Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Кровь Лары

– НО зачем они стали всех убивать? – Вырвалось у него. – Если жили нормально, в красивом месте?

– Они захотели господства над всеми на этом Острове! – Резко ответил Кину, мыли которого были далеко не такими приятно будоражащими. – Власти, господства. И смерти всех эльфов… Людей, кстати, тоже.

Лодья причалила к пустынному причалу. Темнело, и в городе на далеком берегу зажигались огоньки, рождая в душе смутное ностальгическое чувство. У Гэбриэла был дом, в разы лучше и надежнее тех домиков, где сейчас начинали свою вечернюю жизнь незнакомые ему люди, и всё-таки ему было немножко… завидно, что ли? Или просто любопытно? Как они там живут, в этом незнакомом ему пока городе, который, тем не менее, принадлежит его семье, и все эти люди там зависят от них с братом?

На дальнем конце причала сидела полосатая кошка, которая, как только на доски ступили первые люди, трубой подняла хвостик и неспешно потрусила к ним. Как потом узнал Гэбриэл, эта кошка была местной достопримечательностью, и приходила сюда каждый день, встречая рыбаков, привозивших улов для сторожа, его семьи и живущих на Торхевнене монашек. Её все знали, звали Сорожкой и охотно угощали. Неведомым кошачьим способом она мгновенно определила, кто из новоприбывших является самым большим любителем кошек, и принялась урчать и тереться то о ноги Гэбриэла, то Кину. Вслед за кошкой спустилась по крутой тропинке невысокая, полненькая, крепенькая женщина в простенькой рясе – ничего общего с роскошными одеяниями обитательниц монастыря святой Бригитты! Она улыбалась и радовалась так, словно встречала тех, кого ждала всю жизнь. Правда, тут же забывала, как кого зовут, исключая Гэбриэла, которого всё-таки не забывала величать «Вашим высочеством».

– Ох, слава тебе, святая великомученица Анна Ирландская, сколько гостей! Брысь, Сорожка, не мешай его высочеству! Она у нас, ваше высочество, приставучая такая, ласковая, никто не трогает её, балуют… брысь пошла, вот наказание!

– Я люблю кошек. – Успокоил её Гэбриэл, она обрадовалась и тут же об этом забыла, и снова начала гнать кошку, но так не страшно, что кошка и внимания на неё не обращала. Они поднялись в пристройку к основному зданию, где находилась кухня и где сидели все трое монашек: вот уже не одну сотню лет на Торхевнене постоянно жили четыре монашки, не больше и не меньше. Эта традиция соблюдалась неукоснительно. Две пожилых и одна молоденькая женщины чистили овощи. Увидев гостей, смешались, вскочили, роняя ножи и неочищенные репу и луковицы, конфузясь, лепетали слова приветствия и кланялись. Гэбриэл сообщил им, что привез десять девочек-полукровок, сирот, находящихся под покровительством герцога Элодисского, которые временно поживут в замке, и которых он просит научить всему, что подобает знать девушкам.

– Чтение там, письмо, готовить тоже, ну, и шить, себя вести, всё такое. – Пояснил он. Женщины немного растерялись, не зная, как быть. Предвзятое отношение к полукровкам чувствовалось даже тут, и был момент, когда Гэбриэл подумал: а не отправить ли и в самом деле, пока не поздно, девчонок на Русский Север? Хуже по-любому не будет! Но первый испуг и растерянность прошли быстро, и монашки, поглядев на девочек и услышав от Гэбриэла, как они жили прежде и от какой страшной участи были спасены, прониклись к ним сочувствием.

– За ними сейчас настоящая охота идёт. – Пояснил Гэбриэл ещё. – Они очень ценятся среди распутников и извращенцев, потому, что красивые, здоровые и многое могут вынести. О них никто в городе не должен знать.

– Да у нас и не бывает никто. – Закивала головой полненькая настоятельница. – Рыбаки только причаливают, но они сюда и не поднимаются. Считают, тут эльфийское колдовство, и только святые женщины могут его превозмочь.

– Осенью я девчонок заберу. – Пообещал Гэбриэл. – Надеюсь, вы к тому времени научите их всему, что нужно.

Пока убирали их комнаты, Гэбриэл, поужинав, вышел на свежий воздух. Почти совсем стемнело, только на северо-западе небо ещё было светлым, приятно-розовым. Озеро было так красиво, что хотелось заплакать. Две цапли летели над водой, отражавшей последние закатные отсветы, хором пели ночные существа, плескалась в озере рыба. Ригстаун на другом берегу утонул во тьме и казался просто россыпью светляков. Гор, уже обследовавший окрестности и угостившийся на кухне бараньими костями, подбежал, ткнулся в ладонь и, получив короткую небрежную ласку, присел у ног, торчком поставив уши и прислушиваясь к вечерним звукам незнакомого места.

– Вот в таком месте я бы и жил. – Признался Гэбриэл подошедшему Иво. – Я, Алиса, домашние животные и скромный домик. И никого больше на многие километры. Покой и счастье.

– Не верю, что ты так жил бы. – Пожал плечами Иво. – Ты не такой. Сначала ты собирал бы по лесу всяких выпавших из гнезда птенцов, всяких медвежат, оленят… Потом к тебе какие-нибудь бедолаги бы прибились, гонимые, обиженные… Глядишь, через десять лет возник город Гэбриэлбург.

Гэбриэл фыркнул, толкая его:

– Иди ты! Гэбриэлбург… Пошли лучше, искупаемся, пока совсем не стемнело!

Алиса налюбоваться на купленный нож не могла, то и дело вынимая его из ножен. Протирала его, гладила и представляла, как понравится Гэбриэлу её подарок. Как-то так вышло, что до сих пор Гэбриэл дарил ей подарки, а не наоборот. Но ведь теперь Алиса – графиня, у неё есть подданные, свой замок, свой город, и доход! И всё это останется при ней в любом случае, даже если по какой-то причине, о которой Алиса и думать не хотела, помолвка расторгнется.

Как ей хотелось побывать в своем замке! Это же был ее собственный дом, первый в жизни, настоящий дом! И Алиса с нетерпением ждала Гэбриэла, чтобы поговорить с ним о давно обещанном визите в Июс. Да, гости, да, новые обязанности и занятия… Но это же всего на пару – другую дней! Узнав, что Гарет в замке, Алиса приготовилась встречать и его, и своего жениха, но Гарет пришёл к ней один.

– А Гэбриэл у батюшки? – Расцеловав его в обе щеки, спросила Алиса.

– Нет… Видишь ли, Алискин, он поплыл в Ригстаун.

– В Ригстаун? – Опешила и как-то сразу увяла Алиса. Гарет поспешил объяснить ей, что произошло, как они освободили десять девчонок, и почему Гэбриэл отправился вместе с ними в Ригстаун.

– Я знаю, – всхлипнула Алиса, – что он не мог не поплыть с ними… Я же понимаю… Просто… просто… – Она всплеснула руками и разрыдалась:

– Просто я вдруг подумала… что я ему не нужна-а-а-а!!!

Подумав о прекрасной обитательнице башни Тополиной Рощи, Гарет понял, что не знает, как утешить Алису. А главное – сам-то он верит, что плакать Алисе не о чем и бояться нечего?..

Во владения вассалов Еннера Корнелий заявился уже не так опрометчиво, как пытался прийти на Русский Север. Проклятых еретиков-схизматиков он по-прежнему имел в виду, возненавидев их за свое унижение страшно. Правда, Корнелий даже себя самого убедил, что греха гордыни, мстительности и ненависти лишен напрочь, и желает лишь восстановить справедливость и угодить Богу. Ибо ему, а не Корнелию, самому беззлобному в мире человеку, была нанесена обида. А Корнелий – не, он не обиделся.