Герда Грау - Марахси

— Они действительно полностью вам послушны?

После этого он обернулся к Саммю, ожидая ответа.

— Если кто-то из них будет непослушным, у нас есть способ исправить это, — вкрадчиво протянул тот, добавив в голос даже какой-то угрозы. — Искусственная нервная система подобна природной, данной, например, вам богом и родителями…

При этих словах он коснулся руки Язмина, собрал кожу на тыльной стороне его ладони в небольшую складку и подвесил руку на ней в воздухе. Петушиный специалист замер, как загипнотизированный кролик. Бык отвернулся. Творческие и неуравновешенные личности, большая часть из них гиблые мазохисты — садисты, трусость которых не позволяет им обратить свои потребности против кого-либо, кроме самих себя.

— Вас наказывали в детстве?

— Я, признаться…

— Вот видите, — перебил его Саммю, — вы помните до сих пор, а ведь человеческий мозг несовершенен и многие нейронные связи умирают со временем, однако активировать их можно простым касанием. Искины помнят такие вещи куда лучше и куда дольше нас, грешных, у них нейроны живут вечно и приходят в возбуждение по первому требованию. Если вам доставалось ремнем по заднице, то им достается в общем, целиком. Самообучающийся интеллект делает из этого правильные выводы и никогда не забывает.

— А они не могут проанализировать источник и устранить его? — не сдавался Язмин. — Взять вас за горло, поднять в воздух и немного подержать так, пока вы не перестанете дергаться?

— Знаете главный принцип дрессировки любого животного, включая человека? — засмеялся Саммю, отпуская его руку. — Кнут и пряник. У нас много вкусных пряников, и зарабатывать их куда интереснее, чем получать кнутом. Кроме того, рука дающая и рука берущая у нас тут в одном флаконе. А эмоций они лишены, для эмоций нужна рефлексия, а у них все параметры правильного отношения к окружающему миру заданы заранее. Вы — другое дело, если я возьму вас за горло, ваши нейроны устроят бурю субъективных оценочных суждений…

— Хватит, — визгливо прервал их врач. — Они готовы к тренировке, можете начинать. Бык, а вас хотел видеть Ромул, поднимитесь к нему.

Два раза повторять не пришлось, Бык покинул «мастерскую» и после двух поворотов коридора влился в узкий технический лифт. С его комплекцией в лифт следовало заходить спиной вперед, потому что развернуться в узком пространстве возможным не представлялось, а выгружаться задницей к Ромулу было невежливо.

Купол на поверхности планетоида был невелик — около десяти метров площади под прозрачным пластиком, никакой защиты от случайного метеорита крупнее кулака, вздумай тот упасть им на головы. Другое дело многотонная и многослойная титановая крыша над стройкой.

Внутренние перемены коснулись и внешнего облика Марахси. Космопорт, ранее напоминавший заводскую мусорную свалку, сейчас превращался искинами в некоторое подобие скромного, но приличного вокзала. В перспективе была искусственная атмосфера и сила тяжести, но на них еще только предстояло заработать, и до лифтовой от корабля гостям придется двигаться в скафандре. Ромул оторвался от наблюдения за наружным строительством и вопросительно посмотрел на Быка, указав подбородком направление.

— Неплохо, — ответил Бык. — Аскетично, но на поверхности они проведут несколько минут, внизу — гораздо больше. Вложения в Колизей отобьются после пары месяцев эксплуатации.

— Что говорит подрядчик?

— В который раз просит увеличения сметы. Перестроить старый завод — не раз плюнуть. Да и люди у него непривычные к нашим условиям. Темно, тесно, вредные условия труда.

— Скажи ему, что людей мы можем и своих дать, и пусть Саммю отберет ему скотов покрепче и поисполнительнее, но чтобы вопрос сметы больше не поднимался. У меня за каждый день их простоя проценты в банке капают. Вы наладили снабжение бараков?

— Они не подлежат восстановлению после восстания, пришлось задействовать под жилье старую трассу разведочных выработок, — отчитался Бык. — Плюс эксплуатационные выработки, ближние штольни и квершлаги перекрыли сварными решетками. Но здесь возможно использование только горизонтальных шахт, в наклонных атмосферы не хватает, да и в тех, что заняли, нужна система принудительной вентиляции и поддержки давления, плюс вертикальное укрепление слоев.

— Это все потом, — отмахнулся Ромул. — Сейчас главное — замки и двери. Ну и пищевой раздатчик.

— Поставили. Мера временная, позволяет доставлять в удаленные камеры только гелеобразную структуру. Голодного бунта можно не опасаться, хотя и полноценным такое питание не назовешь. Так, лишь бы ноги не протянуть.

— Как они восприняли перемену своего положения?

— Судя по тому, что вспышек насилия в последнюю неделю не зарегистрировано, осознали, что сила им не поможет.

— Жаль, что у них не хватает мозгов на религию, сейчас бы очень кстати было запустить к ним какого-нибудь проповедника.

— Большая часть из них родом с Мумбаев, там религию не жалуют.

— Знаете, я последнее время все больше думаю о том, почему рабовладельческий строй не прошел проверку временем, — вдруг сказал Ромул. — Экономически он выгоден, затрат требует минимальных, любая отдача их перекроет в разы. Добиться послушания у людей проще, чем у ромульян.

— Рабовладение погубили деньги, — засмеялся Бык. — Натуральный обмен неповоротливее и беднее денежного. Кроме того, людям не вложишь в головы базовые настройки, они имеют свойство размышлять и приходить к неожиданным выводам. Например, что они равны и заслуживают чего-то лучшего, чем синтетическая еда из трубы и полметра поверхности пола. А поразмыслив, они действуют.

— Не вижу в этом ничего плохого, — Ромул включил очистной автомат и достал сигареты. — Лучшее есть всегда, вопрос только в том, чтобы скоты твердо знали, что оно им даром не положено. А вот заработать можно.

— Вы меня звали поделиться своими мыслями насчет исторической несправедливости? — уточнил Бык.

— Нет, конечно. Хотел, чтобы вы уделили особое внимание канализации и очистным сооружениям. Они должны быть на современном уровне. Антисанитария — это инфекция, туристы могут разнести ее по планетам и нас прикроют за несоответствие санитарным нормам.

— Прикроют? — удивился Бык.

Ромул прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее. Несколько секунд он оценивающее смотрел на Быка, словно сомневаясь, посвящать ли его в свои планы, но потом решил, что раз уж сказал «А», нужно говорить и «Б».

— Когда мы проходим по территории Мумбаев, я спокоен, — пояснил он. — А вот Урсула и Виктория меня пугают. Любая из них может устроить нам веселую жизнь, причем Виктория больше, чем Урсула. И основанием для этого может быть что угодно, зараза даже лучше подходит, чем какие-то этические комиссии и права человека. А я не собираюсь сидеть на этом камне вечно.