Герда Грау - Атропин

— Все.

Полип, собравшийся протянуть ему бумажный пакет, задержал его в воздухе.

— Сэр, — добавил Гейл.

— Твой праздничный ужин. Счастливого Хэллоуина!

Гейл с ненавистью посмотрел на его удаляющуюся спину, потом на браслет с мигающим диодом и на свалку в проходах — никакого энтузиазма гора коробок у него не вызвала. Понятное дело, что к утру он не заполнит склад и наполовину, даже если будет работать без остановки. Дроиды справились бы с этим куда быстрее и лучше, но тогда наказание не было бы наказанием. Он заглянул в пакет, вытащил оттуда яблоко и, усевшись на ближайший ящик, принялся меланхолично жевать. Холод набирал силу, снег в дверном проеме пошел уже крупными и красивыми, почти праздничными хлопьями, издалека была слышна музыка. Гейл вздохнул, отбросил огрызок в угол и взялся за первую коробку.

***

Во что обошелся пригласительный билет, Уоррен предпочел бы не рассказывать, но спрашивать было некому. Чистое безумие, но два года вынужденно непорочного существования научили его притворству поистине дьявольскому и не менее дьявольской изворотливости. Медицинское образование, даже с ограниченным доступом к препаратам, было неплохим подспорьем в определенного рода знакомствах, хотя, когда он встречал этих знакомых при свете аайских соларов, то старался натянуть темные очки. Очки скоро вошли в привычку, и сам он уже не помнил, когда последний раз выходил на улицу без них.

Два последних года он не позволял себе смотреть в сторону бывшей альма-матер, старательно стирая все неприятные воспоминания об отчислении и тренируя силу воли, пока судьба не решила проверить его на прочность и не подбросила ему эту игральную кость с выпавшей шестеркой очков.

Фотографии Эндрюса в местных газетах (пропавшего, разыскиваемого, найденного, миллион кредитов тому, кто свернет ему шею) практически совпали с новостью о хэллоуинской вечеринке в училище (живая музыка, с восьми вечера и до включения верхнего света, костюмы любые). Назвать это простым намеком судьбы было бы несправедливо, в этом было почти дружеское приглашение.

Как проводятся в училище хэллоуинские вечеринки, он тоже еще хорошо помнил, успел побывать на двух из них и не жалел, несмотря на всю свою нелюбовь к таким сборищам. Под праздник отдавался главный корпус с актовым залом, сооружалась сцена, монтировалась акустика и освещение, расставлялись столы и обогреватели вдоль стен, тогда как центр зала представлял собой один большой танцпол. На входе проверялись только пригласительные билеты, потому что костюмы и грим делали участников одинаково неузнаваемыми, и дальше, в жаркой темноте зала, каждый был сам за себя. Ведьмы с вампирами дергались в макабрических танцах, пока на сцене в малиновом сиропе прожекторов, обнимая микрофон …

— Почта доставлена, — сказал автоматический голос.

Уоррен вздрогнул, подошел и откинул крышку доставки, вытянув серебристый пакет со знаком известного магазина «Бести», украшенный символическим изображением тыквенной головы на красном шнурке. Ухмылка Джека-фонаря была издевательски понимающей. До этой секунды Уоррен еще колебался, втайне надеясь, что почта опоздает, и таким образом все решится без его участия, но теперь отступать было бы трусостью.

Костюм он выбирал для себя со смыслом и практической ценностью — маска закроет лицо настолько, что узнать его будет нельзя, и в то же время оставит открытым достаточно, чтобы не возбуждать подозрений у контролеров, имеющих право попросить снять ее.

Он приложил маску к лицу и некоторое время стоял так, разглядывая свое отражение. Когда-то одна девушка сказала ему, что он красив, хотя дальше простых заигрываний дело тогда не продвинулось, и собственную внешность он никогда не оценивал. Но сейчас ему пришло в голову взглянуть на себя и с этой точки зрения. Выразительными были только глаза, он это знал, потому что в медицинской маске всегда вызывал у пациентов приступы откровения. Остальное, на его взгляд, было вполне стандартным набором мужских черт, хотя и не лишенных определенной привлекательности. А вот с улыбкой он много выигрывал, улыбка у него была открытой, белозубой и почти мальчишеской. Он примерил плащ и усмехнулся — можно быть любого сложения, никто не сможет описать фигуру точно в случае надобности. Эти костюмы вот уже две недели совершенно свободно продавались во всех магазинах Аайи, но Уоррен все равно купил его через сеть в другом секторе с доставкой пневмопочтой. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

— На разогреве мы будем первый час только, — сказал бас-гитарист Крис Суини, протягивая Теду банку с пивом. — Потом в середине часок и в конце закрываем праздник, все как обычно. Никому не упиваться в хлам, слышали? Чтобы не как в прошлый раз.

— Сколько ты еще будешь вспоминать этот проклятый раз? — возмутился Айвор Девилер, ударник их маленького квартета. — До моей смерти? Не ронял я эту проклятую установку, понял? Не ронял!

— Конечно, она сама упала, — иронично протянул Крис, толкая Теда локтем — сейчас начнется потеха. — Она всегда падает у мальчиков, которые хлещут виски вперемешку с мартини между выступлениями, да, детка? А потом вся группа за это огребает.

— Нечего валить с больной головы на здоровую! — Айвор, ненавидевший, когда всякие сопляки называют его деткой, толкнул Криса в грудь, и пиво из банки плеснуло на пол. — Я вообще стоял от нее далеко, если ты этого с перепою не увидел.

— Я точно знаю только то, что был с другой стороны сцены, Тейлор в середине, Али — сзади. А нас на сцене всего четверо. Значит что?

— Ничего это не значит!

— Да брось, хватит нести чушь, твой косяк — имей мужество признаться.

— Если я что-то делаю — я за это отвечаю, — сквозь зубы процедил Айвор, надвигаясь на Криса. — И с этой злодолбучей установкой мне не в падлу признаться, но я ее не ронял. Заруби это себе на носу.

Тед вклинился между ними и растопырил локти в стороны.

— Не деритесь, — мирно сказал он. — Ну, бывает такое, вещи сами падают.

— Бывает, — неожиданно горячо поддержал его Айвор, оборачиваясь к нему. — Еще как бывает. Я однажды сидел в казарме ночью на толчке, все уже спали, и вдруг стакан разбился прямо перед моей дверью. А ведь в туалете никого не было, я бы услышал, что дверь кто-то открывает, слух у меня острый, да и стакану просто неоткуда было там взяться.

— Скажи лучше, какой ты на своем толчке цветочек нюхал, — заржал Крис. — Не черный случайно? Не зря, небось, ухо востро держал?

Айвор покраснел и, обращаясь к одному Теду, добавил:

— Если бы это был глюк, я бы понял, но ко мне под дверь стекло влетело. Здоровенный осколок, в ногу мне впился. Пока я его вынимал, кровищи натекло ужас сколько, вышел — а за дверью никого. И других осколков тоже нет. Шрам могу показать.