте какое-нибудь малозначащее слово для обозначения проекта. Или оно у вас уже есть?

— Ромульяне, — быстро и с некоторой гордостью сказал Ромул. — Если он не будет завершен, санкции вежского завода покажутся мне рождественской сказкой. Вот для этого мне и нужны проклятые гормоны. И еще немного времени и удачи.

Хиотис слушал рассеянно и почти без интереса, пока Ромул говорил, говорил и говорил, но два процента в невидимом счетчике неуклонно прирастали нулями.

Шум пробивал все мыслимые и немыслимые заслоны и проникал даже сюда, в святая святых директората, державшего оборону в административном корпусе, выдолбленном за границей завода. Сейчас обитатели олимпа были как никогда далеки от звания богов, напоминая только что привезенную партию работяг-наемников: мятые, злые, невыспавшиеся и голодные.

— Разгоните уже их к чертовой матери! — не выдержал Ромул, когда очередной кусок камня из самодельной пращи ударился в полипластовое стекло. — Неужели некому унять кучку наглых оборванцев? Вы начальник безопасности или где?

— Сейчас к ним идти опасно, — усмехнулся Саммю, действительно носивший упомянутое гордое звание. — Эта кучка сама разорвет первого, кто окажется в их зоне досягаемости, просто чтобы спустить пар. С почуявшей кровь толпой справиться труднее, чем с уставшей от собственной говорильни и недосыпа. Постарайтесь набраться терпения, долго они так не выдержат. Максимум сутки.

— Это нам сутки сидеть в четырех стенах? — уточнил Бык.

— А вы что хотите? — Саммю обратил на него глаза без выражения. — Переговоры?

— Хотя бы, — не слишком уверенно кивнул тот. — Объяснить ситуацию, донести мысль, что мы сейчас все в одинаковом положении…

— Они не послушают, — Саммю еще раз посмотрел в глубины черного войлочного ада, расчерченного огнями. — Мы им сейчас враги номер раз: лишили работы, отняли кусок хлеба, обрекли на голодную смерть вместе с женами и детьми. Им наши терки с аккредитационной комиссией до фонаря.

— Может дать им хоть небольшой аванс… — жалко начал управляющий, но Ромул не дал ему договорить, коротко и с размаху сбросив его с кресла ударом кулака.

— Еще кто-нибудь откроет рот в защиту этих скотов, пристрелю на месте, — прошипел он, выкладывая на стол пистолет. — Есть желающие?

Желающих не нашлось, лучевой пистолет был веским аргументом. В полипласт ударил еще один обломок скальной породы, неизвестно как долетевший на такую высоту, и управляющий, кряхтя, отполз по полу к стене и там остался, обхватив колени руками и нагнув голову.

— Весь планетоид изнутри раздолбят, засранцы, — пробормотал Саммю. — Подрубят нам стены — и тю-тю, сложимся как карточный домик. Как считаете, Бык, есть такой риск?

— Без взрывчатки — нет, — уверенно ответил Бык. — Но ее заложить еще уметь надо, а среди них профессиональных подрывников нет, да и взрывчатку им взять негде.

— Могли привезти с последней мумбайской партией работяг контрабандой, — хмуро возразил заводской врач, лично принимавший новых рабочих прямо с корабля и видавший в их запасах всякое. — Планетоид изрыт ходами еще с первых выработок, а они же идиоты. Может быть, потому и аккредитация не прошла? Опасно?

— Вряд ли, — покачал головой Бык. — Марахси прочная каменюга, войлоканит армирует все слои породы не хуже промышленной сетки. Вот без него риск действительно был бы велик, но первые поселенцы здесь долго не ковырялись, структурную целостность планетоида нарушить не успели. Убедились, что ни золота, ни палладия, ни каких-либо редкоземельных металлов нет, и отбыли. Все последующие частники тоже много не нарыли. А войлоканит штука крепкая, углеродистая, веками кристаллизовалась. Удержит.

Голос Быка, низкий, уверенный, внес некоторое спокойствие в пошатнувшиеся ряды совета директоров. Ромул закурил, его примеру последовал Саммю, а врач, поморщившись, пересел подальше в угол, на диван с деревянными накладками на ручках. Управляющий остался на полу, где ему казалось безопаснее, чем наверху. Пространство за стеклом иногда вдруг вспыхивало и расцвечивалось цветной линией сигнальной ракеты да еще какими-то спорадическими отсветами снизу, неизвестно отчего происходившими.

Вид сверху ничем не отличался от вида в пустоту космоса — та же чернота, та же неопределенность, если не знать, что над головой сотни тонн камня удерживают поверхностную радиацию, а внизу бурлит и волнуется море из нескольких тысяч недовольных и малообразованных голов. Некоторые из этих голов были горячими и довольно горластыми, хотя местный диалект и без того не предоставлял возможности изъясняться витиевато, был прост и примитивен, как пещерная живопись.

— То есть это не та причина, по которой нам прикрыли финансирование, — перехватил эстафету вопросов Саммю, но, задавая их Быку, смотрел на Ромула, который старательно втягивал в себя дым и выдыхал его обратно через ноздри. — Тогда какие существуют еще варианты? Завод не удовлетворяет техническим требованиям?

— Они видели проектную документацию еще на стадии согласования, — злобно возразил Ромул. — Сами ее утвердили. А насчет закупки материалов все чисто, Бык не первый день в строительстве. Документы в порядке, расценки утверждены сметой. Отпадает.

Саммю не стал с этим спорить. Хотя мог бы сказать, что нанимать человека без имени, обходящегося только кличкой, и доверять ему закупки — само по себе риск. Да и послужной список этого человека что-то очень уж странен для Марахси, но тогда можно ожидать встречных вопросов, что сам он делает на ранее перспективном, а ныне богом забытом планетоиде, а этих вопросов Саммю не то, чтобы боялся, но активно не хотел.

— Может, персонал низкоквалифицированный? — решился подать голос управляющий. — Условия содержания антисанитарные? Негуманно?

— Плевали они на наш персонал, — презрительно отозвался врач с дивана. — Они же не комиссия по правам человека, какие это для них люди? Обычный расходный материал. Кончатся — новых завезут с Мумбаев. Или на месте нарожают.

— В чем же тогда дело?

Саммю бросил взгляд на Быка, тот спокойно его выдержал. Бык вообще был единственным, кто выдерживал Саммю, остальные предпочитали не сталкиваться с ним глазами.