Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

Нет, ну какое гадство! Надо было под дождь попасть… Не, всё путём, заодно и кровь смыл. А футболка сменная есть. Правда, жёлтая, а не белая. Но кто такие мелочи замечает?

Ещё бы дождаться полнолуния. Выдержать несколько дней. Тогда жемчуг приведёт его к новым сокровищам. А потом можно и ноги сделать. Море будет по колено.

Уж он-то найдёт, как распорядиться таким подарком! Он не Мира-идеалистка. Наука превыше всего, как же! И тем более не Костяй. Исследователь, блин, выискался. В Шлимана не наигрался. Уже и не наиграется…

Идиоты, как есть идиоты! Блаженные. Может, к лучшему? Пока таких самородков полно, ему все карты в руки. Свалит отсюда на хер, чего он в Крыму потерял? Да и в России, если уж на то пошло. Загранник есть, только его и видели…

Эх, жаль снаряги. Своей особенно, нет у него папочки-бизнесмена. А что делать? Иначе никто не поверит, что Костяй сорвал экспедицию. Костяй – то ещё шило в заднице. Всё может…

А с морским кладом он себе новую снарягу отхватит.

Вроде управился… Не зря пляж убирал. Бутылку из-под водяры нашёл. Счастье, что мусор вывезти не успели. Как по заказу. Спасибо Толяну, дельную мыслю подкинул. Ну а чё? Костяй и так как обдолбанный. Любой поверит, что в одно жало агента 007 уговорил. Осталось среди тряпок заныкать, и – вуаля!

Так, ещё немного, ещё чуть-чуть. Последний штрих – он трудный самый… Подпись мастера, х-ха!

Где там у Миры грузы? Если кто что-то и заподозрит, хера с два докажет. Кто только эти грузы не лапал! Разве что чайки не топтали.

Ну, только бы башку не проломить. Иначе забавно вый…

…Дверь приоткрылась, в кабинет кто-то заглянул. Увидел идиллию на подоконнике, сконфуженно хрюкнул и бесшумно канул обратно.

Мира и Юрий не заметили вторжения. Только жемчужина, словно от сквозняка, дрогнула в женской руке…

…Гадство! Какое же гадство!

За что ему такое невезение? Чем и перед кем он провинился? Не с той ласты нырнул, что ли?

Сна ни в одном глазу. Как спать – волна захлёстывает и манит, манит за собой. Так бы и помчался, аки посуху. Но нет, рано. Ещё рано…

Проклятие какое-то! Думал, от снаряги избавился. Хера с два Мира в разгар сезона быстро прибарахлится. А там и экспедиции конец, и этому Открытому листу. Другие объекты по плану, сроки поджимают…

Так нет же! Как назло, в магазин, где они закупаются, товар пришёл. Хорошо, Толян проговорился, что за гидриками едет. Ну, заказ отменить – раз плюнуть. Голос Миры несложно изобразить. С Костяем, как ни странно, мороки больше…

С ним вообще одна морока. Он и под завалом траблы притягивает. Ничего не поделать, натура таковская. А живой или мёртвый, неважно. Сперва чайки пожаловали. Рассядутся на камнях, сволочи, нахохлятся, будто ждут чего-то. Падаль, что ли, чуют? Ну, дождались. Раз отогнал, второй… потом уже к мысу – как на работу. Да так, чтобы внимания не привлекать. Окочуриться можно. Но ничего, втянулся. Где наша не пропадала…

Вот что ещё может случиться? Пара дней, и всё. Никто Костяя ещё лет пять не найдёт. А и найдёт, он уже далече будет…

И тут на тебе…

Не зря Костяй от своей Кошарочки ныкался. Ох не зря!

Оторва мелкая! Так и зыркает по сторонам. В каждую дырку нос суёт, в каждую кастрюлю лезет, каждый пакет с крупой щупает. Все палатки перешерстила. Думала, никто не видит. Даже глину с жемчугом в ладонях подержала, похмурилась, но на место вернула. Посмотришь – враз скумекаешь, чего ведьм сжигали. Как про сон сказала, едва не придушил. Вот как… как такое возможно? Откуда ей знать, где её разлюбезный упокоен? Или не упокоен, раз снится и трындеть рвётся? Прямо мурашки по коже… Телефон ещё этот… Чёрт, про телефон-то Костяя он и забыл. Думал, где-то в палатке валяется. А этот идиот его в шортах таскал. Ну не отрывать же, всяко разрядиться должен…

Стоп! Помянёшь ведьму, а она тут как тут! Куда её несёт на ночь глядя? К Трезубцу, что ли? Идёт, дурища, телефоном подсвечивает… А, нет, звонит. Кому звонит посреди ночи? Ёлки-палки, кому она ещё звонить может? А если телефон не разрядился? А если…

Ну и пусть её! Это уже неважно. Всё неважно. Главное – взять лодку. Главное – достать то, что проворонил Костяй… Главное – успеть…

Успеть…

Ус…

…Ошеломлённый и онемевший, Юрий крепче сжал руку Миры. Он боялся выйти один на один с вечной стихией, в которой до поры спали древние боги. Боялся, и не стыдился этого. Куда смертному тягаться с морем, которое не отступится от законной добычи.

Но ещё сильнее он страшился той, в чьих глазах можно утонуть, словно в пучине. Ту, которая была притягательнее и опаснее всех морей, вместе взятых.

Мира не замечала ни его взгляда, ни жара ладони. Глядя на снующие по бухте катера, она вспоминала лицо нереиды, но оно выскальзывало из памяти. Смывалось, как песочный замок пеной прибоя. Только искрился шёлк моря, играли дельфины и доверчиво мерцала голубая жемчужина.

Умерли они не в один день – она погибла на месте, а Олег полежал в коме, и только через сутки переломанное тело испустило дух. Он был неплохим водителем, но, когда со встречки в тебя влетает автобус, это не имеет значения.

Тёмная вода плескала о борт, мерно работал мотор. Летящий навстречу туман влажно холодил лицо, но оно всё равно горело жаром. Лодочник сказал, это фантомные проявления. Олег потянулся к воде, подержал руку в бурлящей между пальцами прохладе. Плеснул на лоб, размазал по лицу. Лодочник покосился, буркнул:

– Скоро приедем.

Олег вздохнул, в который раз огляделся. Река, надо же… Не верил и близко, а вот… Но что дальше?

– Да, река, – хмыкнул Лодочник. – А ты не бойся.

Повернулся к Олегу, посмотрел тому поверх головы:

– Что там – седьмая? Один случай? Да ты почти святой!

Он захихикал кошачьим смешком.

– Что со мной будет? – Олег повернул к нему влажное лицо.

Лодочник махнул рукой:

– Да спишут тебе эту мелочь. А то бы никаких котлов на вас… В Сияние пойдёшь.

Олег не смог сдержать улыбку облегчения, отвернулся поспешно.

– Есть, правда, один момент, – продолжал Лодочник. – Она должна своё согласие дать. Рекомендовать тебя как бы. Всё же – и её это касается. Вечность там с тобой куковать, не хухры-мухры.

Лодочник поправил бейсболку, уставился задумчиво вперёд.

Олег прикрыл глаза. И увидел вдруг в золотистом сиянии – лицо, образ, всю её целиком: недолгую светлую жизнь, маленькие прегрешения, трогательные, наивные тайны. Вот оно здесь как… Всё высвечивает смерть-рентген. Олег стиснул зубы и уставился в тёмные воды.

Он не был так же чист перед ней.

Значит, теперь и она увидит его… Нет – уже увидела. Во всей красе…