Павел Хондзинский - Ныне все мы болеем теологией. Из истории русского богословия предсинодальной эпохи

Как и многие другие грандиозные проекты в русской жизни, проект академии остался на бумаге – помешала история. Но так или иначе, два тесно связанных «просвещенческих» вопроса на протяжении всего столетия занимали духовную и светскую власть на Москве: «справа» (то есть исправление богослужебных книг и редактирование славянской Библии) и школа. И в том и в другом Западная Русь оказалась впереди – и не в последнюю очередь потому, что там наладили типографскую деятельность вынужденные бежать из Москвы первопечатники Федоров и Мстиславец [64] Книги «литовской печати»… способствовали и школьному просвещению, и самообразованию путем чтения… Предисловия и послесловия западнорусских книг твердили об единстве русского племени… В Беседах св. Иоанна Златоуста на книгу Деяний Апостольских (1624) автор предисловия обращается к “Иафетову племени – россам и славянам”» (Харлампович К. В. Малороссийское влияние на Великороссийскую церковную жизнь. Казань, 1914. С. 99). . Однако уже в первой половине столетия сочинения по меньшей мере двух западнорусских авторов – Кирилла Транквиллиона и Евфимия Зизания – были исследованы и осуждены в Москве за содержащиеся там неправославные мнения [65] Не все они были, впрочем, подлинно таковыми: «Два высказанных справщиками несогласия касались таинства крещения. Оспаривались утверждения Лаврентия, что “мочно человека крестити и не во освещенной воде” и “мощно есть крестити во обстоянии бываемым и диакону, и иноку, и мирянину, аще где попа не будет”» (Корзо М. Украинская и белорусская катехизическая традиция конца XVI–XVIII в. Становление, эволюция и проблема заимствований. М., 2007. С. 311). , что поставило под сомнение южнорусскую ученость вообще.

Как бы то ни было, надо отдать должное Москве: на протяжении всего XVII века она честно стремилась завести у себя греческое образование, побуждаемая к тому как собственными потребностями и исторической памятью, так и настояниями греков. Александрийский патриарх еще в 1593 году уговаривал Федора Иоанновича: «Устрой у себя царь, греческое училище, как живую искру священной мудрости, потому что у нас источник мудрости грозит иссякнуть до основания» [66] Цит. по: Сменцовский М. Братья Лихуды. С. 4. .

В 1632 году Москва обратилась к патриарху Кириллу Лукарису с просьбой прислать учителя. Патриарх просьбу не исполнил, а оказавшийся в то время в Москве протосинкел александрийского патриарха Иосиф, готовый взяться за дело, не успев начать его, умер. В 1646 году палеостровский митрополит Феофан прислал в Москву константинопольского архимандрита Венедикта, однако тот попался на подлогах и был изгнан. В 1649 году в Москву приехал старец Арсений Грек, но вскоре был отправлен на Соловки «для исправления в православной христианской вере» [67] Там же. С. 9. . Присланный в 1653 году вселенскими патриархами митрополит Гавриил Власий показался московским властям фигурой слишком значительной, а потому неудобной. Правда, в 1681 году открылась наконец греческая «Типографская школа», а в середине 80-х годов в Москву прибыли с рекомендательными письмами от иерусалимского патриарха Досифея ученые «самобратия» Лихуды. Именно им в результате досталась задуманная так масштабно академия, точнее, то, что от нее осталось на деле. Но и они недолго руководили ею, так что даже не успели прочитать богословского курса, который должен был завершать обучение.

Разгневанный на них то ли из-за нелюбезного обращения с племянником, то ли из-за того, что Лихуды не выдержали строгого греческого направления и прибегли к латыни, патриарх Досифей дезавуировал свои рекомендации и посоветовал Москве отстранить Лихудов от преподавания. Он обещал, правда, прислать им кого-то на смену, но обещания не выполнил. На этом история греческого образования в Москве оканчивается. Попытка стать преемницей «второго Рима» в смысле прямого наследования византийской культуры оказалась неудачной для России.

Отчасти виной тому были сами греки.

Во-первых, турецкое владычество разорительным образом сказалось на греческой образованности. «Многие священники, даже столичные, ни слова не понимали из того, что читали при богослужении» [68] Матченко И. Досифей, патриарх Иерусалимский, и его время // Душеполезное чтение. 1877. III. № 12. С. 486. . Своей национальной духовной школы Греция практически не имела: учиться ездили на Запад. Одним словом, греческая традиция не имела тогда довольно сил, чтобы утверждать себя вовне. И хотя не только патриарх Мелетий, но и долго живший в России «полуканонический» газский митрополит Паисий Лигарид, и иерусалимский патриарх Досифей мечтали о том, чтобы создать в Москве центр греческого просвещения, способный питать не только Русскую, но и Греческую Церковь, реально для этого они сделали очень мало. О причинах этого пылкий патриарх Досифей высказался, быть может, определенней других. «Лучшие греки хотят разделить страдания своего народа, а те, которые волочатся туда и сюда, особенно по России, хотя, быть может, и честные люди, но по образованию своему настоящие мужики» [69] Скворцов L Патриарх Адриан: Его жизнь и труды в связи с состоянием Русской Церкви в последние десятилетия XVII века // Православный собеседник. 1913. № 4. С. 668. , – писал он. Но даже и честными людьми можно было назвать далеко не всех из приезжих. Два известия говорят об этом достаточно ясно. На соответствующий запрос Алексея Михайловича константинопольский патриарх Дионисий ответил вполне определенно, «что все пришлые греки обманщики» [70] «…Эти пришлецы, в особенности Греки – под видами митрополитов, архиереев и т. д. не малое расстройство приносили российской иерархии… Таких выходцев особенно много было во время дела Никона. Они так заявили себя тогда, что царь счел нужным даже вопросить о них патриарха константинопольского Дионисия, который ответил, что все пришлые греки обманщики» ( Матченко И. Досифей, патриарх Иерусалимский, и его время // Душеполезное чтение 1878. II. № 5. С. 38). , а в 1676 году Феодор Алексеевич специальным указом воспретил грекам въезд в Москву [71] См.: Сменцовскии М. Братья Лихуды. С. 55. . И хотя это списывают иногда на латинские симпатии царя Феодора, ссылка эта неубедительна, ведь вскоре после его смерти при не менее «прозападнически» настроенной царевне Софье приезжают в Россию братья Лихуды и именно им поручают в 1687 году Славяно – греко – латинскую академию.

Во-вторых, надо признать, что греки искали в России прежде всего собственных интересов, не стесняясь объяснять при этом, что всех остальных, кроме себя, считают варварами. «Всегда свет быша грецы, – прямо заявляли те же Лихуды, – и будут даже до скончания века; и от греков свет прияху и приемлют вся языцы… Вси философы грецы, вси богословы грецы; непоследующе же сим – несмысленнии и ненаказаннии и буии, и сего ради речеся и сие: всяк не еллин варвар» [72] Цит. по: Там же. С. 272–273. . По многим свидетельствам, греки вели себя с русскими заносчиво и высокомерно, и даже лучшие из них, как, например, патриарх Досифей, никогда не забывали о своем превосходстве [73] «…Досифей рассуждает так: “греческий язык есть истинная причина разума и мудрости духовной; только благодаря ему мы постигаем действительный смысл того, что заключают в себе священные книги не только Нового, но и Ветхого Завета”» (Матченко И. Досифей, патриарх Иерусалимский, и его время // Душеполезное чтение. 1878. II. № 6. С. 152). . Так, когда речь зашла о присоединении