Захар Петров - Муос. Падение [litres]

– Пять самых сильных надсмотрщиков с оружием сюда!

Старший надсмотрщик уставился на Веру, не поняв ее требования. Когда она, повысив голос, повторила приказ, мутант быстро согнал в коридорчик пятерых надсмотрщиков. Вера кисло посмотрела на эти свирепые, перекошенные мутациями лица, на корявые руки, неумело держащие арбалеты и мечи.

– У меня есть информация о том, что на каторгу готовится нападение с целью захвата допрошенного мной человека, который является важным свидетелем по уголовному делу. Вполне возможно, враги уже находятся там, за дверью. Кто бы там ни был – уничтожьте всех.

Вера отошла к стенке, пропуская вперед эту бедовую пятерку, но при этом извлекла из заплечных ножен мечи, давая понять, что она идет устранять опасность вместе с ними. Увидев это, старший надсмотрщик, решительно клацнув челюстью, схватил увесистую дубину, утыканную гвоздями, и уже вознамерился выходить со всеми, но Вера его остановила:

– Оставайтесь, вы нужны здесь. Сделайте все возможное, чтобы с тем узником ничего не случилось: он должен быть жив и здоров до следующего моего допроса.

Убедившись, что старший надсмотрщик ее понял, Вера направилась на выход. Из-за поворота довольно узкого хода отсвечивали факелы ушедших вперед надсмотрщиков. Она быстро и беззвучно проследовала туда же и уже слышала разговор:

– Да, следователь. Другая следователь сейчас подойдет, – объяснялся перед кем-то один из надсмотрщиков. – А вы никого не встречали по пути сюда? Нас та, другая следователь предупреждала о нападении на каторгу.

«Ну и придурки!» – с досадой подумала Вера, а вслух крикнула:

– Это враги! Уничтожьте их!

Надсмотрщик, который вел переговоры, растерялся: команда поступила от подбегавшей сзади следователя, но и перед ним стоял мужчина в униформе следователя в сопровождении двух убров. Пока мутант решал мучительную дилемму, следователь-мужчина быстрым движением выхватил из ножен меч, и через мгновение у надсмотрщика вываливались внутренности из рассеченного живота. Другие мутанты думали чуть быстрее: кто-то успел, не прицеливаясь, выстрелить из арбалета, кто-то сделал несколько неумелых взмахов своим оружием. Нападавшие не были готовы к такому повороту событий: арбалетная стрела прошила насквозь шею одного, а мощный удар утыканной шипами палицей раздробил плечо второму убру. Вера в этом тесном коридоре ничем не могла помочь надсмотрщикам, рискуя быть покалеченной их же неуклюжими замахами, поэтому вскоре все пятеро лежали на полу рядом с убитым убром. Выпавшие факелы продолжали гореть на полу, слабо освещая коридор. Раненый убр переложил меч в левую руку, мужчина в такой же, как у Веры, униформе похабно улыбался:

– Подпортили тебе морду, пигалица, но выбирать-то нашему брату особо не приходится. Что, не ожидала меня увидеть снова?

– Отчего ж не ожидала? Я так и думала, что только таких уродов, как ты и твой дружок Булыга, могли направить на встречу со мной.

– Хамишь, сучка. Ты хоть себе представляешь, что тебя ожидает? Ты ведь молить будешь о том, чтоб мы тебя прикончили, а этого делать мы долго не будем. Ручки я тебе, конечно, обрублю, чтоб к железячкам этим своим не тянулась, а потом ты будешь моё! Можешь, правда, сама, по доброй воле – тогда смерть будет быстрой и легкой, как это там у вас, у следователей… с правом выбора способа казни. А решишь рыпаться – будем вместе с тобой долго вспоминать, как ты мне вены в Урочище исподтишка подрезала. Вспоминать и оплакивать тот день… вернее, оплакивать будешь ты: за меня и за себя… Гы-гы…

Солоп осклабился, довольный своей плоской шуткой.

– Ну, раз ты так уверен в том, что мне все равно конец, скажи-ка: террор возле Риги – ваших рук дело?

– А тебе-то что?

– Да так, интересно просто. Наша пятерка брала Ригу за то, что они через год после вливания в Республику решили из нее выйти. А слиться с Республикой они решили, потому что их атаковали дикие диггеры. Только дикие диггеры туда отродясь не заходили, вот мне как-то и пришло сейчас на ум – не работа ли это Черной Пятерки?

– Не делай из себя умную, тебе не идет, гы-гы… Что ты спрашивала? Рига? Рига-Рига… Булыга, помнишь ту мутантку малую, которую ты раздел, а как ее спину волосатую увидел, так и не смог, гы-гы. А мне так ничего пошла, даже жаль потом кончать ее было. Это ж возле Риги мы ее отловили?.. Помню Ригу – долго они не хотели в Республику входить, вот и поручили нам убедить их в том, что без Республики им никуда. А что тебя так пилит это? Нюники у девочки пробиваются от того, что зазря кого-то убила? И не получается себя сейчас героем считать? Так ты и не герой! Настоящие герои – мы! Мы делаем всю главную, грязную работу, а про нас никто не знает, нас ведь просто не существует. Спецназ почти всегда шел по нашим следам, а значит, настоящая передовая – это мы. Вам всем, таким правильным и справедливым, всегда повод нужен был, чтобы лохов гражданских мочить, вот мы вам этот повод и дарили. Гы-гы… Но что-то мы разболтались с тобой, пора приступать…

Солоп был прав в одном – его поражение в Урочище было следствием внезапных и решительных действий Веры, которых он тогда от нее никак не ожидал. Теперь же он был готов к бою и, несмотря на свое бахвальство, вряд ли так уж недооценивал противника. Вера заметила, как раненый Булыга вложил в ножны меч и левой рукой из-за спины достал и направил в ее сторону взведенный арбалет, поэтому ей приходилось постоянно наблюдать за ним и стараться выбирать такое положение, чтобы Солоп постоянно находился между ней и Булыгой, – это сильно ограничивало ее фронт атаки. Вера вложила в ножны мечи и вооружилась секачами, решив, что это оружие дает ей больше шансов.

С самого начала бой пошел не в Верину пользу – ей едва удавалось отражать секачами сильные и частые удары Солопа, и как она ни старалась, не меняя линии атаки, извернуться и достать его секачом, – у нее это не получалось. Отбивая сильные удары, она начинала уставать, зато Солоп, чувствуя скорую победу, только увеличивал силу удара, не теряя при этом осторожности. В какой-то момент Вера не успела правильно поставить секачом блок, отчего меч Солопа соскользнул и прошел по ее груди, причинив глубокое болезненное рассечение, комбинезон стал неприятно мокрым, что порадовало Солопа:

– Еще немного! Еще чуть-чуть! И эта маленькая крыска станет моё!

У него даже не сбилось дыхание, в отличие от Веры, с каждой секундой теряющей силы. И она пошла на риск, чуть не поплатившись за него жизнью. Как будто забыв о Булыге, она немного отошла в сторону, так, что дала тому возможность выстрелить без риска зацепить Солопа. Булыга не привык стрелять с левой руки, и Вера уловила движение кисти, предшествовавшее нажатию спускового крючка. Именно в этот момент она отскочила обратно, и стрела ощутимо царапнула ее левое плечо. Арбалет Булыги был разряжен, и его перезарядка займет не больше пяти секунд. Второго промаха Булыга не сделает, ближайшие пять секунд – ее последний шанс. Солоп в этой схватке уже привык к полунеподвижной манере сражения, и когда Вера неожиданно стала менять линии атаки, демонстрируя в полную силу диггерские навыки ведения боя с секачами, он не успел приспособиться к изменению тактики противника. Вера, улучив момент, юркнула под его руку с занесенным мечом и со всего маху секанула по ней – меч вылетел, и кровоточащая рука Солопа повисла как плеть. Он пытался выхватить метательный нож левой рукой, но несколько взмахов Вериных секачей причинили ему пару ранений, каждое из которых было несовместимо с жизнью. Не успело грузное тело Солопа удариться о пол, Вера уже была около Булыги и, опустившись в предельно низкую стойку, перебила своим секачом ему голень, выхватила только что взведенный арбалет, сделала ему подсечку и тут же отскочила назад.