Гарет Пауэлл - Арсенал ножей

— Осторожней, — предупредила я.

— Ясное дело.

Включив мощную светодиодную лампу на шлеме, она пролезла внутрь и скрылась в дыму и сумраке. Мое дело было оставаться у отверстия, поддерживая связь со «Злой Собакой».

— Что-нибудь видишь?

— Пока ничего, — напряженно отозвалась Клэй, пробираясь через разгромленный машинный зал. — Погоди… Секунду.

— Что там у тебя?

— Драфф.

— Живой?

— Сканнер показывает, что еще теплый, но сердцебиение почти отсутствует, и, по-моему, он не дышит.

Я закусила нижнюю губу, припоминая курс инопланетной медицины, пройденный при вступлении в Дом.

— Альва, я о таком слышала. Серьезно раненные драффы впадают в подобие комы. Замедляют все жизненные процессы и дышат всего раз в десять-пятнадцать минут.

— Думаешь, и с этим так?

— Возможно. Получится его вынести?

— Если удастся перекатить на надувные носилки, попробую вытянуть.

— Помощь нужна?

— Нет, оставайся пока на месте. Я позову, если застряну.

— Хорошо.

Я уперлась в края отверстия. По связи доносилось, как пыхтит и ругается Клэй, выволакивая бесчувственного механика. Вокруг нас скрипел и вздрагивал корабль, и я прошептала короткую молитву, чтобы он не развалился, пока мы здесь.

— Зря стараешься, — сказала Клэй, и я спохватилась, что не отключила связь. — О таких, как мы, никакие боги не заботятся.

— Ну и вреда от этого нет.

— Лишь бы тебя услышала эта битая железная задница.

Я различила в дыму тени от ее нашлемного фонаря.

— Альва, я тебя вижу!

— Да, я уже рядом. — Она устало выдохнула. — Ну и тяжелый же поганец! Не поможешь дотащить?

— Конечно.

Я, уцепившись за края отверстия, свесила ноги через край и спрыгнула в трюм.

Мы еле дотащили драффа в лазарет «Злой Собаки». У меня все мышцы отзывались болью от напряжения. Когда Клэй сняла шлем, ее лицо блестело от пота, а в скованности движений чувствовалась усталость.

С трудом мы кое-как перевалили коматозного инопланетянина на койку, после чего Престон приступил к осмотру.

— Что там у нас? — спросила я.

— Он примерно средних лет, — сказал медик. — Реакция отсутствует. — И, переместив медсканер к спине драффа, добавил: — Есть признаки переломов ребер и внутреннего кровотечения.

— Но он жив?

— Кажется, в состоянии гибернации, — ответил Престон и, выпрямившись, забарабанил пальцами по подбородку. — Как будто берег остатки сил в ожидании помощи.

— Или доставки к Мировому Древу, — уточнила Клэй.

— Может быть, и так.

— Ты знаешь, как его лечить? — спросила я.

После разоблачения наш самозваный медик каждую свободную минуту повышал врачебную квалификацию.

— Вероятно.

— Сделай все возможное, — сказала я. — Корабль тебе поможет, и Нод наверняка ответит на все вопросы по анатомии драффов. Хотя неизвестно, удастся ли тебе расшифровать его ответы.

— А мы что? — поинтересовалась Клэй, утерев лоб. — Пока он тут занят, что будем делать?

Я отстегнула перчатки и запихнула их в карман. Размяла онемевшие пальцы.

— Мы отправляемся на поиски нимтокского корабля — и надеемся найти там остальных выживших.

Нод, зайди в лазарет, говорят они.

Большая спешка.

Бросай инструменты и лезь по трапам.

Оставь потомков работать.

Всегда работать. Всегда есть что чинить.

В лазарете раненый драфф.

Помоги мне его починить, говорит Престон.

Но с первого взгляда видно, что этого драффа починить нельзя.

Драфф сломан изнутри.

Впал в смертную спячку. Готовится вернуться к Мировому Древу. К корню всего.

Свернулся, как семя.

— Не могу чинить, — говорю я. — Много извинений.

— Не думаю, что я справлюсь без тебя.

У Престона только одно лицо.

Только две руки.

Люди почти бесполезные.

— Ты можешь хотя бы поговорить с ним? — спрашивает он.

Я пожимаю тремя плечами:

— Невежливо прерывать смертную спячку.

— Но возможно?

— Только в крайнем случае.

Престон вытирает лицо руками. Странное движение.

— Случай крайний. — Он говорит медленно. — Мы не знаем, что случилось с тем кораблем и куда девалась половина команды. Все, что он нам скажет, очень поможет, понимаешь?

Думаю о потомках в машинном.

Много работы.

Много озорства.

Нужно вернуться, пока не пришлось целиком перепаивать Тревожную Собаку.

— Против воли, — говорю я.

Касаюсь брата-драффа двумя лицами.

Запах говорит, что его имя Чет.

Чет с верхней из наветренных ветвей Мирового Древа.

Путешественник и механик.

Сейчас без пары в жизни.

Надо пробиться через запах.

Прижимаю лицо-руки плотнее. Говорю имя. Проталкиваю язык под чешуи, чтобы пощекотать кожу.

Чет просыпается. Разворачивает одно лицо. С трудом вздыхает.

— Где команда, Чет?

— Команда ушла.

Пальцы вокруг лица обвисли.

— Куда ушла?

— На нимтокский корабль-могилу.

— Сколько ушло?

— Дай мне уснуть, Нод.

— Людям надо знать. Сколько?

— Пять или шесть. Не установлено, кто именно выжил после крушения. Про двух знаю точно.

— Спасибо, Чет.

— Работа сделана? Теперь отдых?

— Отдыхай.

Голова Чета повисла. Глаза горят черными звездами.

— Нод. Важно. — Дыхание замирает. — Скажи другим. Белые корабли — кузены.

— Не понимаю.

Чет тонет во внутренних жидкостях.

— Скажи им.

Я обнимаю пальцами его спину. Чувствую дрожь.

Потом молчание.

Больше нет дыхания. Не бьется сердце.

Ничего нет.

Чет ушел на Мировое Древо.

— Сохрани тело, — говорю я Престону. — Когда-то доставим Чета домой.

Скормим его корням Мирового Древа.

Воссоединится с предками.

Станет един с Древом.

Пока белые корабли рассекали высшие измерения, я спала. Эта привычка осталась с военных лет. В бою не знаешь, скоро ли выпадет случай отдохнуть, поэтому многие в полете предусмотрительно урывали клочки сна в каждую свободную минуту.

Когда я проснулась, мы уже падали в свою вселенную.

— Мы прибыли?

Медведь стоял, где я его оставила, на помосте посреди круглой рубки.

«Еще нет».

— Где мы?

Мохнатый зверь мазнул когтем по стене, вызвав трехмерную карту с обозначенным красной чертой курсом от Камроз к той далекой точке пространства, где «Злая Собака» обнаружила ракообразных, столь взволновавших моих хозяев. На полпути высветилась маленькая звездная система. Пояснения к ней были на незнакомом языке, но я опознала звезду по расположению — эти координаты навсегда впечатались в саму мою душу.

— Пелапатарн.

«Верно».

Холод призрачной рукой ухватил меня за загривок. После огненной бомбардировки я ни разу не возвращалась в эти места.

— Зачем вы меня сюда притащили?

В издевку или в наказание? На миг я перестала ощущать свое тело, представив, как меня выбрасывают на радиоактивную, задушенную пеплом планету, оставляют среди смертоносных последствий моего приказа.