Борис Конофальский - Аэропорт

Щит на левой руке, дробовик на ремне под правой. Сам присел, спрятался за щит. Над верхней кромкой щита только верхушка шлема с камерами торчит. Рука сжимает гранту, большой палец в кольце чеки. Одно движение, и чека слетела. Володька сзади вплотную. Свой щит за спину закинул, дробовик поверх Саблина ему на щит положил, палец на курке. Так и пошли, как учили ещё в учебке. Отошли подальше, и началось.

Первый поворот окопа, разветвление, остановились. Аким заглянул за угол: чисто.

Было чисто. Только вывернули, сразу выстрелы из-за угла. Саблин присел, прячась за щитом. Но китаец перепугался, всё мимо. Только пыль поднял.

Чека слетает. Аким кинул гранату навесом, по высокой траектории, через верх, за угол.

Хлопает взрыв. Он бежит к углу, Володька за ним. Дробовик наготове, но за углом нет никого — сбежал. Дал очередь и сбежал. В руке Саблина новая граната, идут дальше.

У дальнего угла опять, видно, все тот же китаец. Выстрелил, спрятался. Тактика такая у него. Едва Аким делает несколько шагов, высовывается и стреляет. Саблин снова кидает гранату.

Она падает у угла и взрывается, как раз когда китаец высовывается, чтобы выстрелить. Его взрывом откидывает за угол.

— Надо добить, — говорит Аким, взяв дробовик.

Китаец снова пытается бежать, да видно, после взрыва электроника у него ещё не восстановилась. Он, болтаясь от стенки к стенке, идёт по окопу, таща свою винтовку по земле.

Карачевский стреляет первым. Как учили. В сгиб ноги. Картечь с хрустом ломает ходовой механизм костюма да и ногу заодно. Китаец падает лицом вниз, на четвереньки, и пока Володя продёргивает затвор своего оружия, Саблин добивает врага выстрелом в стык горжета и шлема. Шлем задирается, почти слетает. Враг мёртв.

Патроны в патронники и пеналы. Оружие снова заряжено. Щит в левой, граната в правой, Володька за спиной. Всё это молча, и дальше вперёд.

Траншея недлинная, но ходов сообщения куча. На каждом перекрёстке остановка, оценка ситуации. То и дело кто-то стрелял, Саблин или Карачевский кидали гранту, но в бой с ними никто не ввязывался, стреляли из-за угла неточно, больше для шума, и уходил от них дальше по траншее.

Наверное, офицер ушёл с позиции или был убит. В общем, сопротивление было, но оно было неорганизованное.

У большого хода, что вёл к скалам, в тыл, они встретились с двумя китайцами. Эти решили воевать. Сначала один из них дал очередь, пуль семь пришлись в щит, издырявили его весь, но доспех ни одна не пробила. А когда Володька стрельнул в ответ, второй китаец, кинул гранту, и оба врага спрятались за угол.

— Граната! — Крикнул Карачевский.

Саблин и сам видел её. Это была тяжёлая, оборонительная граната. Бежать некуда, волна догонит в спину. Так не пойдёт. И тут только старый приём штурмовиков поможет:

— Горка, — говорит Аким.

Щит ребром в землю как можно глубже и под углом к возможной взрывной волне, чтобы она прокатилась сверху. Плечом и шлемом подпёр его со своей стороны. Сзади Володька, навалился ему на спину. Упёрлись, чтобы взрывной волной не раскидало, и выключили, как по команде, всю свою электронику. Микрофоны, камеры, компьютеры, всё обесточили, чтобы всё это не зависло после взрыва. Только моторы и привода работали. Всё это сделано за пару секунд.

Удар. Сильный удар. Осколки дробью сыпанули в щит. Осколки крупные. Но, как и положено опытным бойцам, они знали, что делают. Ни осколки, ни взрывания волна не нанесли им вреда, даже с ног не сбили. И тут напряжение в сети запустило системы, но, не дожидаясь, пока заработают камеры, Аким открыл забрало и кинул по траншее гранату в «обратрную». Тут же и Володя кинул вторую. Саблин достал и сдёрнул чеку с ещё одной, кинул её по высокой траектории, пытаясь угадать, где там за углом китайцы. И Карачевский сделал то же самое. И пока гранаты рвались, Карачевский кинул ещё одну, перекидывая угол, это для острастки, слава Богу, у него «сундуке» их ещё много. Это и на называлось «идти на гранатах».

Китайцы, видно, поняли, что зря взялись играть со штурмовиками игру в гранаты. Когда песок от последнего взрыва ещё не улёгся, Саблин резко выскочил из-за угла, готовый стрелять, но стрелять было не в кого. Он увидел, как один из врагов, ловко вскарабкался на стену окопа. Всё, что успел сделать Аким, это выстрелить ему вслед. Почти в воздух. Китаец из окопа сбежал, бросив оружие. Винтовка валялась на дне окопа.

— Володя, второй где?

— Налево пошёл, — отозвался Карачевский, — по ходу сообщения. Иду за ним.

Саблин сразу повернул за товарищем. И тут коротко полоснула очередь.

— Попал? — Сразу спросил Саблин, волнуясь за товарища.

— Не-а, пугает.

Аким нашёл Карачевского у развилки траншеи, тот встал на колено и острожное выглядывал из-за угла.

— Ну, — спросил Аким, — чего?

— Он в блиндаж ушёл.

Аким высунулся, прикрываясь щитом, тут же длинная очередь из винтовки стала выбивать грунт из стенки окопа рядом с ним. Саблин отпрянул, но китаец ещё стрелял, он, наверное, пол обоймы расстрелял.

— Психует, — констатировал Карачевский.

— Ага, в блиндаже сидит.

— Что делать будем?

— Кинь ко входу ему «единицу», как она хлопнет, пыль ему обзор закроет, я выйду и из подствольного ему туда закину.

— Принято, — сказал Володя, вытягивая из ранца очередную гранату.

Саблин выставил взрыватель подствольной гранаты на «контакт» и сказал:

— Давай.

Карачевский швырнул гранату по траншее, не высовываясь из-за угла. До блиндажа было метров пятнадцать, граната не долетела пары метров, упала на песок и взорвалась почти сразу. Конечно, никакого вреда человеку в блиндаже она причинить не могла. Но как только она хлопнула, пока не осел песок, Саблин сделал шаг, присел на колено и выстрелил из «подсвольника» точно в темный проём укрытия.

Он думал, что граната, взорвавшись в блиндаже, оглушит противника, вырубит ему электронику, и, пока он будет беспомощен, Саблин ему в блиндаж закинет ещё и ручную гранту, она более мощная, чем граната для подствольного гранатомёта. А после он зайдёт и добьёт врага из дробовика. Но ничего не вышло. Удар огромной силы просто откинул его назад, к стенке окопа, лавина песка и пыли завалила его.

— Саблин, Карачевский! Что там у вас? — Слышал Аким в наушниках голос прапорщика Михеенко. — Отвечайте. Приём!

Володька откапывал Акима из-под песка и отвечал взводному:

— Склад в блиндаже рванул.

— Эх, дураки, — с сожалением говорил взводный, — зачем трофеи взрываете?

— Китаец там был, упрямствовал. Да и не знали мы, что там склад. — Пояснил Володька.

— Сами целы, а то тут было слышно, как бахнуло?

— Я цел, — сказал Карачевский, помогая Саблину сесть.

— Я тоже, — прохрипел тот.