Александр Афанасьев - Оккупация [litres]

Затем он начал подрабатывать на стороне – давать такие заключения по фактам смерти старух, которые до этого имели неосторожность заключить договор пожизненного содержания с иждивением и таким образом отписать после смерти квартиру заинтересованным лицам. За каждое такое заключение доктор брал от трех до пяти тысяч долларов, но ему самому оставалось немного, потому что приходилось делиться и с начальством. Сколько всего доктор подписал заведомо ложных заключений о смерти – он не помнил. На кого он работал таким образом – тоже не знает, но подозревал, что на донецких. И еще подозревал, что эти донецкие были связаны как-то с его кураторами в милиции, потому что подошли они конкретно к нему и уже знали, что доктор оказывает такие услуги заинтересованным лицам. Может даже, эти бандиты и милиция были одним целым [74] Любому, кто в теме, покажется странным, что сотрудники украинской СБ по квартирам шакалят, в России, например, такое непредставимо. Но Украина есть Украина. Там никто и ничем не брезгует, способов большого заработка мало – так что сотрудники спецслужб опускаются, условно говоря, и до того, чтобы шапки с прохожих сшибать. .

Во время Майдана он подписал несколько фальшивых заключений о смерти людей, которые на самом деле были убиты.

После революции гидности доктор думал, что все закончилось. Но почти сразу к нему пришли сотрудники полиции (теперь уже полиции) и сказали, что если он не хочет, чтобы его закрыли «на пятнадцать рокив», то должен искупить свою вину перед Родиной.

И доктор начал искупать. Только на сей раз – уже забесплатно (в этом, кстати, была фундаментальная разница между нынешним режимом и донецкими, донецкие, по крайней мере, платили за услуги, хотя бы немного, – нынешние платили только тогда, когда не было другого выбора). Доктор был мобилизован в зону АТО и в краматорском морге подписал несколько сотен фальшивых заключений о смерти солдат, которые позволяли скрыть истинные размеры потерь на Донбассе и не платить семьям погибших пенсии. Потом его снова перевели в Киев и повысили, он продолжал работать на своих хозяев и делать то, что они говорили. Так, они сказали ему подписать фальшивое заключение о смерти пожилого ученого – и он послушно написал все, что ему сказали. Даже не осмотрев как следует тело.

Как доктор выразился – а зачем его смотреть?

А правда… зачем?

Ей вдруг вспомнился один фильм… российский фильм, показ которых сейчас «заборонен» – «Гардемарины». Там есть такая припевка к песне – была бы честь, была бы честь!

Где здесь честь?

Ей было просто физически противно находиться в одном помещении с трупорезом, слушать его нудный, чуть гнусавый голос, излагающий все, что он делал. Может быть, было бы проще, если бы он лгал, изворачивался… а она бы его разоблачала… но нет, он говорил правду, только правду и ничего, кроме правды…

Тошнота комом подступала к горлу.

Казалось бы – а что тут такого? Ну подписывал доктор фальшивые заключения о смерти… Так и что с того? Никого не убил, не ограбил, не изнасиловал, пальцем, можно сказать, не тронул. Ему – выведи его на суд – лет пять дадут, если по максимуму. Она похуже видела – в полиции доводилось иметь дело с грабителями, с насильниками, была банда малолеток, которая молотками забивала людей ради мелочи в кошельке, часов да мобилы, один раз пришлось задерживать педофила. Но почему тогда ей не так было противно, как противно сейчас?

Возможно, потому, что именно в этот момент Анна, бывшая участница Евромайдана (революции гидности), осознала всю степень преемственности старого режима, против которого они боролись и за это «виддавали свое життя», и нового режима, который пришел к власти на крови участников Майдана, но стал еще более гнусным, лживым и циничным. И еще она осознала, сколько гноя скопилось в стране под названием Украина… самого настоящего гноя, который давить не передавить. Вся страна как один большой гнойник, все повязаны преступлениями, кто большими, кто малыми. Казалось бы – простой доктор. Но сколько он сделал зла своей ложью, сколько семей оставил без денег, которые они могли бы получить, сколько убийц оставил безнаказанными, наслаждаться жизнью в квартирах людей, которых они убили. Анна знала, что в прицел «черных риелторов» попадают самые беззащитные – одинокие старики и старухи, сироты. Скорее всего, там и нотариусам проплачивали… уже вскрывали такие случаи, когда старики заключали договоры пожизненного содержания с иждивением, даже сами того не зная. Паспортные данные стариков получали в соцзащите, подпись подделывали, проплачивали нотариуса. Потом стариков тихо убивали, вот такие вот трупорезы давали ложное заключение о смерти – и вуаля. Квартира в Киеве, чаще всего в старом доме, в центре, которая стоит намного дороже, чем на левом берегу, или земельный участок с домом – в черте Киева еще сохранились массивы частной застройки, лакомый кусок для любого риелтора. И – все. Никому нет никакого дела.

Никому.

Пришла в себя она, когда Берестов принес ей стакан с кофе, щедро плеснул туда из фляги. Анна хлебнула… закашлялась.

– Господи, что это… водка?

– Обижаете, мадам. Чистый спирт…

Берестов смотрел на нее с жалостью.

– Уходить тебе надо, мать. Не сможешь ты работать. Иди в адвокатуру, там сможешь.

– Защищать… этих?

– Защищай других… адвокат – не следак, клиентов выбирать может. Или на хозяйственные дела иди. Но тут тебе делать нечего. Сопьешься. Или повесишься.

Она ничего не ответила. Только еще раз отхлебнула «ядерного» кофе, который налил ей Берестов.

– Козла этого, – продолжил Берестов, – нормально, по закону наказать нельзя. Но по понятиям – можно. Я маякну знакомым – его еще в Лукьяновке в параше утопят, трупореза этого. Блатные таких не любят, и разговор с ними короткий.

– Блатные? – Анна посмотрела на Берестова.

– Блатные. Вот только чистоплюйства твоего не надо сейчас, лады?

– Да какое чистоплюйство… мне тут одно непонятно. Получается, блатные уже… честнее нас, так, что ли?

Берестов хмыкнул.

– Ну… как тебе сказать… недалеко ты от истины, мать, недалеко. Мы ведь по уши в дерьме живем, и уже давно. Подумай, где ты последний раз честного человека видела? Когда ты последний раз по телику правду слышала? Все ведь врем. Телик врет, и мы врем, все думаем, как нае…ть друг друга и по-крупному, и по мелочам. Кидалово кругом… все что-то друг другу впаривают. Когда ты последний раз хоть что-то покупала без мысли, что тебя могу наеть? Бензин бавят, газ бадяжат, в колбасу всякую дрянь суют, в масло, водка вся левая, на бляхах [75] Нерастаможенные автомобили с еврорегистрацией, ввезенные в Украину якобы временно. ездим. Ну а врачи, учителя – они что, рыжие, что ли? Тоже хотят заработать. Ну а теперь и этот вот трупорез нашел заработок – не хуже других. Раз он имеет дело с трупами – то и зарабатывает на трупах. Кто что охраняет, тот то и имеет, так?