Брендон Сандерсон - Видящая звёзды

– Со мной все нормально, Хешо, – сказала я. – Просто отчего-то вдруг замерзла.

Он хмыкнул и откинулся на спинку кресла, положив ноги на подставку.

– Мгновение слабости у могучего воина. Прекрасный момент, который следует ценить. – Хешо кивнул своим мыслям, потом вздохнул и постучал по мигающей кнопке на подлокотнике, заставив экран развернуться к нему.

Нам не разрешалось пользоваться беспроводной связью, кроме случаев крайней необходимости. Однако Хешо весьма вольно трактовал понятие «необходимость», и ему, по его настойчивой просьбе, выделили канал в щите «Весов и мер», блокирующем связь.

Возможно, подслушивать было невежливо, но он же находился совсем рядом со мной. А мой значок переводил его слова и транслировал мне в наушники, хотела я того или нет.

На экране, установленном перед Хешо, появился другой кицен – судя по чередованию темного и светлого меха, женского пола, в очень официальном на вид облачении из яркого шелка, с таким же головным убором.

– Невозвышенный некороль, – сказала она, поклонившись Хешо, – я звоню, чтобы попросить наставлений касательно моего завтрашнего голосования по вопросу национального налогообложения.

Хешо потер мех под мордочкой:

– Боюсь, не получится, сенатор Ария. Когда я говорил с приставленными к нам наблюдателями от Верховенства, они заявили, что я до сих пор имею неподобающее влияние на работу нашего сената.

Сенатор вскинула голову:

– Но невозвышенный, сенат голосовал строго против высказанных вами предпочтений.

– Да, и правильно сделал. Но Верховенство, по-видимому, считает, что я сам велел вам голосовать против моих желаний, продолжая таким образом вами манипулировать.

– Трудная ситуация, – сказала сенатор Ария. – Как, по-вашему, нам следует поступить?

– Что ж, – произнес Хешо, – похоже… Верховенству очень понравилось бы, если бы вы выбрали то, что нравится вам.

– Мое величайшее желание во всей Вселенной – это увидеть манифест, составленный королем.

– А если его воля состоит в том, чтобы вы были собой?

– Пожалуйста. Какую разновидность меня вы бы предпочли?

– Может, попробуете голосовать каждый раз в произвольном порядке? – предложил Хешо. – Как думаете, это сработает?

– Конечно, если только Верховенство не объявит, что на нас влияет еще что-то помимо судьбы. – Сенатор Ария снова поклонилась. – Мы будем искать, как ваше влияние на Вселенную проявит себя в жеребьевке для определения голосования. Мудрое решение, невозвышенный. – Она отключилась.

Хешо вздохнул.

– Она кажется очень… преданной, – заметила я.

– Мы стараемся, – сказал Хешо. – Это трудно для нас. Всю жизнь меня учили быть очень осторожным в выражении своей воли, но я не знаю, как не выражать ее совсем. – Он закрыл глаза и потер виски. – Мы должны усвоить порядки Верховенства, иначе мы обречем себя на завоевание, если люди когда-нибудь решат вернуться. Вот их я боюсь по-настоящему – они напали на нас первыми во время своей Первой войны. Их лидер заявил, что наше общее прошлое уже делает нас практически людской колонией. Еще чего! У меня от одних этих слов шерсть встает дыбом. Мы должны измениться, чтобы быть наготове, но меняться трудно. Мой народ не глуп и не слабоволен. Просто много, очень много веков трон был единственной неизменной силой, на которую они могли положиться. Уничтожить его так резко – все равно что сорвать повязку прежде, чем рана зажила.

Я поймала себя на том, что киваю, хоть это и было глупо. Разве плохо, что Хешо сместили с трона? До чего же отсталой должна быть культура, чтобы до сих пор сохранить наследственную монархию! Военная диктатура, когда к власти приходят лучшие пилоты и адмиралы, зарекомендовавшие себя в бою, – гораздо более разумный путь.

– Может, вам не стоит так уж волноваться насчет людей? – сказала я Хешо. – Ну, в смысле, они же могут так и не вернуться.

– Вполне возможно, – ответил он. – Меня еще со щенячества учили ставить нужды планеты превыше всего. Много веков мы пытались вернуть ходящих в тенях, но пора признать правду: среди нас никогда больше не будет цитоников. Мы давно утратили эту привилегию.

Он посмотрел на меня:

– Не жалейте меня за то, что я лишился власти. Много лет назад мой прапрапрапрадед встал во главе наших армий, чтобы бороться с вторжением человечества. Он сражался с гигантами мечом. До этого даймё семнадцати кланов всегда были готовы вести свой народ в бой. Но я всегда мечтал именно об этом – быть капитаном собственного корабля. Так будет лучше. Если только мой народ просто не растворится в Верховенстве, как капли крови в океане.

– Не знаю, стоит ли это затраченных усилий, Хешо, – сказала я, откинувшись на спинку кресла. – Стоит ли корежить себя, чтобы стать такими, какими они хотят нас видеть.

– А иначе мы так и будем сидеть взаперти на своих планетах без гипердвигателей. Это мой народ уже испробовал и больше не хочет. Единственный способ обрести хоть какую-то значимость – это играть по правилам Верховенства.

– А как быть с тем, что дионейцы и прочая элита называют себя великими расами? Гордятся тем, какие они развитые, а сами, по сути, обращают в рабство всех остальных.

Хешо хмыкнул, но не стал дальше развивать эту тему. Я проследила за его взглядом и покраснела, обнаружив, что за нами сидит Моррьюмар. Скад. Когда же я научусь сначала думать и лишь потом говорить?

Как только «Веса и меры» пришвартовался, Винзик разрешил пилотам разойтись по их шаттлам, чтобы вернуться домой.

– Приятного отдыха, – сказал мне Хешо перед тем, как кицены вылетели из нашей комнаты.

Моррьюмар торопливо пошел вперед, стараясь не встречаться со мной взглядом. Зашибись. Ну что ж, не моя вина, что эти расы были диктаторами и угнетателями.

– Эй, – окликнула Брейд, когда я собрала свой рюкзак и двинулась к морю.

Я оглянулась, слегка удивившись, что она заговорила. Обычно после дня учений она ни с кем из нас не общалась.

– Хорошо поработали сегодня, – сказала она мне. – Думаю, до них наконец-то начинает доходить.

– Спасибо, – ответила я. – Мне приятно это слышать. Честно.

Она пожала плечами и пошла мимо меня к двери, словно смутившись, что ее застали в момент искренности. А я просто сидела в своем кресле, совершенно обалдевшая. Неужели что-то сдвинулось? Может, я и правда смогу сделать это?

Исполнившись новообретенной уверенности, я поспешила на выход следом за остальными. Мне еще предстояло сегодня поработать.

«Герой не выбирает своих испытаний. Помни об этом».

Когда мы дошли до перекрестка рядом с машинным отсеком, я вдохнула поглубже и приблизилась к охраннику.

М-Бот был уверен, что вместе мы сумеем собрать дрон-шпион и запрограммировать его, но, когда я пронесу его на корабль, потребуется несколько минут, чтобы запустить беспилотник. Я точно не смогу это сделать, если рядом будут остальные члены звена. Похоже, простейшее решение – оно же и самое лучшее.