Альтаф Гюльахмедов - Пепел Черных Роз. Книга 2 [СИ]

Айслин пожал плечами.

— Мне кажется, они ждут… не знаю уж чего или кого.

Вопреки своему же недавнему замечанию он не удержался — поднял ветку и бросил. Она не долетела. Ни один из воробьев не шелохнулся.

— Были бы это хищники, — словно сам с собой разговаривая, сказал Торкел.

— Что?

— Я говорю, были бы это хищники — было бы понятно.

— Ничего не понятно было бы — мы уже сталкивались с такими же безобидными существами… или ты забыл о бабочках?!!

— Да, бабочки… не приведи всевышний! Я думаю лучше не трогать этих. Если они все набросятся на нас… заклевать не заклюют, но приятного будет мало.

— Что будем делать дальше? Вот вход в Подземелье… вот мы, и там где-то внутри наш Камень.

— Ты собираешься спускаться?

— А то, как же?! — в глазах Торкела теперь горела решимость игрока, что, познав сладость победы, вошёл в азарт, уже не имея ни сил, ни желания остановиться. Похоже, он нашел для себя достойную замену сражениям с тварями Разлома. Что им какие-то там воробьи!

— Ведь там находится то, что мы ищем!

И, не ожидая возражений, он решительно ступил во мрак, разгоняя тени огнём факела.

— Вот это-то меня и беспокоит! — сам себе сказал Айслин.

Таким тоном обычно выражают соболезнования родственникам безвременно ушедших.

Маг сделал для себя вывод, что товарищ его, сиречь доблестный рыцарь Торкел, просто не мог ощущать себя удовлетворенным без всяких там напряжений и схваток. Он даже сподобился на скорую руку сделать научное предположение, что все дело в некоей внутренней секреции, выделяемой воинами в моменты битв, и подчиняющих себе тело и мозг солдат до такой степени, что они уподобляются несчастным нюхальщикам Рубинового Лотоса.

Однако в данный момент Айслина больше волновала собственная судьба, поскольку усталость его возросла в последнее время настолько, что даже постоянный голод ученого, обычно толкавший его на поиски приключений, сейчас угас и ничто больше не подпитывало энергией его жажду познания нового.

Короче говоря — никакого желания спускаться в эту дыру он в себе не ощутил.

Тем не менее, подавив в себе внутреннее сопротивление, маг, словно прощаясь, взглянул на яркое полуденное солнце, и, призвав на помощь Великого Творца, полез в утробу подземелья, мгновение назад поглотившей его друга. Опасаясь ушибить голову о своды, он согнулся пополам и в таком положении через несколько шагов уперся в спину Торкелу.

— Здесь высоко, — прошептал рыцарь и вручил ему факел.

Теперь оба они держали в руках по зажжённому факелу, однако окружающая их тьма словно высасывала силу огня, позволяя видеть всего на несколько шагов вокруг себя.

Неприветливые своды, покрытые паутиной, наслаивавшейся здесь веками, и утрамбованный земляной пол, покрытый толстым ковром пыли, действовали угнетающе даже на Торкела. А ведь за его спиной было путешествие по лабиринтам Старого Города. И он, и маг, пробираясь по тесному лазу, с тревогой косились на повисших под потолком огромных волосатых летучих мышей — уж не кровоглоты ли мицузу притаились под их личиной?

Но нет — мерзкие зверьки спали, уморившись видно, после ночной охоты, и не проявляли ни капли агрессивности. Даже факелы почему-то не беспокоили их… а должны были бы!

Их становилось все больше и больше и если у входа в пещеру, они обретались немногочисленными кучками в выемках стен, то теперь и стены и своды были покрыты толстой шкурой из этих маленьких отвратительных чудовищ, и приходилось наклоняться и идти боком, чтобы ненароком не задеть их.

Айслина неожиданно пробил холодный липкий пот, и он едва удерживался от того, чтобы не опорожнить взбунтовавшийся желудок прямо здесь. Летучие мыши, издали похожие на куски полупереваренной пищи, слабо шевелились, плотнее укутываясь в свои кожистые крылья и на миг раскрывая отвратительные волдыристые мордочки.

Крутой спуск томительно вился серой каменистой лентой, уводя их в неизвестность, и скоро уже друзьям, передвигавшимся не так, чтобы очень медленно, но и не чересчур быстро, стало казаться, что нет у этой пещеры ни начала, ни конца, ни верха или низа. И чувство это ещё более взвинчивало и так уже достигшую высшей точки напряжённость.

— Не нравится мне все это! — не выдержал, наконец, Айслин. — Того и гляди, своды обрушатся нам на головы… — Что такое? — последнее относилось к Торкелу, который остановился столь внезапно, что маг уткнулся носом в его спину.

— Смотри!.. — выдохнул он вместо ответа, глядя немигающим, словно завороженным, взглядом куда-то вперёд.

Айслин взглянул, и на лице его тут же отразился благоговейный восторг и трепет, словно он узрел нечто неописуемо прекрасное и в то же время неповторимо зловещее.

А зрелище и впрямь было величественным.

Спуск резко заканчивался крутым обрывом, а внизу, в непостижимо глубоком котловане, покоился спящий город. Это была Лисандрия, сомнений на этот счёт просто не могло быть — но, как она выглядела!

Город словно устремлялся ввысь из бездонного провала.

Вытянутые и хрупкие на вид, будто молодые побеги, строения словно бы жаждали лишь одного: оторваться от земли и взмыть в воздух. Длинные грациозные колонны, высокие узкие окна — бойницы, всё говорило, кричало о желании парить в небе.

Воздух был непостижимо прозрачен и чист, будто горный хрусталь, а мягкий, словно лунный, свет, льющийся неизвестно откуда, позволил друзьям разглядеть многие мелочи городской архитектуры. Высеченные зловещие руны неизвестного языка, покрывающие стены; витые колонны, увенчанные каменными цветами; изогнутые края цельных крыш; статуи в форме странных существ, заменяющих колонны. И многое другое, что придавало древнему городу зловещее очарование и несло грозное предупреждение вторгшимся в его пределы посетителям.

— Вот и пришли, — с расстановкой процедил рыцарь. И словно в ответ где-то зазвонил колокол… два удара.

— А это — приветствие! Похоже, кто-то кому-то обозначил наше появление.

Торкел прижал палец к губам, призывая к молчанию, и они некоторое время прислушивались. Айслин обернувшись, вглядывался в темную дыру лаза. Ему представилось вдруг, что, получив чью-то команду, мыши сорвутся сейчас со своих насестов и ринутся по коридору. Они стояли на самом краю пропасти, и если поток мышей будет достаточно плотным…

Но ничего не происходило. Звук колокола не повторился и, может быть, даже не имел ничего общего с их появлением на пороге Лиссандрии.

— Всё это чудно! — Айслин с замирающим сердцем посмотрел вниз, — Но как же мы спустимся?

Вопрос оказался как раз к месту — летать они не умели, а прыгать с головокружительной высоты означало явное самоубийство. Айслину было плохо уже после встречи с летучими мышами. Нет, пожалуй, даже раньше, когда он не смог прочесть поведения воробьев. А теперь, словно собираясь добить его, судьба снова подсовывала ему то, чего он боялся, может быть больше всего. Спускаться в подземелье и найти здесь горные кручи.