Юлия Горина - Приговоренный к одиночеству [СИ]

— Около… около сотни, — сдавленным голосом ответил рыцарь, опустив голову.

Рэбэнус в отчаянии только руками развел.

— Сотня воинов… Князь Алрик выполнил условия договора, понимаете?.. Господин Виери был прав — он человек чести! Впрочем, вы ведь на это и рассчитывали, верно? Иначе пришли бы не с тысячей, а с пятью как минимум… Он мне поверил. И шел сюда, чтобы поговорить! А вы что сделали? Мало того, что напали на него, сорвав мирную встречу, так еще и с тысячным войском не смогли с сотней управиться — да как вы воевать-то с ним собираетесь?!

Тяжело вздохнув, император вынул из кармана белоснежный батистовый платок и прижал его к разгоряченному лицу.

— Я буду ждать князя здесь, — сказал Рэбэнус. — Потому что я должен. Потому что если я уйду, это будет равносильно признанию императора в организации позорного нападения. И тогда уже войны не избежать. Хотя бы это вы понимаете?!

— Но если князь приедет, его целью явно будут не переговоры… — заговорил рыжебородый Лонге-Конваллис, но император прервал его.

— Вина за ошибки подданных всегда лежит на государе, — тяжело дыша, проговорил Рэбэнус. — Именно так, а не наоборот. На государе и других государственных деятелях, чьи решения влияют на судьбу того народа, которым они управляют! Я не стану, как мой отец, убегать без оглядки, прячась за спинами ни в чем не повинных людей! И вам не позволю. Мы останемся здесь и сделаем все, что в наших силах, чтобы этой войны не было! Если, конечно, еще хоть что-то можно сделать. Это — мое решение, и за его исполнением проследит императорская гвардия. Я все сказал!

Вокруг стало так тихо, что было слышно, как жужжат проснувшиеся мошки, как потрескивают дрова в кострах и фыркают кони.

Тано смотрел на Рэбэнуса с изумлением.

Он принимал решение за решением, одно тяжелее другого — и, казалось, до смерти боялся сам себя. И все-таки, несмотря на эту почти девичью краску на щеках и непослушный голос, Тано впервые увидел в Рэбэнусе настоящего императора.

И, скорее всего, не только он.

— Ваше величество, прошу принять под свое командование моих пятерых воинов, — заявил вдруг молчаливый Туллий, старый командир Пламенеющих рыцарей, который до сих пор никак не выказывал особого расположения молодому монарху.

У графа Виртерры после этих слов даже глаз задергался.

Еще бы — теперь у императора пятьдесят пять воинов, и пятеро из них — пламенеющие рыцари!

— Ваше величество, и моих — тоже, — подал голос барон Хаста.

— И моих, ваше величество, — поддержал идею Лонге-Конваллис.

— Благодарю, — еле слышно отозвался Рэбэнус. — Благодарю вас.

Император удалился к себе, оставляя у себя за спиной тревожную, недобрую тишину.

Тучи на небе постепенно рассеялись, а напряжение на земле возросло до предела. Все ждали.

На постах никто не разговаривал. Гвардейцы зорко следили за лагерем, не отвлекаясь ни на миг. Телохранителям велели оставаться возле хозяйственных навесов и не приближаться к лагерю, отчего сразу стало как-то малолюдно. Советники оставались в своем шатре или грелись у костров, еле слышно о чем-то перешептываясь.

Они надеялись, что никто не приедет, а с утра император поймет свою ошибку и все отправятся назад.

Но князь Алрик все-таки пришел.

На закате от края долины примчались дозорные. Тревожный рог протрубил общий сбор, хотя все и так были на местах. И через четверть часа из леса в долину вышли демоны.

Князь со своей свитой ехали впереди. Прямо за ними следовали две крытые повозки, а уже за повозками стройными рядами тянулось воинство. Они шли неспешно: всадники на лошадях, наездники на могучих и жутких айрах и живые мертвецы. Ветер трепал алые стяги, оранжевое солнце играло на шлемах и нагрудниках.

Процессия продвигалась все глубже в долину, а ряды воинов все не заканчивались. Они продолжали тянуться из леса ряд за рядом, сотня за сотней, направляясь к лагерю императора.

Император Рэбэнус вышел из своего шатра на звуки сигнального горна в совершенно другом состоянии, нежели входил туда.

Он выглядел так, будто за эти часы ожидания похоронил немало близких людей. Лицо императора казалось бледным до синюшности — возможно, из-за глубокого оттенка синего бархата, из которого были сшиты его одежды. Взгляд Рэбэнуса потускнел, но плечи решительно расправились. От нервной лихорадки не осталось и следа.

Глядя на императора, Тано вдруг с горечью осознал, как же он еще молод. Молод — и совершенно неопытен в вопросах политики. Конечно, история знала немало примеров, когда на престол восходили еще более юные монархи, однако тех с младенчества готовили к будущим обязанностям. Но Рэбэнус был нелюбимым сыном и изгоем в собственной семье. О чем можно говорить, если отец при побеге бросил младшего принца в огне без колебаний и сожаления?

А теперь аристократия Империума взвалила на юношеские плечи неподъемную ношу — страну, раздираемую распрями, междоусобицами и войной. Выдержит ли Рэбэнус? Справится ли?

Впрочем, сейчас от него уже мало что зависело. Теперь ход за князем демонов. И даже Тано не мог с уверенностью предположить, что решил для себя Рик.

Не слушая ядовитый шепот со стороны советников, император приложился к маленькой подзорной трубе, которую ему подали гвардейцы и замер, разглядывая посольство демонов, больше похожее на маленькую армию.

— Численность его войска значительно превышает оговоренную ранее, — наконец, чуть громче остальных проговорил командир Пламенеющий рыцарей Туллий.

— А я вас предупреждал! Я предупреждал вас, ваше величество! Ну и где же обещанная сотня? Где хваленая честность вашего князя? Где исполнение договоренностей? — заговорил граф Виртерра, и в каждом его слове звучал плохо скрываемый гневный упрек.

— Если вы сами не догадываетесь, я вам отвечу — неожиданно спокойно ответил император. — Все договоренности остались на Вдовьем лугу.

— Можно направить к демонам посла с требованием, чтобы князь оставил свою армию на удалении! — предложил барон Хаста. — Пусть господин Виери встретит князя и объяснит…

— Мы не в том положении, чтобы требовать чего либо, — здраво возразил Рэбэнус. — А господин Виери, при всей моей глубокой привязанности к нему, пока еще не император, чтобы решать конфликты государственного уровня.

Он вернул подзорную трубу гвардейцам.

— Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится, а я немедленно уезжаю! — заявил Колис, развернувшись и намереваясь уйти.

— Все остаются здесь! — крикнул Рэбэнус, и гвардейцы мгновенно выросли у графа на пути, преграждая путь. — Довольно позорить своего императора и страну, которую вы представляете! Взять под контроль всех советников! Подать лошадей! — приказал Рэбэнус и со вздохом добавил. — Я не доставлю князю удовольствия смотреть на правителя Империума при встрече сверху вниз.