Владимир Упоров - Темнота Гесферы

Первый удар угодил в бок Тишине, вследствие которого она осела на землю, ловя ртом воздух. Следующей на очереди стала Катарина. Женщине показалось, что тень следует логике в выборе противника. Катарина представляла наибольшую опасность, однако могла задействовать силы только в ближнем бою, когда как лучница била на расстоянии.

Как бы там ни было на самом деле, ведьме пришлось отбиваться. Она сотворила вокруг себя телепатический барьер, предохраняющий как от физических, так и от магических атак. Через него тень пробиться не смог. Но бесплодные попытки его тоже не интересовали, потому противник быстро переключился на Армеля — следующего по списку.

Священник успел подготовиться как мог. Проблема в том, что большинство его молитв предназначались для противостояния людям, но никак не теням, созданным магией. Все атакующие чары ушли впустую, и лишь защита сработала должным образом.

Катарина и Ладан дожидаться продолжения не стали и сами перешли в атаку. Одновременно, с двух сторон. Пускай противник превосходил их в скорости, уследить сразу за двумя было не по силам даже ему. Хотя… он и не пытался. Теневой облик не предпринимал попыток уклониться. Он атаковал и принимал атаки, не избегая их.

В теории, справиться с противником, не знающим что такое уклонение — легко. Только вот тень не давал им возможности задействовать сильные чары, а слабые на него не возымели эффекта. Сражение грозило затянуться, если бы не Тишина. Она выстрелом из своего зачарованного лука сбила его с ног.

Тень или магический облик вел себя довольно-таки странно. Казалось, он нападал на все, что видит, а если враг оказывался защищен, тут же переключался на другую цель. Кроме прочего, он начинал терять стабильность, терял изначальную форму.

Снова исчезнув, он появился перед лучницей, готовый нанести удар, но в этот момент прозвучал повелительный голос:

— Остановись!

Это Реннет, придя в себя поднимался на ноги. К удивлению присутствующих, серая полупрозрачная тень замерла, так и не завершив атаку. Увидев, что команда сработала, ренегат отдал новый приказ:

— Развейся!

Словно дымок на ветру, тень беззвучно испарилась.

— Что это было?! — заорал со злостью Ладан, убедившись в том, что все закончилось. — Как понимать?

— Если бы я знал ответ, — с не меньшим раздражением огрызнулся Реннет, проверяя, не сломан ли нос. — Наверняка могу сказать одно — он послушался моего приказа.

— Правда? Должно быть, мы все теперь обязаны плясать от счастья! Твоя магия нас чуть не убила! Когда уже ты начнешь всерьез воспринимать реальность и перестанешь валять дурака? Мы тебе не развлечение, а товарищи!

Реннет замолк, услышав эти слова не от сереброволосого мага, а от ведьмы.

— Прошу прощения! — выдохнул он, опустив взгляд.

В перепалку вмешался Армель, прося всех успокоиться. Ужин их не удался, но по крайней мере все остались живы и почти здоровы. Так он выразился, за что и получил угрожающий взгляд Катарины.

Инцидент был улажен, если можно так сказать. Однако Реннет свои изыскания не оставил. Его заинтересовало произошедшее, не говоря уже о том, что чары следовало улучшить для эффективного применения в бою. Он был уверен, что найдет ответы. Правда теперь ему запретили практиковать вблизи лагеря, воизбежания новых неприятностей. Катарина пригрозила повесить его, если таковые произойдут по его вине.

Сереброволосый маг Ладан по-прежнему тревожился за свою жизнь и жизни всех остальных, но его бесконечно забавлял вид, каким Реннет возвращался после своих упражнений — весь мокрый, грязный, и воняющий болотной тиной.

— Похоже, неудачи случаются чаще, чем мы можем себе представить, — заметил Армель с улыбкой.

В один из таких вечеров, когда парень пропадал где-то, священник набрался смелости спросить у ведьмы:

— Катарина, ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Откуда у него эти знания? Какой бы вопрос не возник, у него на все заготовлен ответ. Словно на ухо ему их кто-то шепчет. Человек в двадцать с лишним лет не может столько знать.

Неожиданно в разговор включился Ладан:

— Реннет и правда неплох в познании магического искусства и магии в целом, но все что кроме для него все равно что белое пятно на фоне снежного полотна. Со стороны это выглядит странно, но как мне кажется, по-другому просто быть не может, если уж ты опаснейший маг на всем Континенте. Не обладай он этими знаниями, вряд ли бы смог дожить до сегодняшнего дня.

— Он прав, — медленно кивнула ведьма. — Знания его не охватывают все, но они обширны в определенной области. Мастер Селеста говорила мне, что даже в Белом Пламени он все свободное время проводил за книгами и свитками.

— Так он ботаник?! — воскликнул Армель, всерьез изумившись.

Женщина сделал паузу, так как не была знакома с озвученным термином.

— Разумеется, я ботаник. Иначе быть не могло, — совершенно незаметно приблизился к ним Реннет и заговорил. — Однако предпочел бы, чтобы меня называли «исследователь магии». И меня, и другого меня, заклинания словно притягивают. И не только потому что сама магия — это жизнь и существование нашего мира.

Больше он ничего не сказал, а Армель смутился. Он понял, что парню не очень по душе всякого рода насмешки и дразнилки.

День, когда болотистые заросли сменились самым обычным лиственным лесом с твердой почвой под ногами, стал для путников настоящим праздником. Наконец-то, они могли сказать «прощай» хлюпающему под ногами мху, сырости и вони стоячей воды. Чувство счастья и восторженности охватило всех.

И конечно же, первым делом решили искупаться в найденной поблизости чистой речушке. Следовало смыть с себя соленый пот и вонь болот, а также освежиться, пока выстиранная одежда сушиться. Для полноты радостной картины не хватало только солнца.

Реннет тщательно вымылся и теперь сидел на берегу, отмахиваясь от лезущих отовсюду комаров. Кровососущие уже начали исчезать, но вблизи лесов и рек из оставалось еще достаточно.

Ладан с Армелем побрели в ближайшую рощу за сушняком, так что у реки оставались только он, Катарина и Тишина. Причем последние все еще плавали. Река шириной едва достигала десятка метров, но развернуться им все равно было где.

Взгляд парня то и дело скользил по полуобнаженному телу ведьмы. Хотя он всем сердцем презирал подобное, пересилить себя не мог. В свои тридцать с небольшим Катарина казалась эталоном женственной красоты. Та же Тишина, с ее поджарым и мускулистым телом, не шла с ней ни в какое сравнение.

Да и одевались эти двое совершенно по-разному. Катарина предпочитала юбки, иногда в комплекте с узкими брюками, а также рубашки. Лучница же больше следила за практичностью, потому и отдавала предпочтение узким штанам и просторному верху в виде накидок.