Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

Проснулся от шума моторки.

– Привет, островитянин!

Лодочник затолкал лодку в камыши, подошёл, шелестя белым пакетом. Олег поднялся, сонно моргая. Гость доставал из пакета бутылку с красно-белой этикеткой, пластиковые стаканчики, свёрток с бутербродами. Расстелил на песке пакет, разложил:

– Садись, бери.

Разлил. Выпили, не чокаясь, пожевали молча. Ветерок повалил стаканчики, Лодочник вставил их один в другой, нахлобучил на горлышко бутылки. Вздохнул задумчиво:

– А я уже и не помню ничего с той стороны. Как жил, что там было… – Он помолчал. – Снится только иногда. Просыпаюсь – и не могу ухватить, ускользает… Дорогу только помню, шоссе. И небо с облаками.

Олег сидел тихо, слушал, смотрел на реку.

Лодочник разлил по второй:

– Давай за тебя. Чтобы…

Недоговорил – выпил, захрустел огурцом. Олег тоже выпил, заел горечь полоской сырка.

Сидели, пили. Лодочник рассказывал. Что всех перевозчиков заставляют носить бороду. Что раньше в шторма сидели по домам, а теперь приходится выходить – ремонтировать лодки… а зарплата та же. Что как-то разговаривал со стариком-лодочником, который перевозил Ленина; правда, тот мог и приврать.

Иногда в лодке шипела рация, что-то кричали. Лодочник подходил, отвечал, врал, что занят, что заглох и не может завестись. Принёс из лодки вторую бутылку. Разлили и увидели: закончилась закуска. Тут и выяснилось, что Олег ничего не знает. Лодочник научил его покупать продукты. Цены были какие-то советские, на двести с лишним рублей, что оставались на телефонном счету Олега, можно протянуть очень долго. Ассортимент, правда, тоже советский, а спиртное вообще не продавалось, зато купленное появлялось мгновенно.

– Решения ждать иногда подолгу приходится, – объяснял Лодочник, открывая складным ножом банку кабачковой икры и намазывая рыжую массу на ломти тёплого хлеба. – Рассмотрение, бывает, затягивается; опять же – выходные, праздники. Вот и пригождаются деньги с мобильников. Связь, она-то через небо идёт, понятно?

– Понятно, – с сомнением кивнул Олег.

– Хрена там тебе понятно, – хмыкнул Лодочник, разливая водку. – Мы тут сами ни фига не понимаем.

Он подмигнул, окосевшие глаза весело блестели.

– А цены почему такие? – спросил Олег.

– Тут, – сказал Лодочник, – перемены тяжело идут, долго. Моторки вон всего лет двадцать как появились… А то всё вёслами гребли.

Олег понял, что опьянел. Отошёл по малой нужде, взглянул мельком на реку и остолбенел: один за одним проплывали пароходы, баржи, лодки. И на всех – люди, люди… Олег моргнул, посмотрел: нет ничего, пустая река. Показалось…

Вернулся, плюхнулся рядом с Лодочником. Поймал его окосевший взгляд.

– Расскажи ещё, как оно – тут…

– Да тебе нужнее будет, как оно – там, – серьёзно сказал Лодочник. – Тут засиживаться нельзя: неприкаянным станешь – и сгинешь.

Подмигнул Олегу:

– Ты б не дурковал, а? Давай отвезу тебя, да и всё.

Олег вздохнул. Поставил стаканчики, разлил, взял свой, осушил залпом. Посидел, глядя на реку. А потом рассказал всё сбивчиво: что нельзя любимого человека перед таким выбором ставить. Неправильно это.

Лодочник долго молчал. Потом произнёс задумчиво:

– Что ж… Жди тогда, пока она тебя там, – указал в небо, – забудет. Там, в преддверии Сияния, говорят, по-другому всё видится. Быстро забывают. А как она в Сияние уйдёт, тогда и ты попробуешь.

Он почесал лоб.

– Я, правда, не знаю… Не слыхал о таких случаях. Ты, кстати, и сам постарайся всё забыть. Это важно.

Выпили ещё. Лодочник запел: Цоя, «Наутилус» и ещё, народные. Олег неумело подпевал. Когда пели «Чёрного ворона», на словах «Чёрный ворон, я живой» Олег вдруг запнулся, замолчал. Пошёл к реке, набрал в стаканчик воды.

– Вот это правильно, – одобрил Лодочник. – И на небо не смотри.

– Почему?

– А мешает забывать.

Олег тут же посмотрел на небо, перевёл взгляд на Лодочника. Тот махнул рукой:

– Привыкнешь.

Разлили остатки, допили, закурили.

– Ты знаешь, – заговорил Лодочник, – я, наверное, при жизни водителем был, шофёром. А теперь и тут всё вожу, вожу… – Он подёргал рыжую бородку. – Может, это наказание такое, а?

Взял бутылку, поднёс к лицу, долго фокусировал взгляд.

– Нету ни хрена, – огорчился. – Ты подожди, я недолго.

Поднялся, пошатываясь побрёл к лодке. Пока разворачивал, чуть не свалился в воду. Затарахтел мотор; лодка, петляя, ушла вдаль.

Когда над рекой взошла большущая белая луна, Олег понял, что Лодочника можно не ждать. Прополоскал стаканчики и бутылки, набрал воды. Купил сосисок, булочку за девять копеек и спички, собрал сухих камышей, поджёг. Сидел, глядя в небо, – забыл, что нельзя. Созвездия были те же, что и там, дома.

Просидел почти до утра. Думал – много, настойчиво. И понял: раньше надо было думать.

В ту ночь он решил: прошлого не изменить – но теперь всё надо сделать правильно. В ту ночь он осознал, что никогда больше не увидится с ней.

Утром разбудили голоса. Недалеко кто-то сидел на песке – трое, тихонько переговаривались. Повернулись разом, и Олег отшатнулся: лица были черны, жутко сверкали глаза. Черти! Один поднялся, направился к нему. Олег резко сел, уже почти бросился бежать и тут понял: да какие, к чёрту, черти – это, кажется, шахтёры. Он видел по телевизору: лица в угольной пыли, на головах оранжевые каски с фонариками. Шахтёры…

– Извини, браток, – сказал подошедший, пожилой полноватый дядька, – не хотели будить. Спичек не будет?

Олег пошарил по карманам, протянул коробок. Дядька тряхнул перед ухом, раскрыл:

– О, полная. Я отсыплю? И обжожки чуть-чуть оторву.

Олег махнул рукой:

– Забирайте весь.

Шахтёр кивнул, на чёрном лице сверкнули белые зубы. Пошагал к своим, потом обернулся:

– Эй, а давай к нам?

Олег подошёл.

– Я Толян, – сказал пожилой. – А это Вадик и Серёга.

Вадик, высокий нескладный парень, вскочил, затряс Олегу руку. Серёга чуть привстал, здороваясь, рукопожатие его было крепким, на пальце виднелась квадратная татуировка.

– Ну что, не вижу повода не… – ухмыльнулся Толян, в руках появилась заткнутая бумажной пробкой тёмная бутылка.

Поставил бутылку на песок, рядом положил завёрнутые в носовой платок красные редиски. Олег принёс три стаканчика.

– Отлично. – Толян осмотрел бутылку на просвет, кивнул Олегу: – С нами?

– Нет, спасибо.

Толян разлил. В нос Олегу ударил запах бурячного самогона.

– Может, всё-таки?.. – Толян качнул бутылкой.

– Нет-нет. – Олег замахал руками.

Бутылку прикончили в два разлива, посидели, похрустели редиской.

– Ну что, партейку? – Толян достал из кармана колоду карт.

Бутылку и стаканчики убрали, Толян и Серёга поменялись местами: Толян сел напротив чему-то улыбающегося с открытым ртом Вадика, Серёга оказался напротив Олега. Толян быстро разбросал на четверых колоду, все взяли карты, стали раскладывать по мастям.