Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— Установите связь с этими русскими. Приготовиться к бою, — на всякий случай приказал я. Я положил руку в поле сенсора, выбрал сигнал тревоги. Экраны замигали, освещение на корабле переключилось на красный, загудел зуммер алярма.

— Смена курса, — приказал я. — Держать на рейдер. Торпеды к бою. Главный калибр к бою.

Русский рейдер, в ответ, тоже скорректировал свой курс и сейчас шёл нам в лоб. Расстояние быстро сокращалось. Драться, всё-таки, придётся.

— Главный калибр готов, торпеды готовы, — сказал один из «гиен», сидевший за пультом боевой части. — Фокус главного калибра на цели. Время до входа в фокус активного поражения 30 минут.

— Дайте связь, — сказал я, надеясь выяснить намерения русского рейдера. Я не хочу драться с сапиенс, на стороне Альянса.

— Они отклонили связь, — услышал я голос Павла Рязанцева. Он переключил визоры на русский рейдер и его теперь было хорошо видно. Казалось, что он стоит в пространстве, но на дисплее тактической карты два наших корабля стремительно сближались друг с другом.

Русский рейдер первым открыл огонь, обозначая свои намерения и убивая мои последние, невероятные надежды на то, что боя с этими людьми, такими же как мы sapiens, удастся избежать.

— «Всадник» дал торпеду, — холодно сказал Рязанцев.

— Всё-таки будем драться, Павел? — я даже не спрашивал, а констатировал факт того, что очень скоро, в пространстве около звезды Кубань, останется на один экипаж рейдера меньше.

— «Надо — так будем», — как-то странно, глядя прямо перед собой, ответил Павел. Потом, покрутив головой, он размял шею, как боксёр, выходящий на ринг.

Слишком много рефлексий перед боем. Русский рейдер совсем близко, он уже открыл огонь, а боевой азарт, хоть и с опозданием, начал охватывать меня.

— Всем полный доспех. Подготовка к разгерметизации корабля, — с каждой командой уровень адреналина во мне становился выше. Я «накачивал» себя, как любой боец перед боем. Чувство схватки насмерть, чувство коллективного боя — оно особенное. Приём приказов тоже «качает» вверх уровень адреналина.

— Командный отсек — принято.

Выше…

— Абордажная группа — принято.

Ещё выше…

— Даю ложные цели, — сообщил офицер боевой части и корабль еле слышно тряхнуло.

Сейчас мы ответим.

— Залп — три торпеды, — приказал я, наблюдая, как ложные цели уводят в сторону от «Барона Врангеля» смертельную, серебристую «сигару», запущенную по нам русским «Всадником». Мой рейдер вздрогнул ёще раз.

— Торпеды пошли, — сообщили с пульта боевой части. — Противник дал ложные цели.

— Адмирал Франциско на связи, — откуда-то сбоку сказал Рязанцев, ломая упоение боем.

Пошел бы ты к чёрту… — подумал я, не желая выходить из того ощущения, которое дарила схватка.

Но в верхней полусфере, на общем дисплее, появилось лицо капитана-навигатора, дона Мариано Франциско. Он был в доспехе и шлеме, маска поднята, на броне хорошо видны следы пожара.

— Приветствую Вас, капитан, — сказал я сухо своему старому знакомому, разглядывая что-то похожее на копоть на его шлеме. Совсем плохи дела у дона Франциско.

— От лица Альянса, приветствую Ганзу, — сказал Франциско, глядя мне прямо в глаза. — Нам пока не удаётся локализовать пожар. Все наши системы выведены из строя. Палубы десантных и спасательных модулей уничтожены. На правах союзников прошу помощи…

В руках он себя держал прекрасно, казалось, что это не человек, хоть он и не был sapiens, а скульптура. Говорил он неспешно, словно бы и не было никаких пожаров и взрывов, с особым достоинством, чтобы случайно не уронить честь своей касты.

— Мы ведём бой, капитан, — сказал я подчёркнуто-равнодушно. — Вы не совсем вовремя. Прошу понять. Примем, сколько сможем Ваших людей, после боя.

— Связь стала прерываться, я увидел, что террис гордо кивнул — изображение пропало…

Торпедная дуэль рейдеров в таком режиме, когда противники ждут атаки, обычно заканчивается ничем. Об этом знает любой курсант флота. Это сейчас понимали и мы, и наш противник. Наш рейдер расстрелял все свои торпеды безрезультатно. Русские, похоже, тоже отстрелялись по нам, с тем же эффектом. Начиналась новая фаза боя — артиллерийская. На рейдерах — это почти в упор.

— Абордажная группа, подтвердите готовность, — сказал я, не желая думать о том, что если артдуэль окончится ничем, то русским десантникам и команде моего корабля, в которой половина русских, придётся столкнуться лицом к лицу в самой жестокой фазе боя.

— Абордажная группа к бою готова, — ответила группа голосом Гюнтера Лютьенса откуда-то из десантного отсека.

Я представил себе, как ганзейская пехота построилась сейчас, готовясь к десанту, или его отражению. Каждый солдат подогнал доспех, чтобы случайно не потерять силовой щит, который загорится фиолетовым светом в бою. Включая и выключая яркое лезвие, проверил спаду, на тот случай, если в бою станет слишком тесно и стрелять в противника будет опасно, из-за риска попасть по своим. Положил автоматическую винтовку рядом, чтобы начать бой, в первой фазе которого так тяжело не схватить пулю или плазменный заряд, которого хватит не только тебе, но и нескольким твоим друзьям. Боевые товарищи тоже опустили сейчас маски шлемов, чтобы проверить работу сканеров в масках, чтобы дать возможность глазам и нервной системе, принявшей боевые допинги, привыкнуть к другому количеству света.

Я представлял это так хорошо потому, что сам много раз проделывал это всё когда-то. Включать камеру десантного отсека смысла не было. На всех кораблях всегда одно и тоже. «Солдат должен выжить, если это не несёт урон его чести».

«Барон Врангель» сходился с «Всадником» встречными курсами, потом мы расходились бортами, снова сходились, обстреливая друг друга плазмой. На этой стадии, как всегда, всё зависит от правильного бортинженера. Системы корабля, конечно, распределяют автоматически энергию на орудия и генератор щитов, но только инженер с правильной долей риска экономит энергию, чтобы силовая установка корабля противника, подающая энергию на щиты, закончилась быстрее.

На этот раз за инженера сел Рязанцев. Неожиданно для меня, командир эскортных штурмовиков адмирала Головина управлялся с обязанностями инженера просто виртуозно. Он давал такие скупые, но такие точные лимиты энергии под каждый выстрел противника — что я просто диву давался. Однако, это имело свою степень риска — он полностью обнажал то свободный борт, то верхнюю полусферу.

Я сел в «дубль», чтобы подстраховать его, но он только сказал: — Не мешай, Франц!

Лучше бы я мешал! Лучше бы мешал потому, что мы получили заряд плазмы в ходовые двигатели, которые остались без щитов.

— Пожар в машинном отделении, — сказал Павел, откатываясь в кресле и запрокидывая голову, как человек, отдыхающий после тяжёлой работы, — Разгерметизации нет. Включаю системы тушения.