Андрэ Нортон - Планета повелителя зверей

— А проход-то… не закрыт… — тяжело дыша, еле выдавил Логан.

К сожалению, он верно подметил: ничто не мешало чудищу, растерзавшему Уиддерса, спокойно пробраться за ними в мрачный коридор. А может, оно затаилось где-то там, впотьмах…

Руку Сторма, лежавшую на плечах Логана, свело судорогой. Нет, так не годится. Если они запаникуют и потеряют самообладание, то наверняка погибнут. Надо сохранять ясную голову.

— У нас есть гранаты и фонарик, — успокаивая скорее себя, чем товарища, проговорил Хостин. — Уиддерс потерял снаряжение — ни света, ни оружия. Удивительно, что он вообще досюда добрался.

Дрожь, сотрясавшая Логана, немного поутихла.

— Заяц самого себя боится! — самокритично произнес он. — Я еще никогда в жизни так не улепетывал. Скоро мы будем шарахаться от собственной тени…

— Да любой бы на нашем месте струхнул. И я тоже удирал, только пятки сверкали. Но, думаю, мы с тобой не очень-то похожи на зайцев.

Юный Куэйд ободряюще сжал руку Хостина:

— Ты прав, братец. Мы, пожалуй, сейчас больше смахиваем на обезумевших фравнов. Ничего, если нам вдруг встретится это чудовище, мы прогоним его, как парочка разъяренных йорисов — будем драться зубами и ногтями.

— Договорились, — кивнул Сторм. — Ладно, двинули. И не будем понапрасну себя накручивать.

Землянин с сомнением взглянул на фонарик на атомных батарейках. Вдруг свет привлечет хищника? Однако идти вслепую совсем не хотелось. Во всяком случае нужно видеть, куда кидать гранаты — так есть хоть какой-то шанс отбиться от монстра.

Тоннель уводил путников все дальше в толщу скалы. Объем подземных работ поражал: похоже, лабиринты ходов пронизывали всю горную гряду. Хостин не сомневался, что они с Логаном уже далеко ушли от той вершины, куда норби приводили пленников.

Похоже, до них по этой дороге никто не проходил, да и потрясение, которое братья испытали при виде мертвого Уиддерса, постепенно поутихло, так что оба слегка успокоились. Сторм заметил впереди сероватое мерцание и выключил фонарик, чтобы незаметно подобраться к выходу из подземелья.

Сверху и снизу торчали острые выступы — пришлось пробираться между рядов зубцов толщиной примерно с человеческую ногу. С арочного потолка лился ослепительно-алый свет: высоко над головой виднелись три овальных окна, бросавшие на камни кроваво-красные блики. А впереди — пышущее жаром солнце и опаленный мир, где царила Великая сушь!

Они сидели, ссутулившись, на полу между зубцов и, прикрывая глаза от мучительного сияния, прикидывали маршрут по пустынной местности.

В ряби раскаленного воздуха плыла вереница столбов — опять звуковой барьер, как в загонах, — однако тут и там зияли прорехи.

Хостин упорно пялился в бинокль, но рассмотреть что-либо подробно в дрожащем мареве было так же непросто, как и в туманном полумраке пещеры.

— Придется залечь и дождаться вечера. — Логан устроился, обхватив руками колени. — На таком пекле мы и получаса не протянем.

«Интересно, далеко ли протянулась линия столбов? Получится ли отыскать укрытие, прежде чем вновь взойдет солнце? И правда ли мы выбрались наружу?»

— Неужели мы выбрались? — повторил вслух Хостин.

— Думаешь, тут очередной террариум для тех, кто любит погорячее?

— Ну смотри, здесь тоже есть столбики: наверняка там когда-то был звуковой барьер, — указал на очевидное Хостин.

— А теперь там много дыр. — Логан сощурился, вглядываясь в даль. — Что же нам, назад возвращаться? Может, лучше попробуем идти дальше?

— Разумеется, надо попытаться. Когда стемнеет, если тут, конечно, вообще темнеет, отправимся в путь. Повернем назад, если не найдем выхода.

— Вроде бы неплохой план, — одобрительно кивнул Логан. — Ладно, подождем.

Однако шансы на успех казались призрачными. Многое зависело от того, где очутились путники — на арзорской равнине или в очередной пещере с искусственным климатом, не совсем для них подходящим. На огненное небо невозможно было смотреть невооруженным глазом. Судя по жаре и слепящему солнцу, полдень только-только миновал; оставалось лишь ждать наступления ночи (если повезет) либо тащиться обратно к той самой двери, что заперли за ними норби.

Братья по очереди спали и следили за округой, а время меж тем едва тянулось. Вдруг Хостина разбудил Логан.

— Смотри! — воскликнул он, тряся брата за плечо.

Там, где раньше виднелось добела раскаленное небо, от взгляда на которое болели глаза, теперь полыхало красноватое зарево. Землянин так часто наблюдал его, что ошибиться попросту не мог: вскоре действительно наступит ночь. Нужно только дождаться сумерек, и можно будет отправляться в путь, придерживаясь вереницы столбов.

Они проглотили таблетки пищевого концентрата, выпили немного воды и с нетерпением смотрели, как алые краски на небе сменялись фиолетовыми, означавшими свободу. Хостин в ожидании бродил между острыми выступами, прислушиваясь к внезапной тревоге, зародившейся в сердце.

И что, спрашивается, его беспокоит? Впереди — ни звука, ни движения. Глядя в бинокль, землянин внимательно изучил линию столбов: ни растений, ни убежищ арзорских животных — лишь голый камень и торчащие из него колья звукового барьера, местами поваленные. Однако пустынный пейзаж почему-то навевал ужас, а в глубине души росло беспокойство, причем куда более сильное, чем то, которое он ощущал во время их прошлых скитаний.

— В чем дело?

Хостин вздрогнул и оглянулся: Логан вроде бы остался проверять карабины, которыми крепились к ремню фляги. Однако вот он, стоит за плечом и, прищурившись, смотрит вдаль.

— Сам не знаю, — тихо ответил старший брат. — Со мной творится что-то странное…

Они в ужасе бежали от места гибели Уиддерса. Проанализировав свои ощущения, Сторм убедился: сейчас он испытывал нечто иное. Тогда он испугался, и тело понятным образом отреагировало на страх, а теперь… теперь что-то неясное давило на психику, сбивая с толку.

— Идем, — без тени сомнения произнес Логан, высоко вздернув подбородок.

Юноша не просто сообщал о своих намерениях, а бросал вызов тому неизведанному, что ждало их впереди. Логан всегда шел своей дорогой — вот и сейчас недюжинное упрямство заставило его перебороть ужас и отважно шагнуть вперед.

— Идем, — кивнул Хостин.

Каждая клеточка тела противилась этой затее. Тревога усилилась и сменилась дрожью: что-то взбунтовалось внутри Хостина, его терзало какое-то глубинное предчувствие, которое едва могла побороть железная воля. Однако Сторм твердо знал: если сейчас он откажется встретить таинственную опасность лицом к лицу и повернет назад, то будет навсегда сломлен и по какой-то необъяснимой причине превратится в калеку, как если бы ему оторвало руку или ногу.