Гай Орловский - Охота на полузверя

— Разве есть варианты?

Они направились по мосту в глубоком молчании. Сияние клинописи подсвечивает всех синеватым, и кажется, что они тоже часть этого подземного мира, который некогда принадлежал темным эльфам. Если верить тем надписям, он все еще принадлежит, но темным остроухим пришлось уйти куда-то глубже.

Спрятаться.

Ворга терзали сомнения и вопросы, хотелось понять, что могло вынудить таких существ отступить и искать укрытия. Он мало знал об эльфах, и его знакомство с ними ограничивалось серокожей красавицей с желтыми глазами, рыжим эльфом и несколькими другими представителями их рода. И для себя он давно уяснил — остроухие слишком чопорны, слишком честолюбивы и властны, чтобы отказаться, от того, что принадлежит им. Но это подземелье оставлено и заполнено мертвяками. И вытеснила темных эльфов сила, с которой не может бороться никто в этом мире. Что-то, чему подвластны все.

Эти размышления вновь привели к красноватому туману в голове, но Лотер уперся в него, словно тот каменная стена.

Зарычав, он тряхнул головой. Ворги напряглись и бросили на него опасливые взгляды, мол, где опасность, куда нападать.

— В порядке всё, — проговорил полузверь глухо.

Ворги немного расслабились, но стали оглядываться на вожака чаще.

Вельда все больше нервничала, оглядывалась, рычала по делу и без. Полузверь поглядывал на нее с опаской. Если воржиха вновь проголодалась, сдерживать ее бешенство будет непросто, особенно с учетом того, что из съедобного здесь только он и Фалк.

— Ты как вообще? — спросил он с суровым участием.

Она бросила на него какой-то испуганный взгляд, но тут же взяла себя в руки. Смоляные волосы красиво колыхнулись, а кожаная жилетка на груди натянулась.

— Лучше, чем когда-либо, — отозвалась она слишком уверенно.

— А зыркаешь тогда чего? — продолжил полузверь. — Вон, как глаза щурятся.

Ему самому не нравилось всё, во что они влипли, не нравилось это сырое и мрачное подземелье, хотя ворги к погодным условиям устойчивы, не нравилась зловещая темнота под мостом, холод, который норовит пробраться в самую душу. Но больше всего раздражала неопределенность. Полузвери всегда принадлежали к тем расам, которые хоть и умеют изворачиваться, но предпочитают биться с врагом, которого видно, который нападает, обнажая клыки, и которому можно вспороть брюхо.

Теперь же его преследует стойкое чувство, будто он слепой котенок во тьме, которого манят запахом молока, а он вынужден за ним следовать. К тому же туман в голове стал раздражать так, что хотелось выместить на ком-нибудь злобу.

— Я не зыркаю, — сказала воржиха как-то напряженно и вырывая его из мрачных дум. — Я слежу за обстановкой.

— А, ну следи, следи, — отозвался полузверь, но слова Вельды облегчения не принесли. Ощущение напряжения усиливалось.

Они уже около часа шли через мост, ориентируясь лишь по светящейся клинописи по его бортам, чтобы не свалиться. От одной мысли, что его несет сквозь бесконечную черноту, у Лотера сжимался желудок. В подобных падениях неприятней всего то, что не обо что удариться и обратиться в летучую тварь. Он несколько раз слышал рассказы о воргах, которая умудрялись упасть с большой высоты. Так и разбивались насмерть, не сумев перекинуться. И даже быстрое звериное заживление ран не спасало.

Каменный пол холодит стопы, от краев струятся прохладные потоки и колышут волосы. Как только они отошли подальше от зала с мертвяками, воздух очистился и теперь в нем нет вообще никаких запахов. Такое ворг встречал лишь пару раз, когда оказывался в пещерах.

Фалк идет чуть впереди, плечи расправлены, волосы взлохмачены и торчат, как колючки ежа. А сам он выглядит грозно и сурово, готовый кинуться на любого, кто посмеет угрожать вожаку. Полузверь хмыкнул. Звереныш во время путешествия матереет на глазах, что делает честь и ему и его матери, которая смогла воспитать такого ворга. Он действительно станет достойным членом стаи.

Вельда слева держится чуть позади, но Лотеру все равно видно, как она поглядывает на него, как оценивающий взгляд скользит по крепкой спине вожака и как он, время от времени, сползает ниже.

Воржиха не видела, что он замечает ее взгляд, но щеки стали наливаться румянцем — звериное чутье сработало и подсказало.

Спешно отвернувшись к темноте, она проговорила, как показалось воргу, с каким-то напряжением:

— Лотер, ты уже пробовал обращаться?

— Когда б я пробовал? — вопросом на вопрос ответил он.

— Ну…

— Все время с вами был, — сказал он. — Вы бы заметили. Озвер уже лезет наружу, хотя пока и не до конца. Но лекарство страговского лекаря работает. Чую, уже скоро вся дрянь выйдет. Тогда посмотрим, где ворги зимуют.

— Ну слава великой медведице, — отозвалась Вельда, но полузверь заметил, как она помрачнела, напряглась и стала что-то бормотать.

Он довольно оскалился и произнес:

— Не переживай, воржиха. Если тебе так хочется, можешь и дальше мне раны бинтовать. А то вон, как поникла сразу.

Вельда рассеянно улыбнулась и кивнула. Полузверь хрустнул шеей и вновь ухмыльнулся. Воржихи не только стыдливые, но о заботливые, когда дело касается воргов и щенков. Видимо, она и впрямь прикипела к нему, даже несмотря на то, что не принадлежит его стае. Идет, понурив голову, смотрит под ноги, пинает невидимые камешки.

Лотер едва удержался, чтобы по-братски не похлопать ее по плечу, но вовремя вспомнил, что она воржиха, и такое поведение смутит ее еще больше, а Фалк вообще не поймет. Да и после того, что они творили в кустах, пока ждали, когда вернется звереныш с портками, братством тут не пахнет.

Спустя некоторое время воргу стало казаться, что мост сузился. Сперва списал все на густой мрак, который окутывает мир, как покрывало, но когда с обеих сторон то звереныш, то воржиха стали касаться плечами, проговорил:

— Тесновато стало.

— Да, вожак, — с жаром отозвался Фалк, словно только и ждал, чтобы сказать это.

Вельда, всё такая же хмурая и задумчивая, промолчала. А полузверь добавил:

— Если он будет сужаться дальше, придется идти друг за дружкой…

— Как прикажет вожак, так и будет, — снова горячо выдохнул звереныш.

Видимо, долгое молчание давалось ему труднее всех, молодая кровь кипит, сердце требует драки, клыки — крови, а язык — болтовни.

Вельда всё же не выдержала и произнесла:

— Лотер хочет сказать, что непонятно, чем кончится этот мост. Может дальше ничего и нет.

Она вопросительно посмотрела на полузверя, будто спрашивая — я правильно поняла или прямо тут упасть и начать каяться. Полузверь поморщился. В действительности никто из них не знает, куда ведет эта дорога, но другой нет.

— И оно и так, и не так, — сказал он уклончиво. — Но лучше держаться настороже. Не нравится мне это сужение троп.