Элизабет Ноэль-Нойман - Общественное мнение [Открытие спирали молчания]

Реализация наших целей — определить роль страха оказаться в изоляции — осложняется следующим момен­том: наблюдаемое подражание или повторение вслед за другими может осуществляться но разным причинам. Это может быть страх перед изоляцией, но может также быть имитация в целях обучения, особенно в условиях демок­ратического общества, в котором мнение большинства отождествляется с наилучшим решением.
Главное достоинство лабораторного эксперимента Эша"заключается именно в том, что здесь исключены лю­бые двусмысленности. Испытуемый своими глазами ви­дит, что одинаковые, по оценкам большинства участников эксперимента, линии различаются по длине. Если испы­туемый присоединяется к мнению большинства, вывод однозначен: дело не в надежде приобрести какой-то опыт, причина — страх перед изоляцией.
Как можно предположить на основании негативной то­нальности таких оценок, как «конформист» или «попут­чик», склонность людей к подражанию не соответствует гуманистическому идеалу. Это не те качества, с которыми хочется отождествлять себя, хотя их вполне можно отне­сти к другим.
В эксперименте Эша также ставился вопрос, является ли такой конформизм особенностью американцев. Стэн­ли Милгрэм повторил исследование в несколько изме­ненной форме в двух европейских странах 5 : во Франции, где население, как считается, ведет себя подчеркнуто ин­дивидуалистски, и в Норвегии, где предполагается чрез­вычайно сильная социальная сплоченность 6 . Хотя в экс­перименте Милгрэма испытуемые не видели остальных участников, а только слышали их, впечатление одиночест­ва в своем мнении было достаточно сильным, так что большинство европейцев (80% — в Норвегии и 60% — во Франции) иногда или почти всегда присоединялись к пре­валирующему мнению. Позднее были апробированы дру­гие варианты эксперимента. Так, например, проверялось, сколько единомышленников в эксперименте Эша необхо­димо индивиду, чтобы он решился говорить то, что видит, вопреки большинству.
У нас нет необходимости прослеживать все нюансы эксперимента Эша, с нашей точки зрения, он был очень важен в исходном варианте. Мы предполагаем, что страх
нормального человека перед изоляцией — основа спирали молчания, и эксперимент Эша указывает на то, что этот страх довольно значим.
Он и должен быть значимым, чтобы объяснить то, что выявляется демоскопическими методами. Только пред­положив наличие сильного страха перед изоляцией, мы можем объяснить столь заметные достижения человека в коллективе, когда он с высокой точностью и без каких-ли­бо вспомогательных демоскопических средств может от­ветить, какие мнения ширятся, а какие убывают. Люди экономно расходуют свое внимание. Напряжение, затра­чиваемое на наблюдение за поведением других, является, по-видимому, меньшим злом, чем опасность потерять вдруг благоволение окружающих, оказаться в изоляции.
Отрицается ли социальная природа человека?
Для исследовательской работы, эмпирической проверки этой реакции существует одно препятствие. Если в про­цессе исследования проблемы «имитация» лишь учеба рассматривается как мотив, есть основания говорить о тенденции отрицания социальной природы человека, о негативной оценке ее, проявляющейся в использовании понятия «конформизм». Социальная природа человека побуждает его опасаться изоляции, стремиться к уваже­нию и популярности среди других. Может быть, нам при­дется признать, что эта предрасположенность в значи­тельной мере способствовала развитию человеческого со­общества. Но конфликт между социальным и подсозна­тельным в человеке несомненен. Сознательно, рациональ­но мы хвалим независимое мышление, зрелость, непоко­лебимую твердость в защите собственного мнения.
Психоаналитик Эрих Фромм систематически исследо­вал проблему противоречий между сознанием и подсоз­нанием современного человека, проявляющимися в раз­личных сферах, по аналогии с выявленными 3. Фрейдом конфликтами между сознанием и подсознанием человека в сексуальной сфере. Фромм называет следующие проти­воречия 7 :
осознание свободы — неосознанная несвобода
сознательная откровенность — неосознанный обман

сознательный индивидуализм — неосознаваемая
внушаемость
сознание власти — неосознанное чувство
беспомощности сознательная вера — неосознаваемый цинизм
и полное безверие
Осознание свободы, откровенность, индивидуа­лизм… — все эти сознательно принимаемые, осознавае­мые как выражение собственной сущности ценности не сочетаются с принимаемыми для самого себя способами поведения. Их конфронтацию и описывает спираль мол­чания. Поэтому нельзя ожи дать, что в демоскопическом интервью респондент признается в страхе перед изоля­цией.
Подобно тому как в интервью моделируется публич­ность для выявления тенденции говорить или отмалчи­ваться, мы можем также в интервью моделировать угрозу изоляции и наблюдать, реагируют ли на нее респонденты ожидаемым образом, в соответствии с гипотезой о спира­ли молчания.
Демоскопический «полевой» эксперимент по стимуляции угрозы изоляции
Ниже описывается полевой эксперимент. «Полевой» в от­личие от лабораторного означает, что испытуемые оста­ются в естественных для себя условиях. Не их приводят в непривычную для них лабораторию, а интервьюер прихо­дит к ним на квартиру с демоскопическим вопросником, что несколько нарушает их повседневность, но очень на­поминает обычный разговор двух людей.
Почему, собственно, исследователи отдают предпочте­ние такой поверхностной исследовательской ситуации, как демоскопическое интервью, так цепляются за инстру­мент, который — в случае необходимости — может давать лишь очень слабые импульсы? Чтобы получить преиму­щество, называемое термином «поле»; естественность всех обстоятельств, возможность тестировать представитель­ную выборку населения, а не только тех респондентов, ко­торых можно пригласить в лабораторию, — учащихся, студентов, солдат, пациентов клиник (на эти группы опи­рается большая часть экспериментальных социальных
исследований). Возможности тщательного контроля, пла­нируемая вариативность всех условий, способных повли­ять на результат эксперимента, — в этом как сила лабора­торного метода, так и его слабость: в лаборатории можно, не подозревая об этом, устранить из контекста важные для исследуемых явлений части реальной жизни.
Тест угрозы:
курение в присутствии некурящих
Демоскопический полевой эксперимент 1976 г., в кото­ром впервые моделировалась опасность изоляции, пред­лагал тему «курильщики в присутствии некурящих» 8 . Нам эта тема казалась пригодной для наших целей, потому что использовался такой процесс формирования мнений, при котором противостоящие силы разделились почти поров­ну. Интервью было развернуто в форме диалога. 44 про­цента его участников присоединились к мнению: «В при­сутствии некурящих следует полностью отказаться от ку­рения. Курение было бы бесцеремонностью, так как неку­рящим неприятно дышать дымом». Столько же, т.е. 44% опрошенных, высказали противоположное мнение: «Нельзя требовать полного отказа от курения в присутст­вии некурящего. Некурящему потерпеть не так уж труд­но». В тесте на готовность говорить или отмалчиваться 45% критиковавших курение в присутствии некурящих заявили, что в ситуации железнодорожной поездки охотно вступили бы в беседу на эту тему, равно как и 44% их оп­понентов, защищавших право курильщиков, тоже готовы были участвовать в разговоре 9 .
Рассмотрим смоделированный нами тест «опасность изоляции». Ядро в блоке вопросов, предложенных репре­зентативной выборке из 2000 человек, составлял «желез­нодорожный» тест.
1. Выявление личного мнения опрошенного о курении в присутствии некурящих с двумя указанными выше по­зициями.
2. Оценка мнения большинства: «Теперь, независимо от Вашего личного мнения, ответьте, что думает об этом большинство людей: считает ли в большинстве своем на­селение ФРГ, что курильщики в присутствии некурящих должны отказаться от курения или они могут спокойно